Марина Ли - Школа Добра

• Название: Школа Добра
• Автор: Марина Ли
• Жанр: Фэнтези

Чем отличается Школа Добра от всех остальных университетов и академий? О, очень многим! Это единственная в своем роде школа-государство. Здесь есть правитель в лице ректора, своя конституция в виде общешкольного устава, своя полиция, свои судьи, границы, таможня, посольства и консульства. Ну, собственно, есть все, что и должно быть у любого нормального, самодостаточного государства. И экономика у нашего государства одна из самых развитых в мире, потому что наша школа - это единственное в мире учебное заведение, где готовят представителей сферы магических услуг. Мне повезло. Я здесь учусь.

---

Ну и ночка!

Впрочем, и утро не порадовало утомительным однообразием. Не успели мы с Авророй проснуться и привести себя в порядок, как в нашу дверь настойчиво забарабанили.

– Да что ж такое! И в субботу не дают нам покоя! – возмутилась Могила в лицо стоявшему за порогом одногруппнику.

– Волчок, в АД! – буркнул тот и смылся в сторону кухни.

А Аврора мне путь своей идеальной грудью перекрыла и говорит:

– Э, нет! Так не пойдет! Полночи где-то шлялась. Ничего не объяснила, про эпическое сражение не рассказала... Имей совесть! Я же погибну от любопытства!

Ну, я в извиняющемся жесте руки сложила, мол, от меня-то что зависит, я же не виновата! Могила подозрительно прищурила правый глаз, губы бантиком сложила и постановила:

– Ладно. Иди. Но учти: по возвращении тебя ждет допрос с пристрастиями!

"Да пожалуйста! – подумала я. – Все равно про Темного Бога я никому даже под пытками не признаюсь".

И я убежала в АД, недоумевая, кому я там могла понадобиться.

В приемной вместо Ирэны обнаружился Вельзевул Аззариэлевич. Он нервно мерил комнату шагами, о чем-то размышляя. Заметил меня, обрадовался:

– Ну, наконец-то! Идем скорее!

Повинуясь жесту ректора, я почти бегом проследовала за ним в его кабинет, добежала до распахнутого шкафа и испуганно остановилась у высокого зеркала.

– Ой! – пискнула я шокированно, когда поняла, что зеркало отображает не меня, а гостиную в нашем родовом поместье, а в гостиной маму, папу и Сандро. Причем у мужчин в центре лба стояло по аккуратному круглому красному клейму с красивой буквой "П".

– Ой! – повторила я, когда поняла, куда улетела вторая пуговица.

– Ой-ой-ой! – и за ректора попыталась спрятаться, когда папа поднялся с дивана и наклонился вперед, и на какой-то миг мне показалось, что вот сейчас он выступит из зеркала прямо в приемную и та-а-ак мне всыплет...

– Явилась... – Сандро зажмурился и стал похож на большого довольного кота.

– Помолчи! – бах! – и папа старшему сыну подзатыльник отвесил. – И так уже наворотил дел, остолоп!

"То есть, меня что, ругать не будут?" – я даже испугалась.

– Вот это что такое? – а нет, все нормально, будут – и папа, глядя на меня сквозь тонкое стекло зеркала ткнул длинным пальцем в свой идеальный лоб, а мама осуждающе головой покачала.

– Детка, у нас же прием завтра...

– Эля, не сейчас! – папа бросил на маму хмурый взгляд. Может, и ей тоже подзатыльник достанется, а?..

– Юлчонок, ты как это сделала?

– Я разозлилась очень... И вот...

Нет, а что я должна была ответить? Особенно, когда папа смотрел на меня так, как смотрел, а? Рассказать о том, как мне обидно стало? Да ни за что в жизни!..

Но папа, кажется, не особо интересовался моими мыслями по поводу произошедшего и моим же видением проблемы. Он неожиданно улыбнулся и подмигнул мне. Так ласково, так дружески... И я почти улыбнулась ему в ответ, но тут он сказал:

– Принцесса, вернись домой!

Меня шатнуло назад. И даже на минуту я, кажется, забыла, как дышать. А папа продолжил, не замечая моего состояния:

– С этим надо разобраться. Ты не понимаешь, но это твое заклинание – это что-то удивительное! Твоя пуговица... она...

Папа поднял с пола небольшую баночку, в которой что-то мельтешило, суетилось и дзинькало. И при ближайшем рассмотрении я убедилась, что это – золотая Александровская пуговица.

– Она какая-то агрессивная... – заметила мама, брезгливо скривив красивые губы.

– Просто она на тройственный цикл завязана, пап, – пояснила я. – По логике, не успокоится, пока не завершит три круга...

– Да? – папа с интересом рассматривал обитателя стеклянной банки. – Очень интересно... Так, домой не вернешься?

– Нет.

Папа пожал плечами.

– Твой выбор.

Изображение в зеркале моргнуло, покрылось рябью, и уже через секунду я смотрела в свои растерянные глаза. Родители отключились.

Постояла еще минуту у шкафа, осмысливая произошедшее, борясь с собой. Точнее, даже не с собой, а со своими странными желаниями. Двумя. И в тот конкретный момент я думала о том, чего мне хочется больше: закричать надрывно и протяжно или удавиться. А потом в кабинет вернулся Вельзевул Аззариэлевич.

