Ольга Скубицкая - Нф-100: Небо в зеленой воде

• Название: Нф-100: Небо в зеленой воде
• Автор: Ольга Скубицкая
• Жанр: Современная проза

Самоуверенная карьеристка отправляется отдыхать в другую страну и, встретив человека оказавшегося ее энергетическим близнецом, ввязывается в погоню за собственным прошлым, но внезапно получается так, что это уже не она, а прошлое открыло на нее охоту. Нужно ли знать ответы на вопросы: Кто ты? Кем был в прошлой инкарнации? И что делаешь среди людей? Или счастье в неведении?

---

На автомате я направила энергетическое щупальце за спину и, растянув, насколько возможно, схватила им что-то. Через минуту к ногам Даниэля упал скомканный снежок. Белые шапки гор находились далеко, а значит, сила выросла еще, уже сейчас я чувствовала, что времени до состояния переполненности силой, при котором Я - велд убивала своих сородичей, оставалось в обрез.

- Хочу вернуться. - Городок тонул в океане пестрой листвы, как лампа Алладина в золотых монетах тайной пещеры. Но сегодня меня не радовала неповторимая осенняя природа, несмотря на то, что в данный момент видела я все как человек, это состояние теперь частенько перемежалось с моментами неприятия и отвращения ко всему вокруг, за одним единственным исключением, естественно.

- Дыши свежим воздухом, а позже пойдем обедать. - Я начинала привыкать к приказному тону, иногда по привычке огрызалась, но чаще всего пропускала мимо ушей.

- Не хочу есть.

- Ты думаешь, если изведешь себя физически, то сможешь остановить неизбежное? - Он лишь иногда поднимал глаза, выхватывая еще одну деталь моего облика, прежде чем запечатлеть ее на бумаге. За спокойствием он скрывал собственные терзания, я это чувствовала.

- Ничего подобного, с каждым днем все легче, сущность берет верх, окружающий мир все чаще выглядит уродливо, а цель манит как желанная награда, но я же остаюсь человеком, отчасти. Вот ты думал о том, как хладнокровно убьешь Этну?

Он дернул головой, оставляя на мне долгий мучительный взгляд. Я знала, что он не отвечает ей взаимностью, но блондинка была для него самым близким человеком, а я, вот парадокс, самым далеким не человеком. Два дня назад он говорил с ней по сотовому, а я сжалась за стеной в комок и заткнула уши, чтобы не уловить даже обрывков этого разговора. Ревность не успела посетить меня ни в одной из прошлых жизней, и теперь мироздание решило восполнить это упущение. Мою ревность почему-то не питала злость, она походила на раненое искалеченное животное, тихо скулящее от боли, и я ненавидела себя за слабость, которой обернулись мои чувства к англичанину, за слабость, которую преодолеть была не в силах.

- Мы ничего не можем сделать, ты же знаешь, что противиться этому невозможно. Несмотря на недостаток сведений, я имею совершенно четкое представление о том, что уничтожить людей необходимо. Это наше предназначение, наша судьба. - Голос отдавал металлом, он убеждал больше себя, чем меня.

- А мы, значит, орудие судьбы?! Какие странные ты делаешь выводы. - Я готова была сорваться и заорать, ведь перед глазами стояло строгое бабулино лицо с выдающими жизненный опыт морщинками, его обвивали мои невидимые смертоносные плети силы.

- Прекрати, мы не люди, и пора сбросить с себя ограничения и стереотипы, навязанные человеческим существованием.

- Наверняка в первой своей жизни мы были очень жестоки, раз применяем непонятно для чего такие зверские методы. - Я обхватила лицо ладонями, глядя, как невозмутимо танцует по бумаге карандаш.

- Как ты можешь судить? Мы ведь не имеем представления о целях этого действа.

- Зато прекрасно осведомлены о средствах и результате. - Как же злило его спокойствие, пусть даже я точно знала, что оно показное. - И хватит меня рисовать, в конце концов, неужели поблизости нет других объектов для твоего творчества. 'Пусть рисует свою любовницу. Очевидно, на листе бумаги легче сравнивать мои недостатки с ее непререкаемыми достоинствами', - зло думала я.

- Мне нравится тебя рисовать. Ты ...

- Что?

Он поднял глаза, встречая мои раздосадованный взгляд.

- Ты находка для художника. - Тягуче медленно произнес он. - Ты словно принадлежишь лесу вокруг, органично смотрясь во все пейзажах этого времени года, ты будто олицетворение осени, ты сама - эта осень. В тебе уже есть лед зимы, но, вместе с тем, еще в избытке солнечного света. Твои кудрявые волосы пахнут листопадами... - На считанные секунды с его лица спала маска холодного равнодушия, заменяясь чем-то походящим на мечтательность, но договорить он не успел, в недрах его куртки зазвенел телефон, привлекая внимание, и Даниэль, кажется, испытал облегчение, сбросив с себя гипнотические чары собственных слов.

