Олег Верещагин - Не время для одиночек

• Название: Не время для одиночек
• Автор: Олег Верещагин
• Жанр: Боевая фантастика

Пока Денис Третьяков занимается делами за Хребтом Голодный — что происходит в столице Семиречья городе Верном?

Посвящается всем участникам Кирсановских Сползов — моим товарищам. По мечтам о будущем — в том числе…

Олег Верещагин

---

Стрелка на часах перескочила на 2:24.

Если к трём Антон не убьёт его, Кольку Стрелкова по прозвищу "Ветерок" — эти сволочи могут придумать всё, что угодно. Колька передёрнул плечами — как от прикосновения к проводам под током.

— Ладно, — сказал он вслух. — Я сейчас.

6.

"Харлей" он оставил на параллельной улице — вместе с Антоном. Помощи в этом деле от него никакой. Драться эти ребята точно умеют, а Антон перепуган… Колька даже подумывал, не позвонить ли Райко. Ага, в третий раз за трое суток после того, как был чётко и однозначно послан куда подальше с предложением не возвращаться… нет. Да и времени нет. Они к бару-то подъехали без десяти три.

— В три вернусь, — сказал он, сунув пистолет за ремень джинсов. — Жди здесь, — и в два броска оказался на крыше дома — ловко, как на пружинах…

…Колька хорошо себе представлял планировку. И помнил внутренний дворик с подъездом, где разгружали товары. Подъезд сейчас закрыт, это он проверил. А вот задняя дверь — при таки-то гостях — скорей всего, открыта.

Вместо подбитых сталью сапог он обулся в кеды. Когда-то, далеко от этих мест, в деревне Пахтино, он играл с местными ребятами в эту игру. Они же научили его, как бесшумно ходить по крышам. И чистить сады, кстати… Но сейчас не о садах речь, не о садах… сады будут потом, если будут…

Он перекатился через гребень крыши и сполз до края на спине. Уперся ногами в водлослив и всмотрелся-вслушался.

Двор был не пуст. Четыре алых мотоцикла стояли на асфальтированном пятачке между двумя штабелями коробок. Восемь. Степан, два бармена. Одиннадцать, из них трое — взрослые неслабые мужчины. Да и парни из "Детей Урагана" в основном постарше Кольки будут. В парабеллуме — восемь патрон, запасной магазин снаряжен. Снять их всех — раз плюнуть, особенно если пьяные. И они того заслужили, и будь это в лесах на берегу Балхаша — он бы поступил так, не раздумывая. Так же, как они с "Би" поступили однажды с шайкой гробокопателей, разорявших брошенные поселения и кладбища. Это были нелюди, и ни старый охотник, ни его юный спутник не стали их даже хоронить.

Но тут был город Верный. И в городе был Закон. Всё равно — был. Закон, написанный хорошим человеком Бахуревым, у которого, к сожалению, не сто глаз и не сто рук, но много врагов. Нет, Колька не боялся Закона, тот для него существовал где-то отдельно. Но он жил в этом городе, и Закон говорил — убить можно на войне или защищая жизнь… и никак иначе.

"Плохо, когда закон на бумаге, — вспомнил Колька слова "Би". — Закон должен быть здесь," — и он словно наяву увидел старческую, но сильную руку, касающуюся груди.

"А у меня он здесь и есть, — подумал Колька. — Там маленький мальчик. Ни он, ни я никого не трогали. Может, он и бесполезен той новой власти, от которой в восторге наши пионеры. Может, и старший его брат-асоциал бесполезен. Но это не значит, по-моему, что их можно мучить. А если закон их не может защитить, то… то есть я."

Во дворик вышли двое. Пыхнул огонёк зажигалки, головы вышедших склонились друг к другу…

…и Колька ударил их головами — лбами, жёстко сдвинув ладонями за затылки. Раздался короткий костяной стук-треск, и он опустил обоих на асфальт. Это были парни немного постарше его, на лицах — осталось изумление.

— К-клоуны, — выдохнул он. Легко толкнул дверь — она не скрипнула, а боялся…Внутри было темно, но из этой темноты слышались голоса.

— Ну что, щенок? Где твой брат? Сбежал? — голос был Степана. Ответил ему другой, незнакомый, юный совсем:

— Может, Ветерок его того?

— Может, и того, — согласился Степан и добавил: — Но тебе, щенок, от этого не легче.

Смех. Ну, пусть смеются… Кухня… Колька скользнул между котлами, горками. Через дверь в зал падал свет…

Там горели все лампы. Барменов Колька не увидел, и "Детей Урагана" было не шестеро, а всего четверо. Трое сидели за столиками, один — рядом со Степаном — стоял у окна. Васька — раздетый догола и с разбитым лицом — был привязан к стойке: грудью и руками — к прилавку, ногами — к тумбе ножки. Видно было, как мальчишка напряжён и сколько в нём ужаса. Колька всмотрелся и стиснул зубы — плечи мальчишки были изрезаны осколками бутылки, волосы слева — в крови.

Дальнейшего развития событий Колька решил не дожидаться, хотя, наверное, это было тактической ошибкой. Он толкнул дверь носком кеда и вошёл.

