Андре Кастело - Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша

• Название: Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша
• Автор: Андре Кастело
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-8352-0369-1

В ряду многих страниц, посвященных эпохе Наполеона, «Жозефина» Андре Кастело, бесспорно, явление примечательное. Прилежно изучив труды ученых, мемуары и письма современников и не отступая от исторических фактов, Андре Кастело увлекательно и во многом по-новому рассказывает о судьбе «несравненной Жозефины», «первой дамы Империи». Повествование первой части «Жозефины» (1964) — «Виконтесса, гражданка, генеральша» — начинается временем, «когда Жозефину звали Роза»: о том, что она станет императрицей, история еще не догадывалась. Мы узнаем о «санкюлотке и монтаньярке», «веселой вдове», которая станет госпожой Бонапарт, о Жозефине-консульше, перед которой открывается дорога к трону.

Удивительная, неповторимая судьба блистательной и несравненной Жозефины! Грациозная, полная невыразимой прелести креолка, гибкая и обворожительная, с матовым цветом лица, дивными глазами, вкрадчивым мелодичным голосом… Очаровательная Жозефина, кружившая головы мужчинам и легко увлекающаяся сама, кроткая и легкомысленная, преданная и кокетливая, задумчивая и страстная. Жозефина, склонная к «зигзагам любви», сотканная «из кружев и газа».

В начале книги она — безвестная креолка с Антильских островов, Золушка, которой еще только предстоит стать царицей бала. Впереди — несчастливый брак с Александром де Богарне, рождение детей — Евгении и Гортензии, встреча с Наполеоном Бонапартом, который страстно полюбит ее и принесет ей в дар Империю, а потом расстанется с ней, и — кто знает? — не утратит ли он тогда счастливую звезду, приносившую ему удачу.

---

— Я никогда не посмею сказать ему все, — с гримасой вздохнула креолка, — это невозможно; окажите мне услугу и сохраните в секрете то, в чем я вам сейчас признаюсь. Я задолжала, по-моему, около миллиона двухсот тысяч франков, но признаться хочу только в шестистах тысячах; больше долгов я не наделаю, и остаток выплачу за счет экономии на себе.

— Здесь, сударыня, — возражает Бурьен, — я вынужден повторить вам свое предыдущее соображение. Я не думаю, что ваш муж оценивает ваши долги в такую крупную сумму как шестьсот тысяч, и потому гарантирую, что за миллион двести тысяч вы наслушаетесь не больше неприятного, чем за шестьсот, зато разделаетесь с этим навсегда.

— Нет, я этого не сделаю, Бурьен; я знаю мужа, мне не вынести его гнева.

Бурьен нехотя ограничивается цифрой в шестьсот тысяч, три миллиона на наши деньги, и Бонапарт, сперва потеряв дар речи от огромности суммы, соглашается уплатить. Но секретарь требует счета и каменеет: Жозефина дает себя обкрадывать. С нее сдирают 1800 франков за шляпу с перьями цапли! А дорогостоящая мотовка за один месяц заказала тридцать восемь шляп. Бурьен предлагает большинству поставщиков уплатить лишь половину требуемого. Те с улыбкой соглашаются. «Один из них, — присовокупляет Бурьен, — получил 35 000 франков вместо 80 000 и имел еще нахальство заявить мне, что он все равно остался в выигрыше». Словом, 600 000 франков, отпущенных Бонапартом, хватает на то, чтобы все уладить.

Уплатив долги жены, Бонапарт приходит к выводу, что теперь может не стесняться и, отобрав у Жозефины одно — самое красивое — из ее бриллиантовых колье, дарит его своей сестре Каролине, которая подписывается еще «Мария Аннунциата», к 20 января, дню ее свадьбы с Мюратом.

Стремясь завоевать расположение невестки, по уши влюбленной в жениха-рубаку, — так она приобретет хоть одну союзницу в грозном семейном клане, — Жозефина поддержала перед мужем кандидатуру будущего короля Неаполитанского: первоначально Бонапарт и слышать о нем не хотел. Этот неукротимый кавалерист хорош только на поле боя, а своим пристрастием к тряпкам просто раздражает его.

