Саймон Монтефиоре - Потемкин

• Название: Потемкин
• Автор: Саймон Монтефиоре
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-9560-0123-2

Книга английского историка С.Себага-Монтефиоре - первая подробная биография светлейшего князя Григория Александровича Потемкина (1739 - 1791), великого российского исторического деятеля XVIII века. Превращение мелкопоместного, безвестного гвардейского офицера в могущественного фаворита, фактически соправителя императрицы Екатерины II, их многолетняя любовь, ставшая основой невероятной власти Потемкина, присоединение Крыма к России, создание Черноморского флота, строительство новых городов, заселение южнороссийских земель, победы в русско-турецких войнах, частная жизнь светлейшего князя, его любовные связи и политические интриги - все это основано на документальных источниках, но изложено с таким мастерством беллетриста, что книгу с интересом прочтут историки и политики, студенты и школьники, а также просто любители занимательной литературы.

---

Это было его первое несчастье. За два года он прошел путь от безвестного смоленского дворянина до приближенного самодержицы всероссийской — но занесся слишком высоко. И все же, как ни ужасна была потеря глаза, удаление от двора сыграло ему на руку. Это первый из многих случаев, когда Потемкин использовал временное удаление от императрицы, чтобы заставить ее думать о себе.

Потемкин перестал бывать при дворе. Он ни с кем не виделся, отрастил бороду и, с ранних лет склонный к мистицизму и религиозной созерцательности, стал говорить о пострижении в монахи. Несмотря на все его актерство, современники не сомневались, что монашеская стезя привлекала его всерьез — так же, как не казался наигранным его аскетизм и чисто русское презрение к светскому успеху, в первую очередь — к своему собственному. В тот год он действительно переживал глубокий кризис. Знаменитое потемкинское обаяние в значительной степени было связано с резкими перепадами его настроения: циклотимический синдром, много объясняющий в его характере. Он впал в депрессию; пропала его уверенность в себе. Некоторые утверждали даже, что он сам повредил себе глаз в припадке то ли ярости, то ли отчаяния.[93]

Одной из причин его уединения было, конечно, уязвленное самолюбие. Ослепший глаз остался наполовину прикрытым. Он стыдился его и, возможно, считал, что теперь императрица от него отвернется. Потемкин всю жизнь будет стесняться своего ослепшего глаза и, позируя для портретов, всегда станет поворачивать голову в полупрофиль. А пока он убедил себя, что Карьера его кончена. Орловы придумали новое прозвище: Алкивиад, говорили они, превратился в Циклопа.

Потемкин отсутствовал полтора года. Императрица иногда спрашивала о нем у Орловых. Некоторые утверждали, что она даже стала реже собирать свой кружок, так ей не хватало его шуток и пантомим. Через некую доверенную даму она посылала ему приветы. Позднее Екатерина расскажет Потемкину, что графиня Брюс сообщала ей, что он по-прежнему ее любит. В конце концов, как пишет Самойлов, та, которая была благосклонна к Потемкину, велела передать ему следующее: «Весьма жаль, что человек толь редких достоинств пропадает для света, для отечества и для тех, которые умеют его ценить и искренне к нему расположены». Вероятно, это возвратило ему надежду. Проезжая мимо места добровольного заточения Потемкина, Екатерина якобы приказала Григорию Орлову призвать его ко двору. Честный и открытый Орлов всегда выказывал перед императрицей уважение к Потемкину. Возможно также, он полагал, что, лишенный своей красоты и самоуверенности, тот уже не представляет для него опасности.[94]

Страдание имеет свойство закалять терпение и волю. Вернувшийся ко двору одноглазый Потемкин был уже не прежний Алкивиад. Через полтора года после потери глаза он все еще носил на голове «пиратскую» повязку, демонстрируя всегдашнее сочетание робости и наклонности к позе. Екатерина встретила его приветливо. Он снова занял свою должность в Синоде. Отмечая третью годовщину своего восхождения на престол пожалованием серебряных сервизов тридцати трем поддержавшим ее лицам, она упомянула и его в конце списка, далеко позади Кирилла Разумовского, Панина и Орлова. Последние все так же сохраняли прочное положение, однако государыня не забыла своего дерзкого поклонника.

Теперь Орловы изобрели более деликатный план устранения соперника. Согласно одной из легенд, Григорий Орлов обратил внимание императрицы на то, что дочь Кирилла Разумовского будет великолепной партией для смоленского дворянина, и Екатерина не возражала.[95] Свидетельств об ухаживании Потемкина за Елизаветой Разумовской не осталось, но мы знаем, что позже он помогал ей, а Разумовский «относился к нему как к сыну».

