Павел Шорников - Тебя не заменит никто

• Название: Тебя не заменит никто
• Автор: Павел Шорников
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7020-1088-4

Только случай помог молодому бизнесмену Кириллу Успенскому избежать гибели: увидев знакомую девушку, он выскочил из будки таксофона, а в следующее мгновение в будку врезался грузовик… Вскоре эта девушка становится женой Кирилла, но обстоятельства вынуждают их на время расстаться: Кирилл едет работать в Америку. Именно там Кириллу предстоит понять всю силу своего чувства к жене и узнать тайну, разгадав которую, он получает еще один подарок судьбы.

---

Костя изучил карту вин, очень скромную — пятьдесят три наименования, — и выбрал токай.

— Слушай, — сказал Костя, — ты же так и не видела готовый ролик! Гениально получилось!

— До сих пор понять не могу, как я согласилась?

— А что там понимать! Это в крови у каждой женщины — продемонстрировать себя как можно откровеннее.

Костя зажал ногами ее ногу. Влада высвободилась.

— Ты хочешь меня обидеть?

— Извини, Владик… А клип правда получился миленький. Еще художники с компьютерщиками неплохо сработали… Между прочим, скоро конкурс рекламных клипов в Штатах. Костромин хочет там попытать счастья именно с ним.

— Только не это! — Влада чуть не подавилась рыбой.

— Да ты не пугайся, там от тебя осталась только улыбка. Ну и попа… немножко… совсем чуть-чуть.

Костя вдруг замолчал.

— Зачем я затронул эту тему?.. Что теперь делать? Я тебя хочу, просто умираю.

Костя огляделся по сторонам.

— Слушай, — нагнулся он к Владе, — как ты смотришь на то, чтобы заняться любовью прямо сейчас… в туалете?

Влада ничего не ответила, только смотрела на Костю долгим взглядом.

Костя вздохнул, достал сигарету.

— Если бы ты знала, — сказал он, и изо рта у него повалил дым, как из пасти Змея Горыныча, — что ты для меня значишь! Но я чувствую, что ты — не вся моя. Ты еще и его.

— Если ты о моем муже, то у него, между прочим, имя есть — Кирилл.

— Знаешь, чего я хочу сейчас больше всего?

— Кончить?

Костя поперхнулся дымом.

— Почти угадала. Я хочу, чтобы ты залетела от меня.

— Что тебе это даст?

— Как что? В тебе проснется материнский инстинкт. Ты не сможешь отказаться от ребенка! И все расскажешь мне. Во мне проснется отцовский инстинкт. Тебе останется только развестись с ним. А мне останется только жениться на тебе.

— Ты уверен, что хочешь жениться именно на мне, а не на той девочке, которую вы сегодня снимали и так и сяк?

Костя замолчал, с интересом разглядывая Владу.

— Значит, ты все знаешь?

— Знаю, — подтвердила она.

— Послушай… Все, что у меня было с этой Викой, — эпизод. Если тебя это задевает, я могу попросить прощения. Но поверь… Я никогда никого не любил. И никогда никому не говорил… А тебе скажу: я люблю тебя!

— Любишь? И, любя меня, ты спал с другой? Очень интересно.

Они замолчали. Костя нервно барабанил пальцами по столу, а Влада спокойно продолжала есть.

— Знаешь, — сказала она, допив кофе, — хорошо, что я не залетела от тебя.

Егорий жил недалеко от Нарвских ворот, в бывшем рабочем квартале, где откупил себе последний этаж в небольшом двухэтажном доме.

Влада позвонила ему вечером после разговора с Костей. Егорий назначил время, и она пришла.

Он провел ее через большую пустую комнату, где на полу лежало несколько спортивных матов.

— Здесь я провожу сеансы гипноза, — пояснил Егорий.

— Я думала, у вас всегда люди… А у вас никого.

— Сегодня я отменил прием.

— Из-за меня?

— Да… Значит, ты все-таки не хочешь этого ребенка?

— Не хочу! — твердо сказала Влада.

— Почему? Можешь не отвечать.

— Отчего же… Не хочу потому, что хочет он.

Егорий покачал головой.

— Я никогда не понимал женщин. Думаю, этого и не надо.

Он привел Владу в комнату, в которой стояли массажный стол, накрытый белоснежной простыней, несколько стульев, шкаф. На окнах — жалюзи.

— Чтобы ты ничего не боялась, я тебе скажу, что собираюсь сделать.

— Я не боюсь.

Егорий усадил ее на стул.

— Это древнекитайский метод. Мне его открыли в одном из тибетских монастырей.

— Вы были в Китае?

— Я жил там три года. Не отвлекайся! — Егорий достал небольшую коробочку, открыл. — Здесь иглы. Сплав золота и серебра. Такими лечили китайских императоров. Я уколю тебе несколько точек. Это совершенно безболезненно. Ты даже ничего не почувствуешь. Сеанс длится всего полчаса. И завтра ты почувствуешь себя так, как будто ничего не было. Все поняла?

Егорий отложил коробочку, взял руки Влады в свои ладони, горячие, сухие… Прикоснулся к ней впервые за все время их знакомства.

Влада вскинула удивленные глаза.

— Что-то не так? — заботливо спросил Егорий.

— Ваши руки…

— Что — мои руки?

