Астрид Линдгрен - Собрание сочинений: В 6 т. Том 2. Суперсыщик Калле Блумквист

• Название: Собрание сочинений: В 6 т. Том 2. Суперсыщик Калле Блумквист
• Автор: Астрид Линдгрен
• Издательство: Текс, Терра, Азбука
• Жанр: Детская фантастика
• Год: 1997
• ISBN: ISBN 5-7684-0461-9

Без издательской аннотации.

Содержание:

Суперсыщик Калле Блумквист

Суперсыщик Калле Блумквист рискует жизнью

Калле Блумквист и Расмус Расмус

Понтус и Глупыш

---

— Какой же ты несправедливый, инженер Петерс, — сказал Расмус. Калле слышал его решительный тоненький голосок так отчетливо, как если бы находился в той же самой комнате. — Ты страшно несправедливый. Никке ведь не может отвечать за то, что я запер дверь, а ключ выбросил в лес.

Петерс ответил ему грозным рычанием. Потом закричал, обращаясь к Никке:

— Беги и отыщи мальчишку, а я пойду и попытаюсь найти ключ.

Лежа в своей норе, Калле вздрогнул. Если Петерс начнет искать ключ, он окажется в опасной близости от убежища под фундаментом, в слишком опасной близости, и все будет кончено.

В самом деле, что за собачья жизнь! Каждую минуту надо быть готовым защищаться от новых опасностей. Калле думал быстро, а действовал еще быстрее. Услыхав, что Никке и Петерс выходят из дому и запирают дверь, он в ту же минуту покинул свое убежище. С бешеной быстротой выполз он из-под фундамента и встал ближе к углу дома. А как только увидел бегущего Петерса, проворно метнулся вдоль противоположной стороны дома к мосткам, с которых секундой раньше сошел Петерс. В отдалении он увидел спину Никке, который уже почти скрылся в лесу. Сунув руку в карман, Калле извлек оттуда ключ. И, к нескрываемому удивлению Евы Лотты и Андерса, он вошел в дверь буквально через минуту после того, как ее захлопнули за собой Петерс и Никке.

— Молчи, — тихо приказала Ева Лотта Расмусу, который собирался что-то произнести по поводу неожиданного появления Калле.

— Я ведь ничего не сказал, — раздосадованно оправдывался Расмус, — но если Калле…

— Тс-с-с! — зашипел Андерс и предостерегающе указал на Петерса. Тот рылся под самым окном и был явно рассержен, что не мог найти ключ.

— Пой, Ева Лотта, — прошептал Калле. — Петерс не должен слышать, что я запираю дверь.

Ева Лотта встала у окна, чтобы заслонить собой Калле, и во все горло запела:

— Думаешь, все пропало,
Нет, такого не бывало…

Кажется, ее пение не принесло большой радости инженеру Петерсу.

— А ну заткнись! — раздраженно воскликнул он, продолжая искать.

Он тыкал палкой в траву под окном, раздвигая стебли иван-чая. Они слышали, как он тихонько ругается про себя. Потом, прекратив поиски, он исчез. Они слушали, затаив дыхание, и ждали. Уберется ли он восвояси или войдет к ним и увидит Калле? Сначала они только слушали и надеялись, а потом услыхали шаги Петерса на мостках. Он шел к ним, Боже, он шел к ним! Они смотрели друг на друга, измученные, бледные, и ни одна разумная мысль не приходила им в голову.

Калле обрел самообладание за минуту до того, как было бы уже слишком поздно. Стремглав юркнул он за ширму, скрывавшую умывальник. В тот же миг дверь распахнулась и в комнату ворвался Петерс.

Ева Лотта молча стояла, закрыв глаза. «Уберите его, — думала она, — уберите его, иначе я не выдержу… И если Расмус что-нибудь скажет, то…»

— Ну погодите, я задам вам трепку, — пообещал Петерс. — Когда вернусь, задам вам такую трепку, какая вам и не снилась. А не успокоитесь — получите еще. Поняли?

— Да, спасибо, — ответил Андерс.

Расмус хихикнул-. Он ни слова не слышал из того, что сказал Петерс. Он был занят одним: за ширмой сидит Калле! Это все равно что играть в прятки. Ева Лотта с опаской следила за выражением его лица. «Молчи, Расмус, молчи!» — мысленно молила она. Но Расмус не услышал ее мольбы. Он зловеще хмыкнул.

— Чего ты ухмыляешься? — злобно взревел Петерс.

У Расмуса был веселый и таинственный вид.

— А тебе не отгадать, кто… — начал он.

— Здесь на острове полно черники! — душераздирающим голосом закричал Андерс.

Он охотнее сказал бы что-нибудь поумнее, но в этом безвыходном положении ничего больше не мог придумать. Петерс с отвращением посмотрел на него.

— Юмор висельника, — сказал он. — Зря стараешься.

— Ха-ха, инженер Петерс, — неутомимо продолжал Расмус, — а ты не знаешь, кто…

— Лучше черники ничего на свете нет! — воскликнул Андерс.

