Ричард Штерн - Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]

• Название: Вздымающийся ад [Вздымающийся ад. Вам решать, комиссар!]
• Автор: Ричард Штерн
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1996
• ISBN: ISBN 5-300-00533-9

Захватывающий сюжет, сосредоточенность авторского внимания на проблемах взаимопонимания, взаимной поддержки людей, глубина психологического раскрытия образов — вот что объединяет детективы, включенные в сборник.

---

Издателя Бургхаузена, явившегося в сопровождении заместителя шеф-редактора «Мюнхенских вечерних вестей» Замхабера, на вилле Вардайнеров в Грюнвальде встретила фрау Сузанна. Гостей она усадила в кресла у окна, откуда они могли наслаждаться видом на ухоженный газон и бассейн на фоне густого ельника. Текла непринужденная беседа о чем попало — о неважной погоде, проблемах с детьми, заботах с домашними животными. Бургхаузен чисто по-мюнхенски то и дело взрывался хохотом, в то время как Замхабер, этакий журналист-философ, только едва заметно улыбался. Но и его по-детски пухлая физиономия дышала пониманием и дружелюбием.

Петер Вардайнер, который выглядел опять свежим и бодрым и тоже немного шумным, без долгих разговоров обрушился на гостей:

— Мне в руки попал сенсационный материал! Просто потрясающий, с точными цифрами и фактами. Раскрыты спекуляции с земельными участками, которые стали возможны с помощью органов власти. В гигантских размерах. И с фантастическими прибылями!

— Великолепно, — сказал Бургхаузен, но в его голосе не было и следа восхищения. — Если это удастся доказать. И если окажется столь интересно, чтобы заслуживать публикации.

Замхабер высказался еще сдержаннее, с изрядной долей врожденной осторожности:

— Журналистика, собственно, вся своего рода приключение — я имею в виду приключение духа. Но за них всегда приходится нести ответственность.

— Верно, — согласился Бургхаузен. — И чтобы не оставалось недомолвок: за столь рискованную акцию, в целесообразности которой я пока сомневаюсь, не может отвечать вся редакция. Тут должен отвечать ее автор.

— Надеюсь, вы не думаете, что я боюсь этого? — воинственно вздыбился Вардайнер. — Опубликую от своего имени!

— Это весьма благородно, — примирительно начал Замхабер, — но это единственный выход.

— Петер, я решительно против, — воскликнула расстроенная Сузанна. — Для тебя это может иметь катастрофические последствия, ведь ты сам суешь голову в петлю!

— Боюсь, что вы недалеки от истины, — поддержал ее Бургхаузен. — А вам, герр Вардайнер, я хочу напомнить, что вы не только шеф-редактор газеты, но вместе со мной и ее совладелец!

— Вопрос обсуждению не подлежит, — заявил Вардайнер.

— Не торопитесь с решением, еще есть время хорошенько подумать. И чем больше, тем лучше. Ведь речь пойдет о деньгах, моих и ваших, и о деньгах вашей жены. Но, разумеется, вы можете поступать как считаете нужным и располагать моим согласием на любое обоснованное решение.

* * *

Тем же вечером комиссар Циммерман навестил своего старого приятеля Келлера. Похоже, его ждали. Пес радостно запрыгал вокруг, получив за это порцию колбасных шкурок. В этом отношении Циммерман его никогда не обманывал. Когда Келлер налил им обоим по чашке мокко, заваренного по собственному рецепту и всегда стоявшего на столе в большом термосе, им показалось, что сидят тут среди книг, вырезок из газет и полицейских ведомостей уже очень давно. Пес, спрятавшись в тени настольной лампы, наслаждался подарком. Они потягивали кофе. Циммерман не выдержал первый.

— Я только заглянул спросить, как у тебя дела.

— А я поговорил с советником Хедрихом и из того, что он мне рассказал, почувствовал, что ты заявишься, — сказал Келлер. — Действительно такой сложный случай?

— Иначе я не стал бы тебя беспокоить, — буркнул Циммерман. Потом постарался кое-что объяснить.

— Знаешь, я уважаю твое уединение и не хочу излишними визитами обременять нашу дружбу.

Келлер глубже погрузился в кресло.

— Значит, у тебя возникли проблемы.

— Я пока не вижу картины в целом, — сознался Циммерман. Келлер был единственным человеком, пред которым он мог не скрывать своих сомнений и даже беспомощности. — Чувствую, что в деле есть что-то непредсказуемое. И чем больше думаю, тем больше запутываюсь.

— И я такое испытывал неоднократно, — согласился Келлер.

— Хочу просить тебя как-нибудь просмотреть материалы по делу Хорстмана. Я поручил Фельдеру все приготовить.

