С. Микхайлов - Мир закрытых дверей

• Название: Мир закрытых дверей
• Автор: С. Микхайлов
• Жанр: Боевая фантастика

Действие романа происходит в фантастическом подземном городе во время экономического кризиса, который длится уже долгие годы. Народ беден и не может позволить себе красивые и качественные вещи. И потому попасть на новогоднюю распродажу, специально устраиваемую государством, – большая удача. Среди счастливчиков молодой парень Иван и девушка Жанна. Они знакомятся в зале одежды – и между ними загорается искорка любви. Но Жанна также приглянулась бессменному министру торговли Николаю Александровичу. Пока молодые люди мирно воркуют в ожидании своей очереди на кассу, появляется Димитр, верный помощник министра, и приглашает девушку на сказочный бал – она, будучи мечтательной и наивной, соглашается…

---

Жанна вильнула вокруг оставленного на проходе ведра и направилась в гостиную. Но что-то в работе прислуги было не так, потому что раздался до скрежета неприятный голос новой управдомши:

– Это что такое, Олеся?!

Жанна обернулась. Управдомша кисло улыбнулась, проговорив:

– Отвратительно работают наши горничные!

– При Алевтине Сергеевне, почему-то, работали хорошо, – отозвалась Жанна.

– Это потому что сама Алевтина Сергеевна плохо исполняла свои обязанности, – заключила управдомша.

Жанне с самого начала новая управдомша Эльвира Владимировна не понравилась, а теперь эта женщина с кисломолочной физиономией и вовсе стала раздражать одним лишь своим присутствием в квартире. Хотя, по правде сказать, в последнее время Жанну раздражало в той или иной мере почти все вокруг. И только хрупкая служанка Аня оставалась верным и чутким другом, наверное, потому что она приехала из крохотного городка всего месяц тому назад и еще не успела заразиться столичной гнилью.

Жанна ответила управдомше:

– Если вам кажется, что Алевтину Сергеевну выгнали из-за плохой работы, то вы глубоко ошибаетесь. Алевтина Сергеевна ушла по собственной воле, потому что у нее заболел муж и за ним нужно было ухаживать.

– Может быть, это и так, – сказала Эльвира Владимировна, – я никогда не видела Алевтину Сергеевну. Но доставшийся мне от нее коллектив трудится из рук вон плохо! И это факт. И с этим надо что-то делать.

Горничные, которые неказисто подслушивали чужой разговор, вдруг присмирели и принялись тереть пол и мебель как-то тщательнее и настойчивее, чем раньше.

– Между прочим, – сказала Жанна, – я вам искренне не советую устанавливать в этой квартире свои порядки. Потому что здесь уже была одна лучезарная особа, которую вышвырнули на улицу, да так, что она и пикнуть не успела.

Эльвира Владимировна задумалась и пробормотала:

– А мне ничего такого не рассказывали. Наверное, это было давно – еще до Алевтины Сергеевны.

Жанна улыбнулась:

– Она была не до Алевтины Сергеевны, а при ней. И исполняла обязанности помощницы его высокопревосходительства. Но не продержалась и двух дней. Эх, бедная Елена…

– Однако мне про особ вашего положения обсуждать запрещается, – сказала управдомша. – Да и не мое это дело.

Почему-то Жанне вдруг стало необычайно весело – и она решила побыстрее уйти, пока щекотливое чувство не превратилось в икоту неуместного смеха.

– Ну, тогда, работайте, – пробормотала Жанна и шагнула в дремотную гостиную. Там уже все убрали и обчистили. В соседней столовой шуршала расправляемая по столу скатерть, затем дружно звякнули извлеченные из серванта ножи, вилки и ложки. Жанне вдруг захотелось пить – да так, что в горле пересохло и запершило – и она отправилась на кухню.

Самым затейливым помещением в квартире его высокопревосходительства была кухня. Ее внутренность, изогнутая буквой "Г", изобиловала выступами на стенах, за которыми скрывались вентиляционные шахты, а меж этих выступов теснились и прижимались друг к другу столики, шкафчики и полки. Здесь были две газовые плиты, две мойки и два попеременно гудевших холодильника. Приземистая дверь в углу вела на узкую служебную лестницу, а тройное окно, показывавшее серый пейзаж заасфальтированного двора, имело примечательный выход на несуществующий балкон. Как-то Димитр обмолвился, что это был запасной выход, но внешнюю металлическую лестницу то ли забыли построить, то ли демонтировали по причинам мифической безопасности.

У большой шестикомфорочной плиты суетился специально приглашенный повар. Его руки прятались в резиновых перчатках, а на белом фартуке желтело аляповатое пятно какой-то неудачи. Кухарка, тетя Вера, помешивала кипящую жижу в кастрюле на второй плите, при этом женщина успевала также поглядывать на сковородку, где скрючившись от боли жарился лук, и следить за происходящим не то на циферблате часов, не то на экране телевизора. Скорее, все же, она наблюдала за передвижением стрелок, потому что по телевизору показывали рекламу – и при том самую нудную и дурацкую, какая бывает в эфире.

