Питер Уоттс - Рифтеры

• Название: Рифтеры
• Автор: Питер Уоттс
• Жанр: Научная Фантастика

В одном томе представлен научно-фантастический цикл Питера Уоттса «Рифтеры / Rifters», один из самых увлекательных, непредсказуемых и провокационных научно-фантастических циклов начала XXI века.

«Морские звезды / Starfish (1999)»:

На дне Тихого океана проходит странный эксперимент — геотермальная подводная станция вместила в себя необычный персонал. Каждый из этих людей модифицирован для работы под водой и... психически нездоров. Жертва детского насилия и маньяк, педофил и суицидальная личность... Случайный набор сумасшедших, неожиданно проявивших невероятную способность адаптироваться к жизни в непроглядной тьме океанских глубин, совсем скоро встретится лицом к лицу с Угрозой, медленно поднимающейся из гигантского разлома в тектонической плите Хуан де Фука.

«Водоворот / Maelstrom (2001)»

Западное побережье Северной Америки лежит в руинах. Огромное цунами уничтожило миллионы человек, а те, кто уцелел, пострадали от землетрясения. В общем хаосе поначалу мало кто обращает внимание на странную эпидемию, поразившую растительность вдоль берега, и на неожиданно возникший среди беженцев культ Мадонны Разрушения, восставшей после катастрофы из морских глубин. А в диких цифровых джунглях, которые некогда называли Интернетом, что-то огромное и чуждое всему человеческому строит планы на нее, женщину с пустыми белыми глазами и имплантатами в теле. Женщину, которой движет только ярость; женщину, которая несет с собой конец света.

Ее зовут Лени Кларк. Она не умерла, несмотря на старания ее работодателей.

Теперь пришло время мстить, и по счетам заплатят все…

«Бетагемот / Behemoth (2004)»

Спустя пять лет после событий «Водоворота» корпоративная элита Северной Америки скрывается от хаоса и эпидемий на глубоководной станции «Атлантида», где прежним хозяевам жизни приходится обитать бок о бок с рифтерами, людьми, адаптированными для жизни на больших глубинах.

Бывшие враги объединились в страхе перед внешним миром, но тот не забыл о них и жаждет призвать всех к ответу. Жители станции еще не знают, что их перемирие друг с другом может обернуться полномасштабной войной, что микроб, уничтожающий все живое на поверхности Земли, изменился и стал еще смертоноснее, а на суше власть теперь принадлежит настоящим монстрам, как реальным, так и виртуальным, и один из них, кажется, нашел «Атлантиду». Но посреди ужаса и анархии появляется надежда — лекарство, способное излечить не только людей, но и всю биосферу Земли.

Вот только не окажется ли оно страшнее любой болезни?

---

Снова свист.

Лес по другую сторону дороги охватило пламя.

Для побега остался только один путь. «О, боже».

Гистограмма мигнула и исчезла. Панель выдала ме­шок с образцами, раздутый от жидкости. Така схватила его и побежала.

Свист.

Огонь прямо перед ней пролился с небес, подобно жидкому занавесу.

Пламя окружило Уэллетт со всех сторон.

В течение нескольких бесконечных и ничего не зна­чащих секунд она пристально смотрела на огненную бурю. А потом со вздохом села на землю. Колени оста­вили углубления в размягчившемся асфальте. Жар, иду­щий от дороги, обжигал, но плоти было уже все равно. Така с легким удивлением заметила, что лицо и руки оставались сухими; температура испаряла пот из ее пор еще до того, как тот успевал увлажнить кожу. Интерес­ный феномен. Она задумалась, писал ли кто‑нибудь об этом.

А впрочем, какая теперь разница.

Все равно ничего уже не поделать.

ПЕРЕБЕЖЧИК

– Как странно, – сказала Лени.

Перископ слегка отошел от берега, так как деревья заслоняли обзор с северо‑западной стороны. Получен­ная картинка оказалась на редкость буколической. Рас­смотреть Фрипорт отсюда было невозможно – даже в прежние времена жилые и промышленные здания стояли слишком далеко друг от друга, городского силуэта не получалось, – но, по крайней мере, подъемники Лени уже должна была увидеть. Или пламя, или хотя бы дым.

