Кристен Каллихен - На крючке (ЛП)

• Название: На крючке (ЛП)
• Автор: Кристен Каллихен
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

   Правила таковы: никаких поцелуев в губы, не оставаться на ночь, никому об этом не рассказывать и самое главное… Не влюбляться.    Анна Джонс хочет просто окончить колледж и устроить свою жизнь. Влюбленность в звезду футбола Дрю Бэйлора, конечно же, не входит в список ее дел. Самоуверенный и обаятельный, он окружен постоянным вниманием и слишком прекрасен, что играет парню на руку. Если бы Анна только могла игнорировать его страстные взгляды и не придаваться мечтам о греховных непристойностях с его участием. Это ведь не сложно, правда?    Вот только парень стремится сделать все возможное, чтобы Анна нарушила свои правила…    Футбол был благосклонен к Дрю. Он обеспечил его признанием, победой в двух Национальных чемпионатах и Призом Хайсмана. Но на самом деле он по-прежнему жаждет сексуальную и вспыльчивую Анну Джонс. Ее колкие шуточки и вопиющее неуважение к его славе лишь сильнее разжигает это желание. Но есть одна проблема : она постоянно ему отказывает. Во всем.    Пока одна случайная встреча не приводит к самому горячему сексу в их жизни и вдобавок к потенциальной возможности чего-то грандиозного. К сожалению, Анна хочет оставить этот случай в прошлом, как простую интрижку на одну ночь. Так что теперь задача Дрю соблазнить ее на нечто большее: больше секса, больше удовольствия, больше времени с ним. Пока она окончательно не попадется на крючок. Но кто как не Дрю знает толк в победе.    В любви и футболе все средства хороши… Да начнется игра! Современный роман с ХЭ предназначен для зрелой аудитории, рекомендован к прочтению возрастной группой 17+  

---

- Твоя нога, - протестует она напротив моих губ.

- Она в порядке, - я наклоняюсь к ее губам и запускаю язык в ее сладкий рот. У нее слабый вкус мятной зубной пасты, но он смешан с чистым исключительным привкусом самой Анны. Поцелуй ее полных губ просветляет мою голову. Она идет кругом, когда моя эрекция трется о ее завитки и гладкие жаждущие складочки. Она так же легко становится влажной для меня, как я - твердым для нее, и я никогда не привыкну к этому.

Аккуратно я раскачиваюсь напротив нее, скользя по ее киске, в которой так жажду оказаться. Мои руки задирают ее рубашку и гладят шелковистую кожу. Ее изгибы такие мягкие и теплые по сравнению с моим твердым и жестким телом.

- Анна, - я целую уголок ее губ, а затем второй. - Я не заслуживаю тебя.

Она сжимает мои щеки, ее большие пальцы прикасаются к моему подбородку.

- Вероятно, нет, - говорит она, еще раз целуя меня. - Я могу быть еще той занозой в заднице.

- Всегда шутишь, - шепчу я, прежде чем углубить наш поцелуй и приподнять свои бедра достаточно, чтобы головка моего члена нашла ее влажный вход. Со стоном я погружаюсь в нее. Так туго. Так совершенно.

Озноб пробегает по моему позвоночнику. Я двигаюсь легко, занимаясь с ней любовью с таким обожанием, от которого содрогаюсь и потею. Ее руки ласкают мою спину, мою задницу, осторожно исследуя, пока она издает тихие звуки, которые разжигают потоки вожделения в моих жилах. Это идеально. Я поглощаю ее мягкий рот и медленно двигаюсь внутрь и вне ее теплого тела. Здесь и сейчас я целостен. Выздоровевший. Если бы только это могло продолжаться вечность.

Но ничто не вечно. И вскоре становится очевидно, что хотя Анна отвечает на мои прикосновения, она ведет себя ненормально.  Я начинаю чувствовать ее напряжение, то, как она сдерживается. Это напоминает мне о тех днях, когда я пытался ее поцеловать, а она уклонялась от этого. Мои внутренности становятся холодными и тяжелыми, и я приподнимаю голову.