В самом деле, отношение графа Разумовского к Потемкину характерно для этого выходца из народа, одного из самых симпатичных людей в екатерининском окружении. Если его сыновья, выросшие гордыми аристократами, стеснялись прошлого отца, то сам он иногда приказывал своему камердинеру: «Ступай, принеси мне свитку, в которой я приехал в Петербург: хочу вспомнить хорошее время, когда я пас волов да покрикивал: цоп! цоп!»[96] Разумовский жил в роскошном дворце; считается, что именно он ввел в России употребление шампанского. Потемкин с увлечением слушал его рассказы. Не за шампанским ли бывшего гетмана родилась его любовь к казачеству? Что же касается брака с дочерью Разумовского, то он не состоялся потому, что Потемкин продолжал любить Екатерину, а она не лишала его надежды на славное будущее.[97] Время от времени императрица, отвлекаясь от Орлова, «обращает свои взоры на других, — писал английский посланник граф Бэкингемшир, — особенно на одного галантного и способного человека, вполне достойного ее благорасположения; он имеет хороших советников и, возможно, некоторый шанс на успех».[98]

В 1765 году он получил новую должность, снова показывающую, что Екатерина создавала посты специально для него. После недолгой службы в Синоде она поручила ему должность казначея и надзор за шитьем мундиров. В 1767 году Потемкин вместе с генерал-прокурором Сената князем Вяземским и одним из секретарей императрицы, Олсуфьевым, был определен в Комиссию по составлению нового Уложения одним из трех опекунов по делам иноверцев. Государыня постепенно знакомила Потемкина с высшими сановниками. А в действиях Екатерины Второй не бывало ничего случайного.

Комиссия по составлению Уложения — нового свода законов Российской империи — была выборным органом из пятисот депутатов, необыкновенно широко для того времени представлявшим дворянство, городское сословие, государственных крестьян и нерусские народности. В 1767 году они съехались в Москву, получив наказы от своих избирателей. У Вяземского и Олсуфьева имелись и более серьезные обязанности, поэтому татары, башкиры, якуты, калмыки — всего пятьдесят четыре народа — были вверены попечению Потемкина.

Чтобы проследить за устройством депутатов, Потемкин прибыл в Москву с двумя эскадронами конных гвардейцев. Екатерина приехала в феврале и отправилась в путешествие по Волге до Казани и Симбирска, со свитой из 1500 человек, включая Орловых, обоих Чернышевых и иностранных послов — путешествие, имевшее целью продемонстрировать, что государыня вникает в нужды своей страны. Затем она вернулась в Москву, чтобы открыть работу Комиссии.

Возможно, Екатерина планировала отменить или реформировать крепостное право, в соответствии с идеями Просвещения, однако она не собиралась менять сложившийся политический порядок. Крепостное право образовывало одну из прочнейших скреп между троном и дворянством: сломать ее означало подрубить основы собственной власти. Пятьсот статей написанного ею «Наказа» представляли собой компиляцию из сочинений Монтескье, Бекка-риа и энциклопедистов. Целью Комиссии было упорядочить существующие законы — но даже этот шаг ограничивал ее полновластие. Екатерина верила в русское самодержавие, да и большинство французских философов были сторонниками не демократии в современном смысле этого слова, а лишь упорядоченной системы законов, ограничивающей самодержавный произвол. Екатерина была искренна в своих намерениях выслушать законодательные инициативы своих подданных, но при этом, немного рисуясь, желала продемонстрировать также прочность своей власти и стабильность России.

30 июля 1767 года Екатерина вместе с православными депутатами выслушала молебен в Успенском соборе и приветствовала заседателей в Кремлевском дворце. На следующее утро в Грановитой палате был зачитан «Наказ», и Комиссия открыла свои заседания церемонией, сходной с открытием английского парламента.

Комиссия не справилась со своей главной задачей (депутаты оказались слишком неподготовлены для систематической работы над законами), но позволила собрать материал для последующего законотворчества Екатерины. В конце 1767 года заседания Комиссии в Москве были прекращены и перенесены в Петербург, где Комиссия снова собралась через два месяца — в феврале 1768 года. Начавшаяся осенью война с Турцией положила конец бесплодным прениям депутатов.

22 сентября 1768 года камер-юнкер Потемкин получил чин действительного камергера. Вопреки традиции ему дозволили числиться в гвардии — теперь капитаном. Спустя два месяца его отозвали с военной службы и, по особому поручению императрицы, приписали ко двору. Впервые в жизни он пожалел об этом: 25 сентября 1768 года Оттоманская Порта объявила войну России.

5. ГЕРОЙ ВОЙНЫ

Генерал граф Потемкин был один из тех воинских

предводителей, которые чрез храбрость и искусство,

чрез рвение к службе Вашего Императорского величества