— Мюрат — сын трактирщика, — объясняет он жене. — На той высоте, куда меня вознесли удача и слава, я не могу мешать его и свою кровь. К тому же никакой спешки нет. Я подумаю.

Жозефина стала настаивать и напомнила о храбрости рубаки.

— Да, — согласился Бонапарт, — под Абукиром Мюрат был великолепен.

Наконец он уступает, утешая себя следующим соображением:

— Пусть не говорят, что я возгордился, что я ищу выгодных браков. Отдай я сестру за дворянина, все якобинцы заорали бы о контрреволюции.

Брачный контракт подписан 18 января в Люксембургском дворце в присутствии Бонапарта и его жены. Г-н и г-жа Мюрат обвенчались затем в «декадном храме[208] в Плайи» около Мортефонтена.

Жозефина счастлива: она победила. Радость ее омрачена только утратой колье. Ей нужно другое! Ювелир Фонсье располагает замечательной коллекцией жемчугов, принадлежавшей, по слухам, Марии Антуанетте. Жозефина решает их приобрести и заказать себе из них колье. Затем, чтобы раздобыть необходимые 250 000 франков, она обращается к Бертье, новому военному министру. «Грызя себе ногти по своему обыкновению, Бертье, — рассказывает Бурьен, — согласился провести ликвидацию кредитов, отпущенных на госпитали в Италии, и так как поставщики, подпавшие под ликвидацию, прониклись большой признательностью к своим покровителям, жемчуг перекочевал из магазинов Фонсье в Шкатулку г-жи Бонапарт».

Операция прошла легко, поскольку Жозефина, полагая, что супруге первого консула не подобает вступать, как в прошлом, в контакт с «деловыми людьми», поручила Лагранжу взыскать для нее «тайные доходы, причитавшиеся ей с компаний-поставщиц». Эту подробность сообщил нам Андре Гавоти, опубликовав следующее письмо Жозефины Лагранжу от 1 3 декабря:

«Прошу вас урегулировать вопрос о процентах, причитающихся мне в компаниях по поставке армии провианта и обмундирования, и проявить в этом деле всю скромность и деликатность, на какую вы способны…»

Уж не Лагранж ли косвенно оплатил колье? Как бы там ни было, остается самое трудное, о чем Жозефина сначала даже не подумала: как объяснить мужу наличие такого роскошного колье на своей груди? Сказать ему правду? Об этом и мечтать не приходится. Поэтому две недели жемчуг не извлекается из футляра. Наконец Жозефина собирается с духом.

— Бурьен, — говорит она мужнему секретарю, — завтра будет большое стечение народа, и мне неудержимо хочется надеть свой жемчуг, но вы знаете Бонапарта: он разворчится, если увидит что-нибудь в этом роде; прошу вас, Бурьен, держитесь поблизости от меня; если он спросит, откуда жемчуг, я, не колеблясь, отвечу, что он у меня давно.

Разумеется, Бонапарт замечает колье.

— Ну-ка, что это у тебя? — спрашивает он жену. — По-моему, что-то мне незнакомое.

— О господи! — улыбается Жозефина. — Да ты же десять раз видел этот жемчуг, поднесенный мне Цизальпинской республикой. Я его вплетала в волосы.

— И все-таки мне сдается… — настаивает Бонапарт.

— Спроси у Бурьена. Он тебе подтвердит.

— Ладно! Бурьен, что вы скажете об этой вещи? Вы ее помните?

— Да, генерал, отлично помню. Я ее уже видел.

«Видя самоуверенность г-жи Бонапарт, я невольно вспомнил рассуждение Сюзанны[209] о порядочных женщинах, которые научаются лгать с такой легкостью, что это у них получается совершенно незаметно», — заключает Бурьен.

