Юрий Слащинин - Боги в изгнании (Художник В. Шершнев)

• Название: Боги в изгнании (Художник В. Шершнев)
• Автор: Юрий Слащинин
• Издательство: Ёш гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1988
• ISBN: 5-633-00046-3

Используя гипнотический диктат, один из Верховных правителей Кселены влюбляет в себя девушку низшей касты и узнает о готовящемся на Планете восстании борцов за свободу. Борьба обостряется, когда он выпытывает тайну могущественного экл-Т-трона. Гибель повстанцев, казалось бы, неминуема. Да и можно ли противодействовать высшей касте, овладевшей секретом бессмертия? Оказывается, можно…

---

Если ты каторжанин — именно так! — сказал Ворх, выдерживая горько-язвительный взгляд старика и досадуя на то, что приходится объяснять простые истины. Мы-то с тобой знаем, старик, что любой порядок держится принуждением. Без зла нет добра, без принуждения нет свободы,

— И никакой середины, примиряющей противоположности?

— История не ищет компромиссов. У нее или то, или другое: или вы, или мы.

— Если вы — это тупик.

— История не знает тупиков! — бросил Ворх громче, чем того требовала тональность сложившегося разговора. «Оказывается, они здесь философствуют, в то время как мы, господствующая каста, боимся думать, чтобы не выйти за пределы единомыслия».

— Могу предположить гипотетически, что в силу каких-то катаклизмов айсберг перевернется: вы подниметесь наверх, мы — уйдем вниз. А что изменится? Ни-че-го! И не потому, что вы хуже нас или лучше. Ни вы, ни мы не знаем, куда идти дальше в своем историческом развитии. Нужно ясное понимание новой формации, а его нет. Вот и топаем по векам с витка на виток, повторяя старые ошибки. Рабство физическое мы заменили на рабство интеллектуальное, так сказать, с учетом технического прогресса. А вы наше интеллектуальное рабство замените новым феодализмом, построенным на власти отдельных личностей» которые возглавят производство и распределение материальных благ.

Ведь и вам, как и нам, придется вводить ограничения — значит, тут же появится неравенство социальных групп. Тупик!

— Что ты предлагаешь, Верховный?

— Не проливать кровь.

— Я так и думал, — поднялся Минтарл. — Было очень интересно поговорить с лидером Гильорта, но надо идти, чтобы к утру ты получил глайдер. Прощай, Ворх.

— Прощай… А как твое имя?

— Старик, — улыбнулся Минтарл, показывая, что представляться не желает, и закрыл за собой дверь.

6. Познавшая тайну

Наконец вернулась Кари, вошла в комнату, прекрасная, как осыпанная цветами и росой ветка скаракосты. Декоративные кристаллики вспыхивали по всему туго ее облегающему костюму, а маленький венок на голове испускал радужный свет. Лицо Кари светилось таким целомудрием, столько в нем было счастья, достоинства и уверенности, словно была она не баянна, а равная Ворху кселянка. Непринужденно подошла к нему, протянула сверток, поверх которого лежала веточка скаракосты.

— Тебе, — сказала она, глядя в глаза долго, незащищенно, дожидаясь понимания и согласия. И когда увидела, что он не понял ее дара, добавила, слегка смутившись: — Мне дали повеление родить ребенка. Идти в дом свиданий… не хочу. Пусть будет от тебя… если ты не против…

Ворх кивнул, вспомнив, что в каких-то видеоснах проигрывался древний обычай, когда девушка отмечала своего избранника подношением веточки скаракосты, а потом танцевала с ним танец любви и брака, свершаемый, по преданиям, только раз в жизни. Новый Порядок запрещал брак низшим кастам, но они, как Ворх видел теперь, сохраняли какие-то остатки ритуала, чтобы скрасить циничную обнаженность предписания. Ворх принял подношение, чувствуя себя польщенным и обманутым одновременно, потому что чувствовал, как его втягивают в какую-то сладкую, дурманящую ловушку. Ведь сам заставил Кари полюбить, а вдруг оказалось, что смущается перед ней, ждет ее знаков внимания, ощущает томление от непреодолимого желания ласкать и повиноваться ей одновременно.

Ворх переоделся в такой же праздничный, как у Кари, костюм, голову повязал косынкой, спрятав под ней скобу Верховных, а к косынке султанчиком прикрепил веточку скаракосты — знак избранного на меск. За широкий пояс засунул деньги, коробок с косточками курений, а лучемет, парализатор и энергопояс с беспечной доверчивостью бросил на постель. Готов!

Кари оглядела его и, довольная, подала руку.

