Иван Полуянов - Дочь солдата

• Название: Дочь солдата
• Автор: Иван Полуянов
• Издательство: Северо-Западное книжное издательство
• Жанр: Детская проза
• Год: 1966

«Дочь солдата» — повесть о девочке Верке, обыкновенной девочке с необычной судьбой.

Совсем маленькой ее нашли советские солдаты в фашистском лагере смерти. Они дали ей имя, а днем ее рождения стал день спасения из лагеря. Кто ее мать, кто отец? Никто этого не знает… Но Верка не сирота. Ее воспитывают добрые и отзывчивые люди — старый коммунист Николай Иванович, считающий себя по праву солдатом партии, и Екатерина Кузьминична.

Из большого города Верка попадает в глухую северную деревню, где и развертывается действие повести. Верке приходится нелегко, пока она успевает «заработать авторитет» у своих новых друзей. Маленькая горожанка учится труду — вместе с другими сельскими школьниками боронит пашню, помогает телятницам на ферме. В деревне Верка проходит и немалые жизненные испытания.

Повесть предназначена для детей среднего возраста; она выходит третьим изданием.

Иван Дмитриевич Полуянов — автор нескольких книг для детей, член Союза советских писателей РСФСР.

---

— Плечи? — Верка наморщила лоб. Сколько раз у плотины бывала, никаких плеч не приметила.

— Ну, это береговые упоры, — Леня на промокашке нарисовал, что такое у плотины «плечи».

Верка его слушала плохо.

Она думала о дяде…

Леня допытывался:

— Поняла, где они?

— Ага, — рассеянно ответила Верка. — Вот.

И показала на свои плечи.

* * *

Поздно вечером Леня крадучись пробрался к конюшне.

Ворота на замке. А окно дежурки долго не поддавалось. Помог нож. Створки скрипнули, распахнулись. Наваливаясь грудью на подоконник, Леня влез в дежурку, где пахло хомутами и дегтем.

Вздув фонарь и прикрутив фитиль, Леня подошел к стойлам жеребят — своих и Вениных подшефных. Те заржали, шумно обнюхивая мальчика и фыркая.

Леня повыше поднимал фонарь, глядел с тоской.

— Трактор у нас в школе, — Леня гладил жеребят по спутанным челкам, по точеным горячим мордам, и один влажный запах коней и сена приводил его в уныние. — А что трактор? Перво-наперво— это мотор. Эх вы-и, забурунные! Вам бы овес трескать, да шеи чесать, да лягаться!.. А мотор мне надо. Без мотора хоть пропадай. С мотором я бы… у, такое изобрел, такое…

Он повесил фонарь на стену. Притащил охапку клевера, распихал по кормушкам.

— Пользуйтесь напоследок-то. Кто вас будет холить, как я? Уж никто не побалует.

Вздохнул и принес жеребятам еще клевера. Постоял, прислонясь к стене. Решительно тряхнул ушами шапки.

— Трескайте! И меня заодно… трескайте!

Зашмыгал носом, голос пресекался, звенел тонко:

— Разве я вас брошу, а? И чего вы навязались на мою голову? Ну чего? И трактором меня от вас не оттащишь!

Жеребята трясли гривами и жевали клевер…

* * *

Наутро Верка увидела на стене клетку из ивовых прутьев. На жердке прыгал, косил круглым черным глазом румяный снегирь. Толстый, важный. В шелковой тюбетейке, с голубовато-серыми крылышками.

— Веня тебе принес, — пояснила тетя. — Ты спала, я не стала будить.

Снегирь походил на Веню. Был толстый и важный. Казалось, сейчас скажет, как Веня:

— Ха! Это нам раз плюнуть!

Но красногрудый, надутый снегирек только пинькал:

— Пи-пик! Пи-пик!

И Верка дала ему имя — Пипик.

Она читала, что снегири музыкальны и восприимчивы.

Тетя, отправляясь в деревню, конечно не забыла взять скрипку.

Поэтому горница превратилась в музыкальный класс.

Верка водила по струнам смычком, подпевала им:

В лесу родилась елочка,
В лесу она росла…

— Пи-пик! Пи-пик! — упрямо скрипел снегирек. Он почистил тупой клювик о жердку, тряхнул хвостом и посадил на пол клетки запятую.

— Слушай внимательнее! — сердилась Верка.

В лесу родилась елочка,
В лесу она росла…

— Пи-пик! Пи-пик! — невозмутимо выговаривал снегирь.

— Ты… ты! Я не знаю, кто ты, вот! — закричала Верка.

— Пи-пик! Пи-пик! — отозвался снегирь.

Верка отставила скрипку, заныла, цепляясь за тетю и ластясь к ней: пустите на улицу. Хоть на минуту! Хоть глоточек свежего воздуха дохнуть!

Тетя не сразу сдалась. Она закутала девочку в теплый платок, замотала в шарфы, всунула в шаровары…

На улице — лужи, звонкая капель с крыш, ошалелые от теплого ветра воробьи. И солнце — во все небо!

Стуча по ступенькам ботами, Верка спустилась с крыльца.

Снег был напоен студеной влагой, рассыпался в руках. Верка огляделась — и глотнула снежку из горсти. Сладкий, лучше мороженого!

Она подошла под крышу, где капель выбивала в снегу крошечные, с ледяным донышком лунки.

Чик-чок! — чикали капли, срываясь с крыши.

— Чик! Чок! — передразнила Верка. Она подставила ладони. Капли звонко чикали, холодили покрасневшие пальцы.

