Александр Никишин - Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина

• Название: Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина
• Автор: Александр Никишин
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-905667-12-1

Книга «Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина» не столько о гастрономических пристрастиях генералиссимуса, сколько о той части истории русской водки, которая пришлась на время его правления.

При Сталине отменили сухой закон 1914 года и при нем сухой закон ввели в США, повторив русские ошибки. У американского народа алкоголь отняли, а в СССР его вернули. При Сталине потеряли легендарную водку «Смирнов» (в 1933 году она стала американской), зато создали советскую «Столичную».

Водка в годы правления Сталина поучаствовала в «зимней войне» с Финляндией и в войне с нацистской Германией, а незадолго до его смерти водку начали экспортировать в Европу и Америку.

И много чего другого было с водкой за тридцать лет сталинского правления. Мелкий, но очень важный эпизод в ее 500-летней истории.

---

Александр Никишин Тайны русской водки. Эпоха Иосифа Сталина

ВОДКА – крепкий спиртной напиток, смесь очищенного этилового винного спирта (40–56 % объема) с водой, обработанная активным углем.

Большая российская энциклопедия, 2003 г.

СТАЛИН (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (псевдонимы: Чижиков, Нижарадзе, Меликянц, Созели, Василий, Коба, Иванович, Салин, Давид, Бесошвили и др.) (1878–1953 гг.), политический и государственный деятель, Герой Социалистического Труда (1939), Герой Советского Союза (1945), Маршал Советского Союза (1943), Генералиссимус Советского Союза (1945). Из семьи сапожника. После окончания Горийского духовного училища (1894) учился в Тифлисской духовной семинарии (в 1899 г. был исключен).

Большая российская энциклопедия, 2003 г.

«…Русский человек в старину, как и теперь, всегда находил предлог к выпивке…»

И. Кондратьев «Седая старина Москвы»

Добро водка или зло?

Извечный для России вопрос: что есть для нее водка? Добро или зло?

Если зло, то вред Сталина в «водочном» вопросе столь же велик, сколь велика и трагедия ГУЛАГа.

Для Сталина, как пишет Лев Мирошниченко, «угощение выпивкой служило немаловажным инструментом кремлевской дипломатии…».

Этот макиавеллевский инструмент легко развязывал языки и соратникам, и врагам.

Сподвижник вождя Анастас Микоян: «Сталин заставлял нас пить много, видимо для того чтобы наши языки развязались, чтобы не могли мы контролировать, о чем надо говорить, о чем не надо, а он будет потом знать, кто что думает…»

Маршал И.С. Конев: «Он напаивал. Напаивал и своих ближайших соратников. Видимо, это уже вошло у него в привычку и было частью программы, включавшей для него элемент развлечений…»

Писатель К.М. Симонов: «Любил напоить, но сам пьяным не бывал…»

В Гагры к Сталину приехал переводчик Министерства иностранных дел Олег Трояновский. Ожидали делегацию членов британского парламента. Сталин предложил в шутку(?): «Почему бы вам не остаться и не пожить какое-то время с нами? Мы вас напоим и посмотрим, что вы за человек…»

Н.С. Хрущев: «Нормальный следователь никогда не стал бы вести себя даже с закоренелыми преступниками так, как это делал Сталин со своими друзьями за столом…»

Другой сподвижник Сталина – Молотов, чья фамилия дала название мощному оружию фронтовых окопников, а в мирное время разного рода экстремистов – «коктейлю Молотова»: «Сталин много не пил, а других втягивал здорово. Видимо, считал нужным проверить людей, чтоб немножко свободней говорили…»

Оправдал ли себя этот метод? Писатель А. Бушков считает, что вполне, приводя в доказательство факт сталинской пирушки в Сочи осенью 1928 года. «Отмечали чей-то день рождения. Готовили шашлык, выпили немало. И тут вдруг Томского, что называется, понесло. Наговорив Сталину уйму неприятных вещей, он закончил вовсе уж «дружеским» пожеланием:

– И на тебя пуля найдется!

Проще всего списать все на алкоголь. Но не в тех непростых условиях, когда борьба шла не на жизнь, а на смерть… И ведь давно известно: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Как бы там ни было, но впоследствии Томский еще до наступления большого террора взял пистолет и шарахнул себе в висок…»

Спишем все на алкоголь.

В. Карпов в своей книге «Генералиссимус» проводит мысль, что, к примеру, Хрущев, Берия и Маленков «упивались до бесчувствия» на сталинских застольях из страха разоблачения, поскольку планировали физическое устранение Хозяина. Что, кстати, и произошло в 1953 году, если верить Молотову. На Мавзолее 1 мая 1953 года Берия якобы сказал ему: «Я всех вас спас… Я убрал его очень вовремя…»

Такие вот были у вождя неблагодарные собутыльники.

Кстати, пьяный Василий Сталин в день смерти отца бился в горячке и кричал: «Сталина убивают!»

Но даже это на фоне государственной идеологии большевизма – всего лишь частности. Если водка – зло, тогда Сталин виноват в том, что был отменен сухой закон еще 1914 года, благородной задачей которого было навсегда покончить с пьянством в России.