Жанна придвинулась к столу и заглянула в салатницы. Поприветствовала взглядом вазу с фруктами. Увидела графин с водой, но приступ в горле уже прошел – и пить не хотелось.

– Проголодалась, милая? – спросила кухарка.

– Нет, тетя Вера, просто зашла от скуки. День сегодня какой-то небывало скучный, аж глаза слипаются.

– Не знаю, не знаю, – пробормотала кухарка. – По мне – так нынче суматошный день. Из-за этого большого ужина. А там вроде должен прибыть кто-то из самого верха, даже наш великопревосходительство волнуется – каких-то полчасика назад сюда наведывался с инспекцией. И еще утречком тут Димитричко наш со своими ребятами продукты проверяли, словно у нас могут быть плохие. Вот так и живем.

– А есть ли еще лавровый лист? – вдруг спросил приглашенный повар.

– Лаврушечки у нас три пучка в кладовочке.

– Будьте любезны, принесите.

– Сию минуту.

Кухарка убавила огонь под сковородкой с агонизирующим луком и пошла за пряностью.

Жанна бесцельно повернулась, коснувшись блудным взглядом телевизора, и вдруг оторопела. С сияющего экрана опрятный доктор восхвалял какую-то волшебную добавку, способную улучшить самочувствие и даже излечить от трех опасных недугов. Доктора в рекламе звали Вячеславом Ласкиным, и он был удивительно похож на того врача-психиатра, который так убедительно и непринужденно рассказывал о внезапной и опасной болезни Ивана. Звучал ровно тот же приятный и бархатистый голос, блестели те же радужные очи, а на губах сияла та же располагающая и серьезная полуулыбка.

"Они меня обманули!" – поняла Жанна. И ее затуманенное сознание вмиг прояснилось. Глаза начали видеть небывало ясно, звон мыслей в голове пропал – и осталось ощущение пустоты с запахом спертого и семь раз передышанного воздуха.

– Вот вам лаврушечки принесла, – сказала вернувшаяся тетя Вера, раскатисто выговаривая "р".

– Большое спасибо, – отозвался повар, посвистывая шепелявым "с".

Их голоса показались Жанне неприлично громкими. А в коридоре выл по-волчьи пылесос. В большой столовой зазвенел хрусталь. И еще дальше, где-то в районе прихожей, проворчала противная Эльвира Владимировна.

"Господи!" – подумала Жанна и побежала в свою комнату. Плотно закрыла дверь. Села на краешек кровати и готова уже была расплакаться, но внезапно постучали в дверь.

– Кто там? – испуганно проговорила Жанна, вскочив на ноги.

– Ваше вечернее одеяние, – сказала Аня, входя в комнату вместе с роскошным темно-фиолетовым платьем.

– Положи сюда, – Жанна указала на кровать.

Служанка оставила фиолетовую роскошь на покрывале.

– Его высокопревосходительство сказал, чтобы вы были готовы к шести часам, – произнесла Аня на обратном пути. Ворвавшийся из коридора шум вскоре вновь умолк за затворенной дверью.

Жанна посмотрела на распластанное платье – два дня назад она сама выбрала его в фирменном магазине Леры Линн. Николай Александрович соблазнялся другим – более дорогим и пышным, – но Жанна не поддалась. Ведь только на этом были ажурные бантики, точь-в-точь как у новогодней мечты.

Выступившие в глазах слезы не давали рассмотреть все складочки и контуры лежавшей на кровати прелести.

"Что они со мной сделали? – нервно думала Жанна. – И что теперь сделаю я? Как мне ответить им?"

На тумбочке валялись маникюрные ножницы – и Жанна схватила их. Сжала в руке почти до боли. Заплаканным взглядом посмотрела на платье – и не смогла удержать новых слез. Вокруг все тонуло в соленой неизбежности.

Глава 24. Пути господни

Всюду, куда глядел Иван, высились панельные коробки девятиэтажных домов. И пусть на них висели пронумерованные метки, сообщавшие названия улиц, – но все то были какие-то незнакомые и чуждые слова. Редкие люди семенили по пустынным тротуарам, словно убегая от кого-то. Порой и самому Ивану казалось, что он смотрит на себя со стороны и видит чумазого парня в поношенном тряпье и гадких тапочках, – наверное, так действовали подсунутые за завтраком лекарства, раздваивавшие сознание.

Иван направился к автобусной остановке. В тени навеса на скамейке, сложенной из двух досок, сидела чистенькая и добродетельная на вид старушка и читала книжку. Но приехавший автобус оставил приготовленный Иваном вопрос без ответа: старушка спрятала в сумочке свою книжку и бодро спрыгнула со скамейки. Но раскрывшаяся пасть автобусной головы извергла не без помощи мускулистых мужичьих рук белобрысого подростка.

– Чтоб больше ноги твоей не было на этом маршруте! – крикнул разгневанный контроллер и дал юному безбилетнику несильный пинок по джинсовой заднице.

– Сволочь! – гавкнул паренек.

И в дело робко вмешалась добродетельная старушка.

– Ну зачем же так?! – произнесла она.