Астрид Линдгрен - Линдгрен А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Суперсыщик Калле Блумквист [ Суперсыщик Калле Блумквист; Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью; Калле Блумквист и Расмус; Расмус, Понтус и Глупыш]

• Название: Линдгрен А. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 2: Суперсыщик Калле Блумквист [ Суперсыщик Калле Блумквист; Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью; Калле Блумквист и Расмус; Расмус, Понтус и Глупыш]
• Автор: Астрид Линдгрен
• Издательство: Текс, Азбука, Терра
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-7684-0461-9

Без издательской аннотации.

Содержание:

Суперсыщик Калле Блумквист

Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью

Калле Блумквист и Расмус Расмус

Понтус и Глупыш

---

— Да, мы с Понтусом пойдем искать его… Да, меня здесь накормят, мы с Понтусом будем есть блинчики, фаршированные свининой… Да, мы с Понтусом сделаем уроки вместе.

Положив трубку, он пошел обратно в кухню, где Понтус уже накрыл на стол и все приготовил.

Трапеза представляла собой то, что мама Понтуса обычно называла «маленький, интимный и уютный обед двух холостяков, такой, какой любят господа мужчины».

А для этого особого рода холостяков почти ничто не могло сравниться с блинчиками, фаршированными свининой.

— Какая твоя мама добрая — приготовила столько блинчиков, — сказал Расмус и высыпал на тарелку целый сугроб сахарного песка.

Понтус довольно засмеялся: приятно было хоть один раз стать тем, кто приглашает в гости; ведь он столько раз обедал дома у Расмуса!

— Рубай давай, рубай! Здесь столько, что всем хватит!

И Расмус навалился на еду. Долгое время он думал только о блинчиках и почти совсем не думал о Глупыше.

Но потом, когда они вымыли посуду и сделали уроки, Расмус приумолк. Он знал, что скоро пойдет домой, и страшился этого.

— Слушай, — сказал Понтус, — а если нам слазить в погреб и посмотреть немного на эти серебряные «вещички»?

Расмус понял: деятельность — вот что ему нужно, ежеминутная деятельность!

— Знаешь что? — восторженно сказал он. — А что, если нам свистнуть какой-нибудь серебряный горшок, — это пройдет незаметно. Они и сами не знают, сколько чего стырили.

Понтус счел его предложение просто мировым.

— А потом, через несколько лет, мы пошлем этот горшок папаше Йоакима и напишем на клочке бумаги: «Дар от пожелавшего остаться неизвестным».

Оживленные этой идеей, они спустились в погреб.

— Если кто-нибудь явится, ты объяснишь только, что фру Андерссон просила тебя убирать у нее в погребе, — сказал Расмус.

Понтус уже взял ключ в помещении Объединенного акционерного общества «Металлолом».

— Конечно! Только бы не явился Альфредо или Эрнст… Им, верно, не нужна помощь по уборке погреба!

Хихикая, подняли они крышку ларя, где фру Андерссон хранила картошку, и общими усилиями вытащили мешок на пол.

— Но они, верно, побоятся приходить сюда раньше завтрашнего вечера, — с надеждой в голосе сказал Понтус.

Расмус думал то же самое.

— Это мы быстренько обтяпаем. Думаю, мы стащим кувшин.

Но это было не так-то легко обтяпать, как рассчитывал Расмус. Эрнст, верно, был недоверчивый тип, и его угроза поставить на мешок пломбу не была пустой болтовней. Там в самом деле была надежная свинцовая блямба, которую нужно было выломать, чтобы добраться до содержимого мешка.

— Это дело ерундовое, — сказал Понтус. — Я смогу сделать такую же блямбу, если расплавить несколько оловянных солдатиков.

Расмус покачал головой:

— He-а, заметят. Он поставил какую-то особую печать на свинец. Как он ее сделал?.. Похоже на монету.

— Мы тоже, верно, можем поставить туда печать, — сказал Понтус.

— Да, но не такую. Он использовал какую-то удивительно странную денежку… Дурак этот Эрнст, он подозрителен, как старый козел!

Они ощупали мешок, ощутили серебряные предметы под своими ладонями и искренне огорчились, что не могут хотя бы взглянуть на них.

Расмус размышлял.

— Знаешь что, — задумчиво сказал он, — можно, разумеется, разрезать мешок снизу, а потом сшить его.

Понтус хихикнул:

— Сдается, эту идею мы продадим Альфредо, так что Эрнст останется со своей свинцовой блямбой…

Магистр Фрёберг постоянно говорил, что есть люди, чьи идеи движут миром, ведут его вперед; должно быть, он имел в виду таких, как Расмус, — Понтус был в этом уверен.

— Знаешь, Расмус, ты вот такой — с идеями, — сказал он. — А я — я такой, который бежит за ножницами и иголкой с нитками.

Так он и сделал. Потом они принялись за работу. С некоторым трудом Расмус разрезал мешок, и когда они вытрясли его содержимое, в погребе фру Андерссон на некоторое время воцарилась благоговейная тишина.

— Елки-палки! — произнес наконец Расмус.