– Поговорили? – ректор подмигнул мне заговорщицки.

– Э-э-э... ну, да...

– Подвинься... – начальство оттеснило меня от шкафа, закрыло дверцы, пряча от меня зеркало, выдвинуло левый нижний ящик, покопалось в нем, раздраженно скрючив спину, и, наконец, извлекло на свет резную деревянную шкатулку.

– А вот и ты! – Вельзевул Аззариэлевич любовно погладил крышку и еще раз подмигнул мне.

Я окончательно растерялась, не ожидая от умудренного сединами руководителя Школы Добра такого панибратства в адрес обычной студентки.

– Всю жизнь собирал, так и знал, что пригодится однажды, – полушепотом поделился со мной ректор. – Короче, держи, Юлиана! С днем рождения! Поздравляю, желаю... в общем, все остальное сама себе додумай!

И он вручил мне коробочку.

Я с тоской подумала: "Интересно, в этом мире есть хотя бы один человек, кроме моих родителей, кто не знает о том, что у меня сегодня день рождения?"

– Спасибо!.. – ответила я, наконец, не очень радостно, решив, что удавиться всегда можно успеть и за пределами ректорского кабинета.

– Ну, открывай уже! – поторопил Вельзевул Аззариэлевич и устроился в своем кресле, не сводя с меня восторженного взгляда.

Подарок я вскрывала неуверенно. Почему так? А черт его знает, что там может внутри оказаться, если на крышке шкатулки вырезан жуткий оскалившийся череп. И глаза у этого черепа горели огнем, я бы сказала, рубиновым огнем. Точно, рубиновым. Не поддельным. Так что было мне неуверенно и страшно, но крышку я приподняла, чтобы замереть немедленно, изумленно подбирая слова.

Каменные, деревянные, костяные, металлические, стеклянные, большие, маленькие, разноцветные... и это только на первый взгляд... Пуговицы! Пуговицы, черт возьми! Они что, решили окончательно испортить мне день?

Ректор замер в ожидании в кресле, а я... Я улыбнулась натянуто и произнесла абстрактно и несколько вяло:

– Ух-ты! Вот это да...

– Класс, да! – оживился Вельзевул Аззариэлевич. – Вот никогда не знаешь, что в жизни пригодится! И так все удачно совпало, а?

– А?

– Ну, твой день рождения с тем, что я тебе лабораторию на три часа в неделю выделил для экспериментов...

Вот радость-то! Куда теперь только эти три часа всунуть. Сутки же не резиновые!

– А главное, не надо будет больше портить школьное имущество! – и ректор мне в очередной раз подмигнул и пальцем погрозил.

Это он на Александровский китель намекает, что ли... Так то не школьное имущество было. Я проверяла. В нашей форме пуговицы ни фига не золотые.

– Вельзевул Аззариэлевич, это такая честь, что я даже не знаю, что сказать...

Ректор решил сделать вид, что не осознал риторичности моего высказывания, поэтому лаконично произнес:

– Ну, "спасибо" ты уже сказала. Так что теперь будет достаточно простого "Постараюсь оправдать оказанное доверие", – и еще раз подмигнул мне. Может, у него тик? – И еще одно.

Начальство поднялось в кресле, опершись на руки и нависнув над столом. И для пущего эффекта брови нахмурив.

– У тебя сегодня праздник, я понимаю. Тем более выходной. Тем более эта победа ваша ночная... – и вздохнул так тяжело-тяжело и грустно-грустно. – Но правила проживания никто не отменял. Поэтому очень прошу, не пейте много, пожалуйста!

– Вельзевул Аззариэлевич! – возмутилась я праведно. – Я вообще не пью.

– Я поэтому и предупреждаю... Ладно, иди, – ректор опустился в кресло и уткнулся курносым носом в свои важные школьные дела.

А мне как-то боязно даже стало в комнату возвращаться, если уже даже ректор предупреждает...

История празднования одного шестнадцатого дня рождения, или Явление Григория

В общежитие я возвращалась с одним желанием: залезть на третий этаж к Вепрю, чтобы точно никто не нашел, и завалиться спать до понедельника. Никого не видеть, никого не слышать, спрятаться, может быть, пожалеть себя немного...

Шум я услышала еще на лестнице, где-то между вторым и третьим этажом. И в груди что-то дрогнуло, но я решительно отмела плохое предчувствие. В конце концов, не обязательно же шумели в нашей комнате! Мы же с Могилой не одни в общежитии живем!

К четвертому этажу звуки стали ярче и сильнее, я засомневалась, идти ли дальше. Может, сразу вернуться в общий холл? А лучше на барбакан. Там тихо и нет никого. В конце концов, решив, что сбежать я всегда успею, я завернула на свой этаж и сразу же в очередной раз убедилась: интуиции надо верить всегда. Не с моим везением полагаться на случай. Потому что, во-первых, шумели все-таки у нас. А во-вторых, двери были нараспашку, и на пороге комнаты возлегал развеселый Динь-Дон, и пройти мимо него не замеченной было совершенно невозможно.