Можно было подумать, что все сказанное лишь фантастический сон или плод моего воображения, но сила, сплетающаяся в нас и между нами, не позволяла усомниться в реальности случившегося. Я растерялась, не зная, воспринимать ли его слова всерьез или же они произнесены в творческом порыве и ровным счетом ничего не значат.

За дни, проведенные вместе, я потихоньку узнавала все больше о господине Вильсоне, во всяком случае, о его человеческой стороне. Он был не из тех мужчин, что спокойно и умело расточали комплименты противоположному полу, его сдержанность и граничащее с высокомерием равнодушие отталкивали, а не привлекали большинство людей, и в особенности женщин. Персонал отеля его побаивался, хотя за все время пребывания с ним, я ни разу не уловила грубости в его обращении к людям, но официантки в кафе и ресторанах выстраивались по струнке рядом с нашим столиком. Он был вежлив, но не любезен; культурен, но холоден; его выделяла своеобразная внешность, но он ни на йоту не приблизился к званию покорителя женских сердец и дамского угодника, а может, попросту не нуждался в этом, во всяком случае, Этна и так была с ним. Комплимент в его исполнении скорее мог повергнуть в шок и оцепенение, нежели привнести положительных эмоций. Вот поэтому сейчас, слушая, как он чеканит слова в телефонную трубку, я тихо недоумевала.

День догорал, медленно обугливаясь в очередную бессонную ночь. Воздух, цедящийся сквозь приоткрытое окно, холодил кожу, я куталась в теплое пончо, сидя с ногами на подоконнике в спальне. Отпуск, с каждым днем все больше действующий на нервы, заканчивался, превратившись в необычное сочетание ужаса, сладкой пытки и томительного ожидания. Я уже собрала вещи, англичанин тоже, но мы так до сих пор и не пришли к устраивающему обоих решению относительно дальнейшей жизни.

Сила продолжала медленно напитываться мощью, однажды ночью мне даже пришлось поспешно будить Даниэля, одновременно стараясь блокировать его действия, ему снился кошмар, и от неконтролируемого натиска половины энергии затрясло здание отеля. Но вопреки прошлому и нашим предположениям, ничего глобального так и не происходило, смерть, впрочем, тоже оставила нас в покое, во всяком случае, пока, но я не переставала истерично ждать подвоха от каждого из подкрадывающихся дней и ночей. Мы не знали, как скоро закончится передышка и последует продолжение нашей истории, и давно перестали выдвигать бесполезные теории о гипотетическом будущем, понимали, если оба не правы и для полной концентрации силы понадобятся годы, то необходимо что-то решать. Каждая минута тянулась невыносимо долго из-за неясности и неопределенности. Кульминация могла поджидать нас за ближайшим углом, но кто мог сказать, наступит ли она вообще.

У господина Вильсона еще были дела в Швейцарии, ну а мне нужно было через несколько дней выходить на работу - это и стало причиной нашего спора. Так и не придя к согласию, обозленные и расстроенные, мы на время прекратили ни к чему не приводящую перебранку. Даниэль расположился с альбомом на диване, откуда неодобрительно взирал на меня сквозь полуопущенные ресницы, за два часа бесполезного разговора он так и не убедил меня сменить место жительства, а я, всматриваясь в темный сад за окном, злилась, что он не хочет переехать в Россию. Мы оба были упрямы, как не знаю что. Странно, чувство, просочившееся из прошлых жизней и застигшее меня врасплох, не прибавило мне покорности, может оттого, что я знала о его бесполезности.

- О чем ты думаешь? - не выдержав, спросила я, заглянув через мужское плечо в альбомный лист. На бумаге три велда рядом с прирощенным к Источнику Распределителем выстроились необычным образом.

- О том, что велдам было сложнее, чем людям. - В его голосе все еще звучало раздражением, но это уже практически не ощущалось, поскольку рисунок увлек Даниэля. Полумрак комнаты распугивало лишь тусклое точечное освещение. Ресницы отбрасывали кружевные тени под его глазами, а я думала, что могу сидеть так вечно, вглядываясь в знакомые черты. Я старалась себя одергивать и только усилием воли возвращала взгляд к окну.

- Люди частенько вдвоем не могут прийти к компромиссу. Ну а велдам приходилось считаться с несколькими особями семьи. И, невзирая на то, что тогда мы были однополыми, представляешь, как трудно приходилось кучке существ, пытающихся договориться?

Заинтересовавшись, я оторвала взгляд от сумрачного неба. За короткое посещение своей велдовской жизни я многое не успела постигнуть.

- Мы были однополыми? Не успела это заметить. - Он кивнул, а карандаш продолжал быстро мелькать в его смуглых пальцах.

- Как это возможно? Ты же Разный, ну а я Отклоненная, даже по именам понятно, что пол отличается.