В том, что это была одна из самых замечательных антикварных коллекций серебра в стране, сомневаться не приходилось. Здесь было все: маленькие кубки и кубки побольше, чайники, и подсвечники, и табакерки — все из серебра; и еще маленькие изящные солонки — тоже из серебра, щипцы для сахара — из серебра, креманки для мороженого — из серебра… И еще тот роскошный кувшин, вызывавший аллергию у Крапинки, тот, в который Альфредо ставил букет сирени.

— Как по-твоему, что бы нам свистнуть? — спросил Понтус. — Может, лучше взять какую-нибудь мелкую безделушку, чтобы было незаметней?

— Чепуха! Кувшин не так уж и велик, — сказал Расмус. — Он немногим больше, чем мамина старая металлическая ступка у нас дома.

Сказав это, он вспомнил, что мамина старая металлическая ступка уже не у них дома. Ведь мама на прошлой недели отдала ступку на склад металлолома и купила новую, более удобную — поменьше.

Металлическая ступка! То была искра, от которой возгорелось пламя. Расмусу пришла в голову новая, блестящая идея!

— Послушай-ка, Понтус! — сказал он, но тут же смолк и немного поразмышлял.

Этот Антиквар-Акула, о котором говорил Эрнст и который явится сюда завтра вечером… Мешок будет запломбирован, когда его станут передавать ему, никто не увидит содержимого до этой минуты. Но прежде чем Альфредо и Эрнст отправятся в путь, они должны вернуть Глупыша… Когда они откроют мешок, Глупыш должен быть вне пределов досягаемости для всех покушений с их стороны… Да, все совпадает… Насколько он мог видеть, в его великолепной идее не было ни сучка ни задоринки.

— Знаешь, Понтус, — сказал он. — Мы обещали не ябедничать на них, но мы не обещали, что не стянем серебро. И теперь я собираюсь стянуть все вещи до единой!

— Ты в своем уме? — воскликнул Понтус. — Ты никогда не получишь обратно Глупыша! Страшно подумать, как они разозлятся — Эрнст и Альфредо!

— Они и не заметят, — сказал Расмус, посмеиваясь тихо и счастливо.

Удивленный Понтус спросил:

— Как это не заме…

Расмус прервал его:

— Не раньше, чем будет слишком поздно, — сказал он. — На складе Объединенного акционерного общества «Металлолом», пожалуй, металлолома столько, что хватит заполнить до краев этот мешок, а?

Понтуса словно молотком ударили.

Он даже не хихикал, он только в немом восхищении смотрел на Расмуса, более чем когда-либо убежденный в том, что такие, как он, движут миром, ведут его вперед.

«Маленькие мальшишки должны быть веселыми!» — сказал этот Альфредо… Жаль, что он не видел, какими веселыми были они, те двое, что, нагруженные табакерками, и подсвечниками, и кувшинами, передвигались челночным способом между погребом фру Андерссон и Объединенным акционерным обществом «Металлолом». Работали они быстро и методично. Серебро запихали в угол, где держали макулатуру и старые газеты, и прикрыли все вместе так, что ни один человеческий глаз не заподозрил бы, какое богатство спрятано внизу, под этой кучей. И они выбрали из металлолома то, что по тяжести и объему как-то совпадало с украденным богатством. А в конце им предстояло самое тяжелое — сшить полотнище мешка.

Расмус сидел на полу погреба скрестив ноги, как заправский портной, и трудился не покладая рук.

— Жаль, что я никогда выше «неуда» на уроках труда не получал, — сказал он.

— Думаю, ты и вправду Шьешь здорово! — сказал Понтус. — Это тот шов, который называется лангет?

Расмус взглянул на дело рук своих.

— Ой, никогда бы, пожалуй, и не подумал! Я-то считал, что это стебельчатый шов, хотя и не до конца был уверен. Но теперь, во всяком случае, — порядок!

Они положили мешок на место — в ларь, где хранилась картошка, и Расмус, словно желая подбодрить мешок, слегка хлопнул его на прощанье.

— Интересно, что скажет Альфредо, когда найдет записку?

Чтобы не возбуждать ненужных подозрений у похитителей серебра, они сняли свою фирменную вывеску. И теперь она, как скромный привет от них, лежала в старой металлической ступке. «Если вам необходим еще металлолом, обращайтесь безо всяких сомнений в Объединенное акционерное общество „Металлолом“. Владельцы Понтус Магнуссон и Расмус Перссон».

Понтус хихикнул:

— Да, хотел бы я видеть рожу Альфредо, в самом деле хотел бы! Но теперь, может, нам лучше смыться отсюда?

Ах, почему он сказал это только сейчас, когда было уже слишком поздно? Поздно смываться. Потому что в эту минуту они услыхали, как кто-то спускается по лестнице погреба. Их было двое, и один сказал:

— У тебя нервы слабые, Эрнст, такого с тобой никогда не было…

Расмус и Понтус в дикой панике неотрывно смотрели друг на друга. Теперь все кончено. Глупыш погиб! Серебро погибло! Никакого выхода из этих тисков не было.