Юрий Симоненко - Работа над ошибками

• Название: Работа над ошибками
• Автор: Юрий Симоненко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

«Работа над ошибками» — роман, написанный на стыке жанров социальной и научной фантастики. Действия происходят на разных планетах и в разное время. Герои романа — представители различных человеческих рас. Революционеры-агаряне — жители увязшего в высокотехнологичном средневековье мира, где вот уже два с половиной тысячелетия властвует Вселенская Церковь, священники которой приносят своему богу кровавые жертвы; монарх последнего уцелевшего в ядерном Армагеддоне земного города, мечтающий изменить мир и его далекие потомки — граждане воспрянувшей из радиоактивных руин и ставшей глобальной цивилизации; раса бессмертных людей-богов, сверхразумные корабли которых исследуют Галактику… Истории их переплетаются в пространстве и во времени. Разные миры и разные люди. Но стремление общее — прогресс — извечное противостояние разума упадку и забвению, стремление к свету знания из оков слепой веры; преодоление векового отчуждения человека от мира и от себя самого — борьба за свободу от гнета экономического и политического, за свободу мыслить и чувствовать, за право быть собой.

---

— Вы говорите о СССР? — уточнил Иеремия.

— Скорее, о КНР, КНДР, Кампучии… Судя по имеющимся у нас сведениям, этим странам рабовладельцы вашей античности могли бы только позавидовать. Да и в СССР тоже… с самого начала были допущены грубейшие ошибки…

— И как же нам, или нашим детям, с таким-то богатым опытом, не угодить снова в тот же капкан?

— Использовать опыт, — уверенно ответил Иеремии Эвааль. — Ваш, наш, и опыт известных аиви цивилизаций.

— Но, ведь это… работа для многих поколений…

— Здесь вы правы, Иеремия…

— Джей…

— Что?

— Можете так меня называть, Эвааль. Друзья, — он бросил взгляд на сидевшего рядом Харриса, — меня обычно так и зовут.

— Хорошо, Джей… Меня зовите тогда просто «Эв»…

— Договорились, Эв. Здесь вы правы. Чтобы вернуть Землю на прежний, довоенный уровень потребуются столетия (при этих словах аивлянина земляне синхронно переглянулись).

— Но… вы же не хотите сказать, что…

— У нас найдется столько времени, сколько потребуется, Джей, — сказал Эвааль.

Правитель минуту помолчал, собираясь с мыслями. Несколько раз он бросал короткие взгляды на сидевших перед ним пришельцев, не решаясь задать вопрос, ответ на который он уже предположил.

— Прошу меня извинить, если следующий вопрос покажется вам… бестактным, Эв… но каков ваш возраст и… какова продолжительность жизни аивлян? — осторожно поинтересовался наконец Иеремия.

— Не вижу причины для извинений, Джей…

— …это форма вежливости, — улыбнулся правитель Полиса. — Мое положение обязывает меня показывать хорошие манеры… Тем более в присутствии дамы… — он слегка кивнул головой в сторону Ивилиты, скользнув глазами по Альку чтобы проверить реакцию того на оказываемое его супруге внимание. Ни тени недовольства или ревности на лице чернокожего атлета он при том не заметил.

— Что ж, думаю, ваши предшественники могли бы брать с вас пример, — сказал Эвааль. — Отвечая на ваш вопрос, скажу, что я родился двенадцать с половиной тысячелетий назад…

Сказанное произвело на землян эффект моментальной заморозки, который продержался не менее минуты: при этом оба землянина оставались сидеть не меняя положения и уставившись на пришельца.

— Это не шутка? — задал вопрос Иеремия, собравшись наконец с мыслями.

— Нет, Джей, — ответил Эвааль. — Это не шутка. Что же касается возраста… У аивлян понятие «возраст» не тождественно давности рождения…

— Не понимаю…

— Давайте я объясню вам, — сказала Ивилита.

— Пожалуйста, Ив… — Иеремия был рад слушать аивлянку.

— Да, объясни им, Ив, — произнес Эвааль, коснувшись руки сидевшей рядом с ним женщины.

— Как уже сказал Эв, возраст и время рождения — у нас не одно и то же, — улыбнулась женщина.

— Как это возможно, Ив? — недоумевал правитель Полиса. — Если я родился тридцать девять лет назад, то мне, стало быть, тридцать девять, а не пятьдесят…

— Это логично, — сказала Ивилита. — Для землян. Для аивлян же, уже много тысячелетий это не так.

Иеремия и Харрис молча уставились на нее. В их лицах читалось непонимание.

— Вот смотрите, — продолжала аивлянка. — Наш корабль обнаружил Землю спустя четыре тысячи восемьсот девяносто девять лет… Эв сказал, что был рожден двенадцать с половиной тысяч лет тому назад… Это укладывается формально в рамки чисел, так как пять тысяч меньше двенадцати. Но взять в пример меня и Алька… Мне семьсот девятнадцать лет, а Альку — шестьсот тридцать семь…

— Вы весьма хороши для ровесницы Жанны д’Арк, Ив, — заметил Иеремия.

— Спасибо, Джей, — Ивилита снова одарила правителя своей улыбкой. — Думаю, я даже постарше вашей Жанны… — уклончиво ответила она. — Говоря о возрасте, у нас принято учитывать лишь прожитое в базовой реальности время…

— Хм… А разве есть какие-то другие? не базовые реальности?

— Есть многочисленные симуляции, виртуальные реальности, время в которых воспринимается находящимися в них по-разному. Проведенное в таких реальностях время называется «субъективным временем». Человек младший по объективному возрасту, субъективно, может оказаться намного старше того, кто провел мало времени, или вовсе не бывал в симуляции.

— Кажется, я начинаю понимать… — медленно произнес землянин.