Жозефина — надо это признать — часто вела себя не как порядочная женщина. Она сумела к тому же тайком обеспечить себе такие источники дохода, которые кажутся нам по меньшей мере странными, — и это еще мягко сказано. Чтобы знать, что происходит дома у Бонапарта, Фуше вскоре начал платить Жозефине по тысяче франков, т. е. 5000 на наши деньги, ежедневно, но, конечно, под предлогом вящей безопасности первого консула и необходимости быть в курсе всех его дел и передвижений. Фуше утверждает также, что он нанял и Бурьена за 25 000 франков ежемесячно. Это не исключено: мы ведь знаем, что в один прекрасный день Бонапарту придется избавиться от бывшего однокашника из-за махинаций последнего. Итак, главными осведомителями министра полиции оказываются супруга и личный секретарь главы государства.

Бред какой-то!

Жозефина, без сомнения, искренне решила прекратить торговлю своим влиянием и не иметь больше касательства к армейским поставкам, но мы вскоре увидим, что она снова поддалась искушению. 27 декабря Руже де Лиль[210], который до брака Жозефины был у «Розы» завсегдатаем, а может быть, и чем-то побольше, — взаймы дают только богатым, — обращается к ее мужу с таким предложением своих услуг:

«Забвение, в которое вы ввергли или распорядились ввергнуть меня, недавний ваш холодный прием — все доказывает, что мне удружил кто-то из вашего окружения. Верно или нет это предположение, но оно заставляет меня держаться в стороне. Если же случится так, что Республике и вам понадобится лишний честный человек, рассчитывайте на меня. Привет и уважение».

Первый консул не отвечает. Вмешивается Жозефина, она настаивает, и жаждущий семейного Мира Бонапарт заказывает Руже де Лилю «Боевую песню», исполненную 3 января в Опере без всякого успеха. Известно, что крыло гения коснулось чела автора «Марсельезы» лишь в знаменитую ночь в Страсбурге.

Поскольку муж отказывается найти применение композитору, Жозефина, вернувшись в прежнюю колею, предлагает последнему стать ее подставным лицом в одном деле с военными поставками. Торговый дом Гуассон послал к ней некоего гражданина Монье с предложением кругленькой суммы, если жена первого консула сумеет устроить фирме крупную сделку. Неисправимая Жозефина соглашается и просит своего бывшего вздыхателя — за легкий и щедрый процент — получить для нее прибыль за операции. Руже, поартачившись, соглашается на роль посредника. Благодаря Жозефине, сделка совершается, но в конце следующего года неприглядная история вскрывается, и у правосудия возникает интерес к Руже. «Не будь я сверхосторожен, — рассказывает он Жозефине, — я после первого же допроса мог бы сто раз назвать вас и тем самым прямо или косвенно скомпрометировать».

Мы сочли бы все это клеветой, не располагай мы перепиской автора нашего национального гимна. Тем временем дом Гуассон банкротится, дело принимает серьезный оборот, и Руже, сочтя себя свободным от обязательств, поскольку его покровительнице не удалось его спасти, пишет гражданину консулу с целью открыть ему «многочисленные подробности», которые «таковы, что обсуждать и толковать их вправе только он и адресат».

Теперь, когда Бонапарт введен в курс событий, дело похоронят: никто не должен подозревать жену нового Цезаря. Но Жозефина получит такую выволочку, что отныне удовлетворится ежемесячным вспомоществованием от Фуше и в дальнейшем заречется — по Крайней мере, так нам кажется — брать предлагаемые ей взятки. Однако, видя, как Франция с каждым годом все больше превращается в нацию солдат, мы готовы поспорить на пари, что Жозефина не раз вздыхала при мысли о горах обуви или фуража, которые заказывались по воле ее мужа и из которых она не извлекала больше никакого барыша. Что касается Руже, отныне оставшегося без дела, он перейдет в оппозицию и будет пописывать стишки, сравнивая — правда, только для рифмы — Наполеона с Нероном.