- Что не так?

Здесь слишком темно, чтобы разглядеть ее выражение лица, и я ненавижу это. Ненавижу то, как она сильнее закрывается от меня. То, как она слишком долго молчит. Когда Анна наконец-то начинает говорить, ее слова кажутся натянутыми и фальшивыми.

- Ничего... Дрю... - ее грудь прижимается ко мне, когда она вдыхает. - Я просто устала.

Ком становится поперек моего горла.

- Тебе следовало так и сказать. Ты должна была меня остановить.

Ее глаза мерцают в полумраке. Скрытая в них грусть сжимает мою грудь.

- Все не так плохо, - говорит она, дотрагиваясь до моей щеки. Но я увидел достаточно. Я пытаюсь слезть с нее, но это не так легко, моя грудь падает поверх ее груди, а моя сломленная нога зацепляется, посылая волну боли в мое бедро и в кончики пальцев. Я сдерживаю проклятия, даже когда Анна пытается самостоятельно выбраться из-под меня. Все так неуклюже, но в конечном итоге мы рассоединяемся.

- Я не хочу, чтобы ты со мной трахалась из жалости, - шепчу я, перекатываясь на свою половину кровати и садясь.

Рука Анны едва касается моей спины, словно она тянется ко мне, но затем прикосновение исчезает, и ее голос, словно хлыст режет темноту.

- А я не хочу, чтобы меня постоянно обвиняли в этом.

Я не собираюсь извиняться. Я уже и так достаточно извинялся за сегодняшнюю ночь. Я провожу рукой по своим волосам и встаю с кровати.

- Забудь.

- Куда ты собрался?

- Я не могу спать, - я хватаю ранее сброшенные шорты. Надену их в гостиной. Черт меня подери, если мне придется прыгать здесь, пытаясь натянуть их. - Ложись спать.

- Дрю.

- Пожалуйста, Анна, - мой голос надломлен, отчаян. - Я не могу сделать это еще раз сегодня.

Я не жду ее ответа, убегая в безопасное место, в другую комнату, где царит тишина и свобода от любых ожиданий. Впервые с тех пор, как я познакомился с Анной, я гадаю, было бы лучше, если бы я справлялся с этим в одиночку.

Глава 36

ЧЕМ-ТО НУЖНО ПОЖЕРТВОВАТЬ. Дрю больно внутри, и я не могу ему помочь. Как и не могу просто сидеть на месте и игнорировать это. Напряжение, возникающее в результате этой ситуации раздувается словно воздушный шарик, натягиваясь и грозясь лопнуть. Я так боюсь неизбежного разрыва, что не смею его трогать. Но единственная вещь, которую я когда-то избегала, принесла мне несчастье.

Лежа в кровати, я наблюдаю за тем, как утренний свет проникает сквозь щель в занавесках, дотягиваясь своими бледными пальцами до потолка. Мое сердце - тяжелый камень в моей груди. Мне нужно рассказать Дрю о своих чувствах. Это будет отнюдь не приятно. Гордость Дрю - могущественная штука. И он гораздо более чувствителен, чем я себе представляла.

Звук крушения из гостиной подрывает меня с кровати в один момент. Я натягиваю халат и бегу на шум.

Дрю сидит на корточках над разбитым стаканом. Сгибаясь под неудобным углом, он пытается подмести осколки.

- Сядь, - говорю я, подходя к нему, - позволь мне.

- Я могу сделать это самостоятельно, - его тон резок, словно он прогоняет меня.

Я выпрямляюсь, наблюдая за тем, как он убирает беспорядок. Грозовые тучи сгущаются в его выражении лица. И когда я подбираю отлетевший осколок стекла салфеткой, буря разражается.

- Иисус, - кричит он, - я же сказал, что могу это сделать. Ты можешь перестать парить надо мной, словно пчела?