Полутемная кабина лифта не спеша потащилась наверх, отщелкивая этажи, и Ворх припомнил, что много лет назад, как раз после вживления бионика и посвящения в кселензы, он в таком же лифте поднимался к себе с молоденькой баянной и не мог унять охвативших его фантазий. Ему не терпелось подчинить полученную девушку, утолить желания, а она слышала его мысли, испуганно жалась в угол и мысленно лепетала при этом: «Не надо. Я не люблю тебя…» И как потом пламенно ласкала, подчиненная диктатом, — вспомнил Ворх с грустью. Где она теперь? Может быть, корпит в какой-нибудь систерии над расчетами, если обнаружила научные склонности?! А скорее всего, рожает детей, увеличивая поголовье носителей Бауков. И он неожиданно для себя и к радости Кари вдруг привлек ее, стиснул в объятии.

Лифт остановился, распахнул двери. Кари разжала руки Ворха и, благодарно глянув на него, повела за собой в зведонный зал — большое круглое помещение, под прозрачным куполом которого горела маленькая звезда. Ворх помнил этот зал, заполненный военной молодежью, обеспечивавшей порядок в Габаре. Здесь грохотала музыка, дергались и извивались в танцах парочки, а над ними изобильно парили дурманные шары скаракосты. Какое было беспечное время, вспоминал Ворх былое, оглядывая ложа, на которых уныло перекатывались под светом звезды полуобнаженные рабы. Много было стариков и старух, никак не выразивших своего отношения к появившейся парочке в костюме меска, но объявились и представители более молодого возраста: они поднимали головы, вставали, передавая друг другу новость, и, взмахивая руками, радостно звали пришедших к себе.

— Празднуем меск, поднимайтесь.

— Кари! Кари!

— А ты здесь популярна, — заметил Ворх, следуя за Кари к центру зала.

Им предоставили два ложа и столик. Пока Кари щебетала с окружившими ее женщинами, Ворх достал из коробочки косточку скаракосты и кинул ее в подстав для курения. Косточка обуглилась, зашипела, стеклянный подстав стал заполняться пузырьками, они там лопались, объединялись в большие дымные пузыри, переливавшиеся всеми цветами радуги, и, наконец, первый шар оторвался и поплыл по залу над ложами, сопровождаемый вожделенными взглядами рабов, наблюдавших, к кому он опустится, кто будет тот счастливчик, который поймает его на мундштук и вдохнет в себя такой желанный для каждого, приносящий бодрость и возбуждение наркотик.

Как женщины потянулись к Кари, окружили ее кольцом, так и мужчины собирались вокруг Ворха, простецки шлепали его по мускулистому телу, с видом знатоков разглядывали его костюм, интересовались, откуда попал к ним в Габар, принимая за своего. Первые минуты Ворху было не по себе от такой фамильярности, но он как-то скоро привык к добродушно-приветливым лицам, а потом пришел к мысли, что, пожалуй, надо ценить эти текущие, несомненно опасные и потому притягательные мгновения. Он улыбался всем радостно и открыто, шутил и врал виртуозно, когда придумывал себе биографию сбежавшего из систерии баянна, а в довершение ко всему заказал официанту праздничный ужин на всех присутствующих в зале и выложил немыслимую сумму денег, а косточки скаракосты рассыпал в протянутые ладони, чтобы со всех подставов до утра взлетали шары.

Официанты и их добровольные помощники из числа собравшихся в зале принялись разносить по столикам соки и нехитрые блюда праздничного ужина, наскоро собранного из небольших запасов, которые мог выделить Габар. Искрился и пенился сок, наполняя бокалы, и множились улыбки, как бы расплывались вширь круг за кругом, вовлекая в общее веселье все больше скудов, инжеров и баянн. Поднимались больные и немощные и, зажав в руке бокалы, обращали взоры в центр зала, где сверкали нарядами Кари и Ворх. Всем им хотелось выразить свое восхищение вступающими в брак, и они выражали его, что-то выкрикивая, и, хотя разобраться в общем гуле голосов было невозможно, Ворх понял главное: этот меск низшие воспринимают как демонстрацию протеста против Нового Порядка. К центру подбирались восторженные мужчины и женщины, совершенно, как заметил Ворх, незнакомые Кари, чтобы произвести непонятное действие — стукнуть краешком своего бокала об их бокалы и уйти на свое место, не сказав ни слова, но с выражением серьезности, словно свершили какой-то важный поступок.

— Что это значит? — шепнул Ворх Кари.

— А, это наше… Клятва прийти на помощь в случае нужды.

— Мне?

— Нам, — уточнила Кари. — Нас зовут в круг. Наш танец.

Бодрящие соки, будоражащий дым скаракосты, общее внимание, в центре которого оказался Ворх, — все это наполняло тело необыкновенной силой и легкостью, требовало разрядки — каких-то движений, физических усилий, и потому Ворх с радостью повел Кари в круг танцующей молодежи. Их появление было встречено громкими приветствиями, пары расступились, освобождая центр площадки для танца любви. Ворх вышел на середину и остановился, не зная, что делать дальше, как танцевать запрещенный танец.

— Ты — скаракоста, — шепнула Кари, поняв его затруднение, а сама, живо и грациозно изгибаясь, пошла вокруг него кругами, делая мелкие шажочки и перебирая воображаемые ветки руками.