— Это еще не все. Кроме симуляций есть и еще кое-что… Нечто, что можно назвать «машиной времени»…

Последние слова Ивилиты заставили землянина вздрогнуть. Иеремия был готов поверить даже в путешествия сквозь время, если о них говорила ему эта удивительная инопланетянка. Он, как и любой, кто читает книги мечтал в свое время о таких путешествиях. Иеремия, еще будучи ребенком, читал знаменитый роман англичанина, родившегося в позапрошлом веке и смотрел замечательную кинотрилогию 1985—1990 годов. После было прочитано множество книг, просмотрено множество фильмов…

— Значит и это возможно… — медленно произнес правитель Полиса.

— Ах, нет! — улыбнулась Ивилита. — Не в том смысле, какой в это выражение вкладывали ваши фантасты… Путешествия во времени остаются фантастикой для аивлян вот уже многие тысячелетия. Я хотела сказать что, это как-бы индивидуальная машина времени. Мы называем это «архивацией». Это когда путешественник во времени прекращает существование на время. Это фактическая смерть. Но смерть обратимая.

— Потрясающе… И… не страшно? — подал голос молчавший до того генерал.

— Вовсе нет! — ответила ему аивлянка. — Ты просто засыпаешь в одном веке, и просыпаешься в другом, не отправляясь меж тем в виртуальные миры. Это очень здорово. Мы с Альком — как раз такие путешественники во времени. — Ив снова улыбнулась. — Мы находились в состоянии архивации почти пять тысячелетий, и вот, мне все еще семьсот девятнадцать, а Альку — шестьсот тридцать семь.

— Думаю, тут надо уточнить… — снова заговорил сидевший напротив генерала Харриса Альк. — Ив имеет в виду стандартные аивлянские годы, — чернокожий атлет перевел взгляд с Харриса на Иеремию. — На Аиви сутки примерно равны земным, планета получает столько же солнечного света как и Земля… оттого и жизнь на этих планетах развилась в похожие во многом формы… Не только мы с вами, но и многие животные и растения наших миров имеют сходства… Но, в нашем году семьсот десять дней, — сказал аивлянин.

— Значит, все названные вами цифры можно смело умножать на два? — уточнил Иеремия.

— Да, если вам не нужна стопроцентная точность, — ответил Альк.

— Значит, вам, — правитель обратился к Эваалю, — должно быть, по меньшей мере, двадцать пять тысяч наших, земных, лет?

— Вовсе нет, — ответил тот. — Мне немногим более четырех тысяч наших, аивлянских… Если быть точным, четыре тысячи четыреста одиннадцать.

— Девять тысяч земных…

— Что-то около того.

— Значит… вы… бессмертны, Эв? — несколько взволнованно задал вопрос Иеремия.

— Если говорить строго, то — нет. Сама Вселенная не бессмертна. Она имеет начало и будет иметь конец… Но, что касается жизни… Технически, мы можем жить пока существует базовая реальность и связанная с ней… изнанка… подпространство… через которую наши корабли проходят сквозь ткань пространства-времени, обходя открытые землянином Эйнштейном ограничения…

— Среди аивлян есть те, — добавила Ивилита, — кого мы называем «долгожителями». К их числу относятся те, кто застали Эпоху корпораций и последовавшую после нее Эпоху революции. Их не так много… Я имею в виду живущих в базовой реальности или в симуляциях… Многие из них архивированы…

— Путешествуют во времени? — без тени сарказма спросил Иеремия.

— Да. Они возвращаются в реальность тогда, когда в нашем мире происходят значительные изменения… или когда реальность начинает нуждаться в них.

Ивилита замолчала.

Повисла пауза. Не та, которую иногда называют «неловкой», когда собеседники вдруг обнаруживают, что им нечего сказать, а другая, во время которой думают. Земляне переваривали услышанное. Все сказанное пришельцами о времени звучало как научная фантастика, которой принц Джей немало увлекался в юности.

Родившись уже после войны, Иеремия рос в мире «сталкеров» и радиоактивных пустошей, в котором вместо мутантов были просто больные, несчастные люди, а вместо зомби и вампиров — люди-каннибалы. Но одно в его мире точно совпадало с жанром так называемой постапокалиптики: его мир был полон двуногих хищников, грабителей, убийц, насильников, подлых проходимцев… Это очень роднило реальность окружающую с реальностью вымышленной, созданной писателями, киносценаристами, разработчиками компьютерных игр, к которым принц Джей имел доступ. Он возненавидел постапокалиптику. Терпеть ее не мог. Принц Джей любил классическую прозу и научную фантастику, — первая показывала ему мир прошлого, пусть и не лишенного множества его недостатков, пусть, порой, и несправедливого, жестокого, но и оптимистичного, населенного героями вызывавшими у Джея уважение; вторая же делала попытки описать мир будущего, мир в котором Джею хотелось оказаться. Великое Кольцо с его отчаянным гуманизмом и верой в человека; пусть и менее восторженный, но не менее человечный Мир Полудня; мир далекой, недосягаемой и притом такой близкой «Культуры», неистово и беззастенчиво, с потрясающим размахом описанный одним неугомонным шотландцем, — принц Джей хотел жить в тех мирах, хотел бежать в них. А вокруг царила треклятая сталкерщина! И вот перед ним были те, кого он отчаялся встретить при жизни… впрочем, после жизни он вообще не надеялся кого-то встретить, так как был достаточно образован для того чтобы быть атеистом. Эти люди казались ему… богами! Их желание помочь земному человечеству было, — Иеремия в этом не сомневался, — бескорыстным, — ибо что могут желать боги от простых и глупых смертных? Поклонения? Но поклонения жаждали боги придуманные глупыми смертными, а эти боги — сами придумали себя.