Приняв удар, я пытаюсь сохранить выражение своего лица нейтральным, когда выбрасываю осколок.

- Ты пропустил один осколок, а я увидела его. Это не чрезмерная опека.

- О, нет? - его темные брови приподнимаются с недоверием. - То есть ты не носишься со мной как с писаной торбой все время?

Останавливаясь, я делаю вдох. Спокойствие. Мне нужно успокоиться.

- Если мне приходилось носиться с тобой, то это лишь потому, что ты постоянно рьяно рвешься в бой.

Упрямо он поднимает подбородок, но не встречается со мной взглядом.

- Возможно, это потому, что ты постоянно ожидаешь, что я оступлюсь.

- Возможно.

От этих слов он вздрагивает, его взгляд нацеливается на меня.

Я не отвожу глаз.

- Возможно, я хочу отыскать того Дрю, в которого влюбилась. Потому что, если ты меня спросишь, скажу, что он однозначно не здесь.

Краска заливает его лицо, но я вижу, как закрутились колесики у парня в голове. Знаю, он собирается избежать этого разговора, притвориться, что все хорошо, что проблема в моей голове.

Постепенно его выражение лица расслабляется.

- Анна...

- Не, - я делаю шаг вперед, указывая пальцем в его направлении, - на фиг, "Аннай" мне. Этим ты меня больше не успокоишь.

Его брови хмурятся.

- Чего ты хочешь от меня? Я пытаюсь не ссориться.

- Меня не волнует, если мы поссоримся, если это будет означать, что ты осознаешь тот факт, что погряз в проблеме, которая все нарастает внутри твоей головы, - сейчас мое сердце бьется в бешеном ритме. Я ненавижу конфликты. Конфронтация с Дрю вызывает у меня отвращение.

Мышцы на его шее напрягаются, а его румянец приобретает более насыщенный цвет.

- Господи, да, что с вами всеми? - он пробегает рукой по волосам, а затем хлопает себя по здоровому бедру. - Вы можете отпустить эту тему? У меня нет проблемы, чтобы вы ее решали.

- О, чушь.

Его брови приподнимаются.

- Прости, что?

- Ты слышал меня. Все это полнейшая херня. Ты чертовски хорошо знаешь, что если бы подобное случилось со мной, Греем или еще кем-то из твоих друзей, ты бы поступил точно так же. Так что, не начинай снова эту песню "почему вы не оставите меня одного".

Дрю шагает задом наперед, пока его зад не ударяется о стойку.

- Я даже не знаю, почему ты так волнуешься.

- Конечно, я волнуюсь! Почему бы мне не волноваться?

- Разве не будет лучше, Анна, если я никогда больше не буду играть? А? - он с трудом делает шаг в мою сторону. - То есть, ты же хочешь, чтобы я не был больше квотербэком. Ты не хотела иметь со мной дело поначалу. Ты посмотрела на меня и решила, что я просто какой-то накаченный спортсмен, который не достоин твоего времени.

- Это не справедливо. Ты знаешь, что я не хотела желать тебя...

- Ну, сейчас есть разница. Я захотел всю тебя в тот момент, как увидел тебя впервые. Но ты была так чертовски закрыта, что я не знал, как к тебе и подойти.

- Почему ты вообще поднимаешь это сейчас? - мне ненавистно, что я ранила его так глубоко собственными страхами, ненавистно, что он не может отпустить это.

- Почему? - он невесело смеется. - Тебе неприятно вспоминать о том, что ты хотела от меня лишь случайного траха?

Я всегда говорила, что он был слишком остроумен. Моя челюсть болит от того, что пытаюсь держать рот на замке. Спор на эту тему сейчас не поможет. Вот только Дрю не намерен закрыть эту тему. Вена видна вдоль его горла, когда он продолжает орать.

- Та первая ночь. Это было лучшее гребаное чувство за всю мою жизнь. Я завоевал чертову награду Хайсмана!