Константин Мзареулов - Нф-100: Среди чудес и чудовищ

• Название: Нф-100: Среди чудес и чудовищ
• Автор: Константин Мзареулов
• Жанр: Научная Фантастика

В XXIII веке Человечество расселяется по Галактике. Особая роль в космической экспансии отведена Дальней Разведке - это те, кто исследуют новые звезды, ищут пригодные для колонизации планеты. На очередном этапе люди встречают иной разум, который не всегда понятен и дружелюбен.

---

- Грандиозно! Колоссально! Искренне вас поздравляю,- воскликнул Вартанян.- То, что вы мне сообщили, настолько меняет общую картину... Во всяком случае, лично мне ваша гипотеза кажется достаточно правдоподобной. Теперь надо будет заново переосмыслить всю ситуацию в целом.

Прощаясь с ним, Астанин подумал, что хорошо бы еще разобраться, откуда взялся проклятый барьер гравитационных потенциалов. Миллерс и Терехов который день безрезультатно бились над этой проблемой, причем залезали порой в такие космологические дебри, где даже Ярослав, неплохо разбиравшийся в углановской теории, был совершенно бессилен что-либо понять.

Он очень устал, но засыпал с трудом и долго ворочался на койке. Разыгравшееся воображение рисовало величественные, хотя и несколько традиционные и чрезмерно идеализированные картины бурной жизни, которая кипела в этих краях миллионолетия назад. В те эпохи здесь мирно соседствовали - в этом он был абсолютно убежден - могущественные державы, достигшие вершин социального, научного и экономического расцвета. По спиральным гипертуннелям пульсарных перемычек мчались трансгалактические поезда, связывая многочисленные расы в единую суперцивилизацию.

Здесь велась целенаправленная и рациональная реконструкция звездного мира, проводились эксперименты немыслимой сложности, важности и размаха. Разумные обитатели здешних мест - существа мудрые, счастливые и гармонично-прекрасные - были несомненно высокогуманны, поскольку им хватило времени и человечности озаботиться посевом жизни в Галактике. И они создавали космические фабрики биополимеров - такие, как Каппа-4 Эридана, в которых адское пламя горячей звезды испаряло породы ближних планет, насыщая металлами межпланетную плазму, а огненный жгут, вращаясь по системе, лепил молекулы будущей жизни.

Вынесенные в межзвездные океаны солнечным ветром, эти споры накапливались в газопылевых облаках и вместе с ними путешествовали миллионы лет по Млечному Пути, пока не попадали в сферу притяжения крупного небесного тела. Гигатонны органики сыпались тогда на звезды, черные дыры, раскаленные и замерзшие планеты, но изредка попадались на их пути миры, природные условия которых благоприятствовали редупликации, и там начиналась цепная реакция биосинтеза.

Эту красивую схему портила лишь одна неувязка: Ярослав не понимал, почему в некогда освоенном и переоборудованном секторе Галактики сохраняется так мало следов деятельности сверхцивилизаций. Даже вырождение целых рас и деградация культур, в вероятность чего он верил очень слабо, не объясняли сегодняшнего отсутствия остатков тех цивилизаций или хотя бы колоссальных руин и могильников.

Утром на общем собрании Вартанян и Миллерс сделали короткие доклады о проведенных ими наблюдениях. В заключение Астанин подвел итог работы экспедиции, изложил свою гипотезу и сообщил, что намерен стартовать к Земле немедленно по завершении сегодняшней обсервации. Началась обычная предотлетная суета.

В рубке командир собственноручно запустил в автопилот программу возвращения. Делать здесь было больше нечего, и он отправился обратно в лабораторные помещения. Главные страсти бушевали в спектроскопической, куда набилось человек десять. Вартанян бодро отвечал на какой-то, заданный еще в отсутствие командира, вопрос:

- ...Разумеется, это не единственный механизм. Те же самые молекулы возникают и на поверхности планет типа Земли, и в окрестностях обычных звезд. Но здесь процесс идет несравненно интенсивнее...

На другом конце лаборатории звездолетчики наседали на астрофизиков, требуя объяснить происхождение гравитационной стены. С этим вопросом было посложнее, так как мнения обоих ученых резко расходились. Миллерс считал, что спиральную структуру имеет в этом регионе Вселенной само многомерное пространство-время, а звезды просто скапливаются в областях минимума энергии. Терехов же доказывал, что пресловутый барьер - результат интерференции и суперпозиции полей тяготения миллиардов звезд, сосредоточенных в спиральных ветвях галактик.

Становилось слишком шумно, но в разгар этого сумбура Тигайчук высказал весьма дельную (на то он, собственно, и бортинженер, чтобы мысли его были дельными) идею:

- Командир,- сказал он, и все разом притихли, обнаружив, наконец, присутствие командира,- а зачем нам ждать, пока луч ударит по планете? Шлепнем пару раз прожектором, зафиксируем образование молекул и - домой!