Вдруг сильные руки оторвали Верку от земли. Она засмеялась, болтая ногами, и один ботик слетел. Она так нарочно сделала, чтобы ботик слетел. Захотелось побаловаться, и все тут.

Николай Иванович бережно опустил Верку себе на колено и надел ей ботик.

— Правда, хорошо? — Верка широко взмахнула руками, словно хотела обхватить ими деревню, снега, небо…

— Очень! — улыбнулся дядя. Он смотрел только на нее. — Замечательно!

Он подставил свои ладони под капель.

— Чик-чок! — повернул Николай Иванович к Верке сухое, порозовевшее от вешнего ветра и солнца лицо.

Глава XII. Самотек

У дверей телятника растеклась лужа, коричневая от навоза. Верка умудрилась зачерпнуть в ботики из этой лужи.

И тетя дома загнала ее на печь.

— Прогревайся! Кто за тебя отвечает, ну-ка? Доберусь я до тебя, юла.

На печи тепло. Верку разморило. Бабка Домна как всегда коротала вечер у соседей. Дядя читал газеты. Тетя вышивала.

Вошел Леня. Покашливал в кулачок у порога. Стучал подмерзшими катанцами.

— Як вам, Николай Иванович. По партийному делу.

Тетя вышла из кухни.

— Дожил, голубчик.

Это она дяде. И головой покачала.

— Николай Иванович, если что не так, вы не выдавайте. Засмеют! Проходу на деревне не будет…

Из-за ситцевой занавески Верка подглядела, что Леня положил на стол бумагу, свернутую трубочкой.

— Что это? — дядя развернул бумагу, поднес к глазам.

— План. — Леня переминался с ноги на ногу. — Видите — Зимогор. Талица по оврагу течет. Если по реке на озеро идти, до Зимогора далеко. Талина-то с извилинами. Плесы, омуты… А напрямик — до озера рукой подать. В половодье до кузни вода доходит. Мы насос для ферм покупаем, да? Известно, влетит насос в копеечку, как дядя Киря говорит. Трубы-то дешевле насоса. И энергии, само собой, не надо.

— Причем трубы, не могу уловить… — Дядя потер подбородок.

— Талица отчего не замерзает? — зачастил Леня. — Течение быстрое. Сток из озера большой. Потому и ГЭС выгодно строить. Правда? Никто воду по Талице не гонит, сама так быстро течет. Вот бы по трубе ее и направить на ферму… По трубам из озера вода потечет без насоса: пейте, коровушки! Озеро-то на угоре, фермы в низине. Расстояние я пять раз мерял. Близко! Да на плане все есть…

Так вот кто прокладывал у Зимогора таинственную лыжню. Верка еще больше высунулась с печи.

И нечаянно задела кринку, поставленную Домной для просушки. Кринка полетела.

— Ой! — вскрикнула Верка.

Трах! — разбилась кринка на сто черепков.

* * *

Он стал героем дня — Леня-тихоня. Про самотек вести не лежали на месте. Верка пошушукалась с Маней, праворучница разнесла новость по школе.

— Ой, наш Леня — рационализатор! Вера план видела про самотек. И электричества не надо, и насоса. В-вот! А Николай Иванович Леньке за ценный почин целый ящик инструментов подарил. По партийной линии.

Школа гудела… Леню совсем затормошили, и он убежал на чердак и заперся.

Володя, например, допытывался, откуда Лене известно о сообщающихся сосудах: на их основе решен самотек для ферм. А Лене как знать о таких сосудах, если физики в пятом классе нет!

Веня обиделся:

— Ты друг, Ленька, или кто? Небось из моего самопала после меня первый стрелял, а про самотек утаил! Гусь ты на красных лапках, больше ничего.

Географичка Сусанна Иосифовна начала урок речью.

— Мы достаточно наслышаны о почине Лени Теребова, — картавя, говорила она, расхаживая у доски с указкой. — Так поступают пионеры, любящие и настойчиво изучающие географию. Убеждена, что идею водопровода для фермы в Светлом Дворе подсказал Лене рельеф местности, действительно, весьма своеобразный, равно и то обстоятельство, что… Потапов, перестань глазеть в окно. Сядь прямо!.. Равно и то обстоятельство, что озеро Зимогор, входящее в цепь озер ледникового происхождения, расположено на некоторой возвышенности в сравнении с деревней.

Сусанна Иосифовна перевела дыхание и сделала выразительный жест указкой.

Леня встал и поплелся к карте.

— Итак, Теребов расскажет нам о масштабной съемке. Леня, как известно, составил план местности, где пройдет нитка водопровода. Слушаем, дети! Верочка, не вертись…

Вене — так Потапов, Верке — так Верочка. Секрета нет: Сусанна Иосифовна благоволит Верке.

И почему — кто знает? Потакает, и все тут. Смуглая, чем-то неуловимо похожа на Верку Сусанна Иосифовна…

— А я, — краснел Леня, мялся у карты. — А я… А мне подсказала не одна местность, еще — желобки. Ну, у конюшни которые. И местность, само собой.

Правда, правда! У конюшни — колодец, из него деревянной бадьей достают воду и льют в заледенелые желоба, и она сама течет к коням в поилки.

— Голова! — послышался шепот. — Сам дошел!

* * *

— Не приняли меня в кружок… — Веня оттопырил губу и дунул, прогоняя невидимого комара с носа. — А разве для одних семиклассников хлопотал Николай Иванович?

— Это дядин трактор?