— Покурили? — усмехнулся Степан, ещё не поняв, кто входит. — Опоздать боитесь?..

Глаза его округлились, а рука быстро дёрнулась к лежащему на подоконнике дорогому пиджаку. Колька выстрелил не глядя, по стволу — Степана развернуло и шмякнуло о стену, он повернулся с оплывшим от боли и недоумения лицом, и Колька мгновенно подумал, как похожи такие, когда им самим причиняешь боль — недоумение, это искреннее, чистое недоумение: "Как, меня?! Но меня нельзя!!!" Зажимая правое запястье левой рукой Степан сел на пол. Трое с грохотом вскочили из-за стола, один из которых бросился к стене, возле которой — Колька увидел это только теперь и мысленно выругался — стояли два охотничьих ружья. Он выстрелил снова — правую ногу вышибло из-под бегущего, как неживую подпорку, удивлённо охнув, он свалился на бок, попытался вскочить, но тут его, видимо, настигла наконец боль в раздробленном колене; парень подтянул его к груди, глянул неверяще и завыл, дёргая здоровой ногой.

— Сидеть, — коротко скомандовал Колин тем двоим. — Заткнись, трус! — истошный вой как обрубило.

Грохнула дверь. Первый вбежавший получил пулю в левое плечо и сел на ступеньки, по-детски всхлипнув от боли. Второй закувыркался по ступенькам, поймав пулю в правое бедро.

— Ты, — Колька двинул стволом в сторону парня, стоявшего у окна — по виду, одних с Колькой лет. Губы того дёрнулись.

— Анатолий, — спокойно сказал он.

— Что? — спросил Колька. "Не похоже, что он пьяный. Другие, может, да. Но не этот. И — слишком он спокойный, а значит — опасный…"

— Меня зовут Анатолий, Толька, — улыбнулся парень.

— Очень приятно, — кивнул Колька. — Ну так вот, Анатолий. Свяжи-ка вон тех двоих за столом. А ты, дядь Стёп, кидай сюда пиджак.

— Ты мне руку раздробил, уб-блюдок-к, — челюсть у кое-как поднявшегося на ноги Степана прыгала. — Ты, сука-а… знаешь, что ссссссс… тобой за это?.. Я слово скажу — ты кровушку свою пить будешь…

— Я тебе сейчас вторую прострелю… — пообещал Колька, и Степан осекся. — Чего копаемся, Анатолий?

— Нечем вязать, — по-прежнему спокойно ответил тот.

— Ремнями, Толя, ремнями вяжи. Собственными их ремнями, — держа всех на прицеле, Колька подошёл к окну, закинул за плечо оба ружья, а потом… быстро шагнув к Степану, с размаху ударил его в лоб рукоятью пистолета. Хозяин бара по-бабьи взвизгнул и снова осел, между пальцев заструилась кровь… — Это тебе за мальчишку, — поучительно сказал Колька. — А если бы ты с ним хоть что-то ещё сделал — я бы вас тут и положил, — из кармана пиджака он достал небольшой пистолет. Повертел в руке. — Дерьмо, — резюмировал Колька, убирая трофей в задний карман. То ли о пистолете, то ли о Степане…

— Фыря! — вдруг крикнул Толька, вскакивая на ноги. Колька присел, поворачиваясь на пятке, и размашистый удар кулака с надетой на пальцы шипастой рамкой литого кастета пришёлся над головой. Колька увидел щербатый оскал и тупо-злое дегенеративное лицо, после чего, выпрямившись рывком, ударил Фырю — одного из официантов — локтем в почку.

— Ых! — выдохнул тот, падая под ноги Тольке — и Ветерок добавил ему ногой в лоб, Тот отлетел под столы, Толька упал назад.

— Орать зачем? — спросил Колька, убирая парабеллум за ремень.

— Рисковый ты… — прохрипел Степан. Потянул, не поднимаясь больше, кровь носом. Поперёк лба у него синевато запухала длинная рваная рана. — Ой рисковый…

— Заткнись, — гадливо ответил Колька, доставая из кармана "соболь". Раскрыл основное лезвие, чиркнул по верёвкам на стойке, и Васька сполз ему на руки. Всё лицо у мальчика было в крови, он слабо застонал и, приоткрыв глаза, улыбнулся:

— Вет… те… роооо… а я знал… я…

— Тише, тише, — кивнув, Колька улыбнулся. Васька дёрнулся, извернулся, его вытошнило водой, жёлчью и водкой.

— Я… ы-ык… тти-хо…

— Кто бил? — спросил Колька. Но так, что даже раненые прекратили стонать, охать и всхлипывать. А один из связанных, торопливо, давясь словами, заговорил:

— Это Фыря, это не мы! Мы не трогали, он пить не хотел, и Фыря…

Колька сделал шаг, держа Ваську на руках и нанёс корчащемуся Фыре страшный удар ногой под рёбра. Тот молча и стремительно свернулся клубком и потерял сознание. Колька ударил его снова — в крестец. И ещё раз — сзади между ног.

— Не… на… до… — в три приёма выговорил Васька, свисая с рук Кольки, как мешок. Лицо у него было с зеленцой, руки и ноги покачивались, как слабо привязанные к телу трубки. — Не бей… я же… норм… нормально…