- Логично,- тихо сказал Омаров, и остальные, кто понял, о чем идет речь, присоединились к его мнению.

"Прожектором" дипломатично называли квантовый генератор широкого диапазона - от инфракрасного света до сверхжестких гамма-лучей. Предназначались эти установки для противометеоритной обороны, но на практике использовались очень часто, причем в самых неожиданных целях.

Подрегулировав прожектор под спектр "огненного клинка" (две плавные "горки" в районах 400 и 3700 ангстрем) Ярослав надавил на гашетку. Генератор с урчанием выдохнул затяжной импульс, и отдача отозвалась ощутимой вибрацией переборок.

Разочарование было ошеломляющим: в спектрограммах обнаружились следы лишь самых примитивных соединений. Отрицательный исход эксперимента поверг всех в странную неловкость. На растерянных научников посматривали так, будто подозревали в каких-то кознях.

В томительно-напряженном ожидании проползли оставшиеся девять часов. Около полуночи фотонный конус перечеркнул зеленоватый диск четвертой планеты, взбаламутив ее аммиачно-метановые бездны. Двенадцать человек - все, кроме дежурившего в рубке третьего пилота, сгрудились за креслом приникшего к прибору Терехова, едва не залезая ему на плечи.

Изменив тональность гудения, спектрограф закончил дешифровку, и по экрану побежали жуткого вида химические формулы десятков экзотичнейших молекул, каждая вторая из которых включала ароматические, пентозные и еще более сложные циклы. Общее мнение выразилось невнятным бормотанием: "Странно...", "Ммм-мда", "Ну и ну", а потом раздался голос Миллерса:

- По-моему, загадка может иметь лишь одно решение - луч, идущий от звезды, модулирован.

Очень может быть, подумал Астанин, наверное, этого и следовало ожидать. Еще он подумал, что многие люди часто повторяли подобные сентенции, столкнувшись с очередной шарадой Космоса, но на этом месте течение его мыслей было прервано,

- Что скажете, командир? - повторил вопрос Вартанян.

- Единственное, что я могу сказать наверняка - старта к Солнцу сегодня не будет. И завтра тоже. А сейчас советую всем разойтись по каютам.

Многие так и поступили, но сам Ярослав, почувствовав зверский голод (за всеми этими треволнениями обедали и ужинали, естественно, кое-как, что неожиданно дало запоздалую реакцию), поплелся в буфет.

Неярко освещаемый голубыми плафонами пустой отсек с аккуратными кубиками столов и стойкой у дальней переборки нагнал на командира такую тоску, что даже подумалось: а может, ну его, засну как-нибудь и на голодное брюхо. Но тут снова отъехала вбок дверца, и вошли Бахрам с Вартаняном.

- Вот и славно,- повеселел Астанин.- В тесноте да не в обиде.

- Если настроение плохое, пусть хоть аппетит хорошим будет,- поддержал его второй пилот.

Покопавшись в холодильниках и набрав полные подносы холодных закусок, они уселись под голографией "Тихоокеанский шторм" и дружно взялись за дело. Когда тарелочки и бутылочки заметно опустошились, Бахрам поинтересовался, обращаясь одновременно к обоим сотрапезникам:

- И что же вы собираетесь делать дальше?

- Спать,- серьёзно ответил Ярослав.

- Ты не остроумничай,- Омаров даже повысил голос, явно выходя за рамки уставной субординации.- Я серьезно спрашиваю. Кстати, это твой собственный коронный вопрос.

Вартанян честно признался, что ничего пока не придумал, а командир звездолета, в свою очередь, спросил Бахрама:

- Собачью вахту сегодня ты стоишь?

- Стою.

- Запустишь ракеты в таком режиме, чтобы часам к десяти-двенадцати дня, когда все проснутся, мы подошли к конусу факела. Намек понял?

- Не сомневайся,- сказал Бахрам.- Вот это я понимаю - дело.

- Дело,- согласился Астанин.- Если только толк выйдет.

Удивленно наморщив лоб, Вартанян проговорил с неуверенностью в голосе:

- А зачем же вводить звездолет в конус излучения? Не лучше ли послать зонд?

- У бортовой аппаратуры разрешение выше на два с лишним порядка,- объяснил Ярослав.- А вас, как я понимаю, главным образом интересовали тонкая и сверхтонкая структура сигналов.

- Но все-таки,- продолжал сомневаться руководитель научной группы.- Это не опасно?

- Опасно?! - презрительно фыркнул Астанин.- С нашей броней - да будет вам это известно - можно без всякой опаски лезть в корону любой звезды. Правда, с нашими двигателями далеко не из каждой звезды удастся вернуться, но это уже другой разговор. Короче говоря, ничего опасного в завтрашней операции нет.