— У меня такое ощущение, что это руки Кирилла…

Егорий отпустил Владу, но она не могла успокоиться.

— Скажите, Егорий Сильвестрович, что вас держит возле моей свекрови? Для меня это всегда было загадкой.

— Все очень просто, девочка моя. Если люди не могут расстаться, значит, у них общая тайна.

Владу вдруг осенила удивительная догадка.

— Послушайте… А не может так быть, что Кирилл…

Егорий приложил палец к ее губам.

— Тсс… Все может быть, голубушка. Все может быть.

15

Самолет Нью-Йорк — Санкт-Петербург набирал высоту.

— ЕБЖ, пара-тройка часов, и мы дома, — сказал по-русски сосед слева от Кирилла, — а там вовсю весна, время картошку сажать…

ЕБЖ? Если будем живы, вспомнил Кирилл. Он внимательно оглядел крепкого старичка, своего соседа, и узнал его. Это с ним Кирилл летел из России в Америку.

— Здорово, отец, — обрадовался Кирилл. — Что, назад, на историческую Родину? Не сошлись характерами с зятем-негром?

— К дочери лечу, — поделился старик, — она у меня замужем в Питере за “новым русским”. Вот, переманила к себе. Я у них, когда в Америку-то улетал, три денька погостил — ничего живут. Сам-то я из-под Омска. Поживу в Питере, огляжусь, а потом, может, в Австралию подамся — к другой дочери.

— Сколько же у тебя дочерей, отец?

— По паспорту — пять. Но я думаю, их раза в три больше… Сыновей я не считаю. Я молодой был — охочий до этого дела… Но захомутать себя никому не давал. Колесил туда-сюда, пока в Красный Яр не попал. А там отец моей Алевтины навел на меня двустволку, и тут я понял, что семья — это тоже неплохо. Алевтина мне пять девок и родила. Но зато все как на подбор — красавицы! Вот такие же, как твоя! — И он кивнул на Дженни, сидевшую справа от Кирилла.

Старик улыбнулся Дженни, и та улыбнулась в ответ.

Кирилл пояснил Дженни, при каких обстоятельствах встретил старика в первый раз. Она оценила такое совпадение и прибавила:

— Кстати, Алан узнал, что я лечу в Россию вместе с тобой… Он сказал, что, вероятно, будет в Санкт-Петербурге в то же время.

— Этого нам только не хватало, — встревожился Кирилл.

Старику-соседу он на всякий случай растолковал, что миссис Томпсон не кто-нибудь, а его деловой партнер.

Старик кивнул, но по его глазам Кирилл понял, что тот ему не поверил.

А между тем Кирилл сказал чистую правду.

В тот вечер, когда неожиданно выяснилось, что у Кирилла оказался стилет, который безуспешно искала миссис Томпсон — стилет с рукояткой в виде тела змеи с головой льва, они перестали быть просто любовниками. Между ними вдруг выросла стена из тугих долларовых пачек, и сделать вид, что стены этой нет, оказалось невозможным.

— Раз ты в курсе моих дел, дорогой, — сказала Дженни, вернув фотографию Кириллу, — так и говорить будем по-деловому.

Но прежде она сделала себе и ему виски со льдом и только после этого спросила:

— Сколько ты хочешь?

Кирилл, скрывая удивление, разглядывал Дженни. Такой он еще никогда ее не видел: жесткий взгляд, строгое лицо… Пожалуй, видел — тогда, на аукционе, когда с ней торговался Марк Шварц, заставив ее переплатить за какой-то клинок несколько тысяч долларов.

— Дженн, я совершенно не готов говорить на эту тему. Я шел к тебе с другим…

— Дорогой, глупо увиливать от вопросов, к которым все равно придется вернуться. Давай решим все сразу, чтобы не было недомолвок и подозрений. Я ждала этой минуты семь лет! Бог послал мне тебя, и я готова поделиться с тобой деньгами, которые оставил мне дед. Видишь? Я с тобой откровенна. Скажи мне, сколько ты хочешь?

— Я даже не знаю… Ну, чтобы не обидеть тебя… Пятьдесят процентов.

— Что?! — одновременно возмутилась и удивилась Дженни. — Ты знаешь, сколько это?

— Сколько?

— Пять миллионов долларов!

“Пять миллионов! Мать честная! — воскликнул про себя Кирилл, с трудом сгоняя со своих губ довольную улыбку. — Значит, всего — десять!”

— Хорошо, — сказал он Дженни, — твое слово.

— Я даю тебе сто тысяч, и мы остаемся хорошими друзьями.

— Друзьями? Вчера в машине ты сто раз повторила, что любишь меня.

Дженни смутилась.

— Ты не понимаешь, Кирилл. Мне надоело постоянно от кого-то зависеть. Я хочу свободы! Полной свободы! А для этого нужны деньги. Я не могу раздаривать деньги моей семьи направо и налево.

— Между прочим, до денег еще нужно добраться.

— Это шантаж? И ты смеешь… Нет! Стоп, стоп, стоп… Нам только не хватало перегрызть друг другу глотки. Хорошо, я даю тебе… Я даю тебе… миллион. Дед на все деньги, вырученные от продажи акций, купил бриллианты. Тогда они стоили девять миллионов. Сегодня их можно продать за десять. Этот лишний миллион — по праву твой.