Николай Романов так и предполагал: сперва запретить спиртное на время военных действий, а после войны – навсегда. Ни «превращения войны империалистической в гражданскую», ни сговора ленинского окружения с кайзером Вильгельмом, приведшего к октябрю 1917-го, ни тем более собственного расстрела он, естественно, предположить не мог.

«– Да что это такое – водка? Такого и слова нет.

Молодостью повеяло на меня от этого слова – водка.

– Водка-то, такое слово было.

– Что же оно значит?

– А напиток такой был. Жидкость, понимаешь? Алкогольная.

– Для чего?

– А пить.

– Сладкая, что ли?

– Эва, хватил. Горькая, брат, была. Такая горькая, что индо дух зашибет.

– Горькая, а пили. Полезная, значит, была? Вроде лекарство?

– Ну, насчет пользы – это ты, брат, того. Нищим человек от нее делался, белой горячкой заболевал, под забором коченел.

– Так почему же пили-то? Веселым человек делался, что ли?

Я задумчиво пожевал дряхлыми губами.

– Это как на чей характер. Иной так развеселится, что вынет из кармана ножик и давай всем животы пороть.

– Так зачем же пили?

– Приятно было.

– А вот у тебя там написано: «выпили и поморщились». Почему поморщились?

– А ты думаешь, вкусная она? Выпил бы ты, так похуже, чем поморщился…

– А почему они «поспешили закусить»?

– А чтоб вкус водочный отбить.

– Противный?

– Не без того. Крякнуть тоже поэтому же самому приятно было. Выпьет человек и крякнет. Эх, мол, чтоб ты пропала, дрянь этакая!

– Что-то ты врешь, дед. Если она такая противная на вкус, почему же там дальше сказано: «По одной не закусывают»?

– А это чтоб сейчас же другую выпить.

– Да ведь противная?

– Противная.

– Зачем же другую?

– А приятно было.

– Когда приятно – на другой день?

– Тоже ты скажешь: «на другой день», – оживился я. – Да на другой день, брат, человек ног не потащит. Лежит и охает. Голова болит, в животе мутит и на свет божий глядеть тошно до невозможности.

– Может, через месяц было хорошо?

– Если мало пил человек, то через месяц ничего особенного не было.

– А если много, дед, а? Не спи.

– Если много? Да если, брат, много, то через месяц были и результаты. Сидит человек и с тобой разговаривает, как человек. Ну а потом вдруг… трах! Сразу чертей начнет ловить. Смехи. Хе-хе. Кхе-кхе!

– Ка-ак ловить? Да разве черти есть?

– Ни шиша нет их и не было. А человеку кажется, что есть.

– Весело это, что ли, было?

– Какой там! Благим матом человек орал. Часто и помирали.

– Так зачем же пили? – изумленно спросил внук.

– Пили-то? Да так. Пилось.

– Может, после того как выпьют, добрыми делами занимались?

– Это с какой стороны на какое дело взглянуть. Ежели лакею физиономию горчицей вымажет или жену по всей квартире за косы таскает, то для мыльного фабриканта или для парикмахера это – доброе дело.

– Ничего я тебя не понимаю.

Внук накрутил на палец кольцо своих золотых волос и спросил, решив, очевидно, подойти с другой стороны:

– А что это значит – «чокнулись»?

– А это делалось так: берет, значит, один человек в руку рюмку и другой человек в руку рюмку. Стукнут рюмку о рюмку, да и выпьют. Если человек шесть-семь за столом сидело, то и тогда все пере стукаются.

– Для чего?

– А чтобы выпить.

– А если не чокаться, тогда уж не выпьешь?

– Нет, можно и так, отчего же?

– Так зачем же чокались?

– Да ведь, не чокнувшись, как же пить?

Я опустил голову, и слабый розовый отблеск воспоминаний осветил мое лицо.

– А то еще, бывало, чокнутся и говорят: «Будьте здоровы» или «Исполнение желаний», или «Дай бог, как говорится».

– А как говорится? – заинтересовался внук.

– Да никак не говорится. Просто так говорилось. А то еще говорили: «Пью этот бокал за Веру Семеновну».

– За Веру Семеновну – значит, она сама не пила?

– Какое! Иногда как лошадь пила.

– Так зачем же за нее? Дед, не спи! Заснул…

А я и не спал вовсе. Просто унесся в длинный полуосвещенный коридор воспоминаний.

Настолько не спал, что слышал, как, вздохнув и отойдя от меня к сестренке, Костя заметил соболезнующе:

– Совсем наш дед Аркадий из ума выжил.

– Кого выжил? – забеспокоилась сердобольная сестра.

– Сам себя. Подумай, говорит, что пили что-то, от чего голова болела, а перед этим стукали рюмки об рюмки, а потом садились и начинали чертей ловить. После ложились под забор и умирали. Будьте здоровы, как говорится!

Брат и сестра взялись за руки и, размахивая ими, долго и сочувственно разглядывали меня.

Внук заметил, снова вздохнув:

– Старенький, как говорится.

Сестренке это понравилось.

– Спит, как говорится. Чокнись с ним скалкой по носу, как говорится.

– А какая-то Вера Семеновна пила, как лошадь.