– Прошло три часа, – сказала Кларк, взглянув на Лабина. – Может, ты успел и сигнал не ушел.

«А может, – подумала она, – мы просто понятия не имеем, что тут происходит».

Лабин сдвинул палец на несколько миллиметров, скользнув по пульту управления. Перископ повернулся влево.

– Может, она успела, – продолжила Кларк. Такие обыденные, безжизненные слова, несмотря на весь за­ключенный в них смысл: «Может, она спасла мир.

Спасла меня».

– Не думаю, – ответил Лабин.

Столб дыма поднимался из‑за гребня холма, окраши­вая небо в коричневый цвет.

– Где это? – спросила она, чувствуя, как перехва­тило горло.

– Прямо на запад.

Они сошли на берег с южной стороны бухты; склон, устланный гладкими камнями и корявым плавником, покрывала слизь из‑за Бетагемота. Они следовали за солнцем по грунтовой дороге, которая даже указатель­ных знаков никогда не видела. Поднимающийся к небу столб дыма вел их словно Полярная звезда с эффектом полураспада, растворяясь в небе, пока Лени и Кен шли по проселкам, шоссе и уже на закате добрались до гребня покатого невысокого холма под названием Снейк‑Хилл (судя по тому имени, которое носила дорога, вьющаяся у его подножия). Перед самыми сумерками Лабин оста­новился и поднял руку, предупреждая Кларк.

Клубящаяся колонна почти сошла на нет, только не­сколько дымных нитей еще извивались в небе. Но они могли видеть ее источник: неровный прямоугольник вы­жженной земли у подножия холма. Вернее сказать, силуэт прямоугольника, так как центр его уцелел.

Лабин вынул бинокуляр.

– Что‑нибудь видишь? – спросила Кларк.

В ответ он только хмыкнул.

– Кен, не тяни. Что там?

Не говоря ни слова, он протянул бинокуляр ей.

Когда тот стянул голову, Лени на секунду встревожи­лась. Внезапно весь мир сделался огромным и невероятно четким. Кларк, почувствовав кратковременное головокру­жение, шагнула вперед из‑за внезапной и иллюзорной потери равновесия. Ветви и сморщенные листья размером с обеденные столы проносились мимо, сливаясь в сплош­ную туманную массу. Она изменила фокусное расстояние, привыкая к новой картине мира. Стало лучше: перед глазами была выжженная земля, нетронутая полянка по­середине, а еще...

– Черт побери, – пробормотала она.

В центре чистой зоны находилась Мири. Судя по виду, неповрежденная.

Рядом с ней стояла Уэллетт. Она, похоже, беседова­ла с каким‑то предметом свинцового цвета яйцевидной формы: наполовину меньше ее по размеру, он парил в воздухе над поляной. Его панцирь был гладким и обте­каемым, а брюхо щетинилось датчиками и антеннами.

«Овод». Не так давно эти дистанционно управляемые роботы преследовали Лени по всему континенту.

– Попались, – сказал Лабин.

Когда они подошли к лазарету, мир в линзах Кларк уже начал обесцвечиваться. Уэллетт сидела на дороге, прислонясь спиной к фургону, согнув ноги и скрестив руки на коленях. Понурившись, она апатично смотрела вниз, на асфальт. Заслышав их приближение, подняла голову. «Овод» телохранителем висел над ее головой, но на прибытие рифтеров никак не отреагировал.

От выщелоченного света Уэллетт не могла побледнеть настолько. В ее лице не было ни кровинки. По нему тя­нулись мокрые полосы.

Посмотрев на Кларк, она покачала головой.

– Что ты такое? – Ее голос был глухим, как будто доносился из пещеры.

У Кларк тут же пересохло в горле.

– Ты же – не беженка. Не обыкновенная рифтерша, которая где‑то пять лет пряталась. Ты... ты как‑то все это начала. Ты все начала...

Лени не могла вздохнуть, смотрела на Лабина. Тот же неотрывно следил за «оводом».

– Така, я... – начала она, разведя руками.

– Эти монстры в машинах, все они – это же ты. – Уэллетт, казалось, ошеломили чистые масштабы преда­тельства Кларк. – Страны Мадонны, фанатики, культы смерти – они все твои последователи...