— Ничего я не стану смотреть, — решительно отказался Келлер. — До тех пор, пока ты сам не решишь, что не справляешься. Опыта у тебя достаточно. Так что потом поговорим о том, чем могу быть полезен я, а вначале давай попытаемся подумать вместе.

* * *

Генеральный прокурор доктор Гляйхер весьма дорожил своей репутацией положительного и морально безупречного человека. Будучи признанным авторитетом в области права и, по мнению некоторых, даже слишком педантичным представителем судебной власти, на самом деле, особенно в личной жизни, подходил к людям очень чутко, стараясь понять их проблемы.

Он очень любил свою жену, воспитанную в лучшем обществе, которая думала и действовала строго в духе христианских принципов, которой в то же время было не чуждо чувство социальной справедливости. Больше всего она любила музыку. Два сына, Ульрих и Йорг, один из которых еще учился, другой сдавал последние экзамены, шли по стопам своего отца, которого глубоко уважали, и изучали право.

Прокурор как раз пытался убрать из палисадника остатки снега, когда его позвали к телефону. По голосу он тут же узнал адвоката Шлоссера, которого считал довольно видным членом сообщества юристов, поэтому выслушал максимально корректно и благожелательно.

Весьма учтиво обратившись полным титулом, Шлоссер начал:

— Прошу простить, что беспокою вас, но мне поручено дело, в котором очень важна была бы ваша предварительная оценка как руководство к действию.

— О чем речь?

— Позвольте, я начну с того, что в этом деле мои клиенты — это Тириш и Шмельц, владельцы и издатели газеты, близкой к властям.

— Но в чем конкретно дело?

— Вчерашней ночью погиб журналист по фамилии Хорстман. Очевидно, несчастный случай. К сожалению, некоторые служащие криминальной полиции совершенно безосновательно пытаются раздуть это дело, относясь довольно неуважительно… к виднейшим лицам нашего города.

— Прошу, никаких гипотез, — перебил его Гляйхер. — Изложите мне поточнее конкретные факты!

Донесение ассистента фон Готы:

«Я воспользовался служебной машиной для визита к фрау Генриетте Шмельц на ее виллу у озера Аммер. Прибыл в 18.30, но принят не был. Попытался кое-что разузнать у соседей. Вернулся в 21.15. Результаты приведены в приложении».

— Безрезультатно, — оценил донесение Фельдер.

Генеральный прокурор доктор Гляйхер тем же вечером хотел говорить лично с полицайпрезидентом. Но узнал, что это невозможно, так как полицайпрезидент вместе с бургомистром на банкете для высшего общества. Тогда Гляйхер желал говорить с советником Хедрихом. Оказалось, тот ушел домой, чтобы отоспаться после суточного дежурства.

— Тогда прошу к телефону, — потребовал генеральный прокурор, — начальника отделения по расследованию тяжких преступлений.

— Он уже давно не выходит из Штарнбергской больницы. Замещает его комиссар Циммерман, который как раз сейчас на выезде. Можем чем-нибудь еще помочь, герр прокурор?

* * *

Шмельц сидел на кровати в номере «Грандотеля», тоскливо озираясь по сторонам. Стол перед ним был заставлен бутылками с английским джином, шотландским виски, французским коньяком, итальянским вермутом. Он с отвращением отвел глаза: одна мысль об алкоголе вызывала спазмы в желудке.

Побродив воспаленными глазами по комнате, наконец заметил Хесслера. Гансик, как обычно преданным голосом, спросил:

— Что могу я сделать для вас, герр доктор?

— Ты и вправду мой единственный друг, Гансик.

— Всегда к вашим услугам, — торжественно заявил Гансик. — Потому что вы для меня… всегда… для меня…

— Все нормально, Гансик, — успокоил Шмельц. — Это само собой разумеется. Но что касается твоей идеи — я не против. Нужно передохнуть, расслабиться, забыться…

— Полагаю, что смогу предложить то, что нужно. Роскошная штучка, обойдется недешево, но она того стоит. Значит, через час на обычном месте.

* * *

— Что мне делать? — задумчиво спросил Петер Вардайнер жену после ухода Бургхаузена и Замхабера.

Фрау Сузанна приблизилась к нему, шурша тонкими шелками, ненавязчиво надушенная, заметно, но со вкусом подкрашенная.

— Ты подумал о том, — спросила она, продолжая разглядывать свое отражение в зеркалах, — почему эти двое не пытались отговорить тебя от этой авантюры?

— Ты чудесно выглядишь!

— Очень мило слышать это от тебя. Но задумайся лучше над моими словами. Замхабер наверняка спит и видит себя на твоем месте, а Бургхаузен использует любую возможность, чтобы избавиться от компаньона. Скандал, который ты собираешься вызвать, им в этом поможет.

— Сузи, — произнес он тоном возлюбленного школяра, — ты представить не можешь, как я тебя люблю!