Петерс покачал головой.

— Не очень-то ты хитер, — заметил он. — Ну да это все равно. Я пошел. Хочу только предупредить: не выкидывайте новых фокусов.

Он пошел к дверям, но по дороге остановился.

— Кстати, — пробормотал он тихо. — Может, там, в туалетном шкафчике, у меня осталось несколько лезвий.

Туалетный шкафчик висел на стене рядом с умывальником. За ширмой.

— Лезвия! — пронзительно крикнула Ева Лотта. — Я их съела… Я хочу сказать, я выбросила их в окошко. И я плюнула на кисточку для бритья.

Петерс уставился на нее.

— Жаль мне ваших родителей, — лаконично бросил он и вышел.

И вот они остались одни. Они сидели на скамейке — все трое — и тихонько говорили о том, что произошло. Расмус сидел перед ними на полу и с интересом слушал.

— Слишком сильный ветер, — сказал Калле. — Мы абсолютно ничего не можем сделать, пока ветер не стихнет.

— Иногда дует по девять суток подряд, — словно подбадривая их, произнес Андерс.

— Что ты будешь делать, пока ждешь? — поинтересовалась Ева Лотта.

— Буду лежать под домом, как мокрица, — ответил Калле. — А после того, как Никке сделает последний обход, я приду к вам, поем и переночую в доме.

Андерс хихикнул:

— Вот здорово! Хорошо бы вот так провести Алых!

Они долго сидели в комнате, слушая крики в лесу, где Петерс, Никке, Блум и Сванберг искали Калле.

— Ищите, ищите, — зло проговорил Калле. — Все равно ничего, кроме черники, не найдете.

Наступил вечер, стало темно. Калле не в силах был дольше лежать под фундаментом. Ему необходимо было выползти и подвигаться, чтобы окончательно не затекли ноги и руки. А идти в дом было слишком рано. Никке еще не сделал вечернего обхода. Тихо и осторожно вышагивал Калле в темноте. Подумать только, как чудесно просто двигаться, просто шевелить руками и ногами!

В большой комнате у Петерса горел свет. Окно было открыто, и он слышал слабый гул голосов.

О чем они там говорили? Калле почувствовал, как в нем пробуждается жажда приключений. Ведь если тихонько подкрасться и стать под тем окном, можно будет, пожалуй, узнать кое-что полезное.

Он тихонько подбирался все ближе и ближе. Один шаг в минуту. Боязливо прислушиваясь после каждого шага, он наконец очутился под самым окном и услышал ворчливый голос Никке:

— Я устал от всего этого. Я так устал, что не желаю больше участвовать в таком деле.

А потом сдержанный, ледяной голос Петерса:

— Вот как, ты не желаешь больше участвовать! Почему же, позволь спросить.

— Что-то здесь не так, — ответил Никке. — Прежде шли разговоры о деле, и можно было поступать как угодно, только было бы полезно для дела, как говорилось. А я, бедный и глупый матрос, верил в эту болтовню. Но теперь я в нее больше не верю. Потому что несправедливо так обращаться с детьми, пусть даже с пользой для дела.

— Берегись, Никке, — пригрозил Петерс. — Мне, верно, не надо напоминать тебе о том, что бывает с теми, кто пытается дезертировать?

На мгновение наступила тишина, но под конец Никке угрюмо буркнул:

— Ну что ж, знаю!

— Тогда ладно! — продолжал Петерс. — Но смотри не наделай новых глупостей. Ты нес такую околесицу, что я почти уверен: ты нарочно позволил мальчишке бежать.

— Эй, полегче на поворотах, шеф, — зло произнес Никке.

— О нет, таким глупым даже ты, верно, быть не можешь, — сказал Петерс. — Ты и то должен ведь понимать, что означает для нас его побег.

Никке не ответил.

— Никогда в жизни я так не боялся, — продолжал Петерс. — И если самолет задержится, то все лопнет, можешь не сомневаться.

«Самолет! — Калле навострил уши. — Что это за самолет, который должен прилететь?»

Размышления его внезапно были прерваны. Кто-то шел в темноте с карманным фонариком в руках. Он вышел из маленького домика под скалой, где находился профессор. «Должно быть, это Блум или Сванберг», — подумал Калле, плотно прижавшись к стене.

Но ему нечего было бояться. Человек с карманным фонариком направился к дому, где собрались киднэпперы, и мгновение спустя Калле услышал там его голос.

— Самолет прилетит рано, в семь часов утра, — произнес тот, кто пришел, и Калле узнал голос Блума.

— Это было бы слишком хорошо, — сказал Петерс. — Мне и в самом деле надо убираться отсюда. Только бы погода позволила самолету приземлиться.

— Ветер стих по-настоящему, — заметил Блум. — Они хотят до вылета получить новую сводку.

— Передай сводку, — распорядился Петерс. — Здесь над заливом ветер такой, что можно приземлиться. А ты, Никке, смотри, чтобы малыш был готов к семи часам утра!