«Нет, все не так, – хотела закричать Кларк. – Я бы остановила их в одну секунду, если бы могла. Я понятия не имею о том, как все это началось...»

Но, разумеется, она бы солгала. Формально она не основывала движений, возникших после появления Лени, но от этого не были менее преданны существу, которым она некогда являлась. Они были квинтэссенцией ярости и ненависти, которые двигали ею пять лет назад, равно­душия к любым потерям, кроме своих собственных.

Разумеется, последователи все делали не ради нее. У бушующих миллионов имелись собственные причины для гнева и мести, куда более праведными, чем те фаль­шивые претензии, из‑за которых развязала войну Кларк. Но она указала дорогу. Доказала, что это возможно. Каж­дой каплей пролитой ею крови, каждой инокуляцией Бе­тагемота Лени давала им в руки оружие.

И теперь она ничего не могла сказать. Лишь покачать головой и заставить себя посмотреть в глаза обвинителя и бывшей подруги.

– А теперь они превзошли себя, – продолжила Уэл­летт своим надтреснутым, бесстрастным голосом. – Те­перь они...

Она судорожно вздохнула:

– О, господи! Как же я облажалась.

Така встала на ноги, как марионетка. А «овод» по‑прежнему не двигался.

– Это – не противоядие, – сказала Уэллетт.

Вот тут на нее бросил взгляд Лабин:

– То есть?

– Похоже, мы умирали недостаточно быстро. «Ведь­ма» побеждала, но мы ее замедлили, на каждого спа­сенного приходилось четверо умерших, но кого‑то мы все‑таки спасли. Но почитатели Мадонны не попадут в рай, пока мы все не сдохнем, поэтому они придумали кое‑что получше...

– И они?.. – спросил Лабин, снова поворачиваясь к роботу.

– На меня не смотри, – тихо произнесла маши­на. – Я‑то из хороших парней.

Кларк мгновенно узнала этот голос. Лабин тоже.

– Дежарден.

– Кен. Старина. – «Овод», приветствуя, подпрыгнул на несколько сантиметров. – Рад, что ты меня помнишь.

«Ты жив, – подумала Кларк. – После Рио, после того как Садбери ушел в офлайн, после пяти лет. Ты жив. Ты все‑таки жив. Мой друг...»

Уэллетт наблюдала за происходящим с немым удив­лением:

– Вы знаете...

– Он... выручил нас, – объяснила Кларк. – Давно это было.

– А мы думали, ты умер, – сказал Лабин.

– А я думал, что вы. Тут и после Рио было хуже неку­да, а когда у меня один раз выпал шанс вас запеленговать, вы отрубились. Я решил, что до вас все‑таки добрались какие‑то чересчур обозленные товарищи, которые так и не успокоились. Тем не менее, вы здесь.

«Мой друг», – снова подумала Кларк. Он помогал ей даже тогда, когда Кен пытался убить. Рискнул своей жизнью ради нее, когда они еще даже ни разу не встре­тились. И пусть они мало видели друг друга, но, судя по всему, из всех, кого знала Лени, только Ахилл был ее настоящим другом.

Она тяжело переживала известие о его смерти; и сей­час должна была обрадоваться, но в мозгу вертелось одно слово, омрачая радость мрачными предчувствиями.

Спартак.

– Так, значит, – осторожно произнесла она, – ты – все еще правонарушитель?

– Сражаюсь с энтропией ради общего блага, – за­ученно произнес робот

– И потому до основания выжигаешь тысячи гектаров растительности? – спросил Лабин.

«Овод» спустился настолько, что его линзы смотрели прямо в белые глаза Лабина.

– Если убийство десяти спасет сотню, то это нор­мально, Кен, и ты понимаешь это лучше, чем кто‑либо другой... Может, ты не слышал того, что сказала наша общая подруга, но идет война. Плохие парни палят Сеппуку по моей лужайке, а я стараюсь, как могу, чтобы эта дрянь тут не закрепилась. У меня практически нет людей, инфраструктура разваливается буквально на гла­зах, но я справлялся, Кен, о да, я справлялся. А теперь, как я понимаю, вы двое вторглись в жизнь нашей Таки, и сейчас по меньшей мере три носителя вышли за бар­рикады.