Нелли Шульман - Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая

• Название: Вельяминовы.Дорога на восток.Книга вторая
• Автор: Нелли Шульман
• Жанр: Прочая старинная литература

---

я все-таки женат…, Хотя по закону я ничего дурного не совершаю.

Он сел и с аппетитом принялся за еду. Люди шумели, над столом уже висел сизый, табачный дым.

Нахман, откинувшись к беленой стене зала, набив трубку, закрыл глаза: «Мессия».

Хана поставила точку. Перечитав написанное, отложив перо, девушка уронила голову в руки. В

чистой, маленькой комнате горели свечи, окно выходило на склон холма. Она, посидев, вздохнула:

-Папа будет доволен. Незачем расстраиваться, тебя бы все равно никогда не напечатали, какая

разница, под чьим именем это издается.

Она поднялась. Взяв с полки стопку тетрадей, исписанных ее мелким, четким почерком, девушка

ласково погладила переплет.

-Это я не отдам, - решила Ханеле. «Папа такого и не поймет, он талмудист, а не мистик».

«Спрятанная книга», - прочла она заглавие и рассмеялась: «Сказки. Это только на первый взгляд -

сказки, конечно».

Она подошла к зеркалу. Серые, большие глаза играли ледяными искрами, черные, заплетенные в

косы, волосы падали на плечи, скрытые глухим платьем.

Ханеле вспомнила красивое, строгое лицо мачехи, что исказилось в умоляющей гримасе. Лея

оглянулась и схватила ее за руку: «Ты ведь видишь, видишь, я знаю. Все знают! Скажи, что это

мальчик! Большой, здоровый мальчик!»

Девушка медленно ополоснула тарелку в ведре и стала вытирать ее холщовым полотенцем - они с

мачехой мыли посуду.

Она все молчала. Лея, наконец, раздула ноздри:

-Ты просто завидуешь. Тебе двадцать три, а тебя и не сватали еще ни разу. Кто захочет жениться на

сумасшедшей? Умрешь старой девой, попомни мое слово, - она положила руку на свой живот.

Ханеле горько спросила: «Господи, зачем ты так? Почему я все вижу, все?»

Девушка услышала шуршание бесконечного, зимнего дождя, и свой шепот: «Господи, я еще

маленькая. Дай мне просто поиграть, пожалуйста. У меня овечка есть».

Она незаметно отерла слезы рукавом платья: «Не говори дурного. Только хорошее, только

хорошее. Тогда все будут счастливы».

Мачеха, что-то бормоча, вышла из кухни. Ханеле, устало прислонившись к стене, повторила:

«Только хорошее».

Ханеле опустила свечу на стол. Открыв шкатулку, она достала записку от Моше.

-Милая моя сестричка, - читала она, - у меня все в порядке. Я устроился каменщиком, и

совершенно не голодаю. Хотя, от твоего печенья, конечно, не откажусь. Во все ешивы города мне

теперь путь закрыт, спасибо папе, но ничего - книги у меня есть, буду учиться сам. Если ты

согласна, я тебе буду посылать свои заметки, хотя я, по сравнению, с тобой - всего лишь школяр.

До нее донесся гневный голос отца: «Что значит - ты обручился? Ты должен жениться на дочери

рава Альфази, я тебе говорил! Немедленно выбрось из головы эту чушь!»

Моше спокойно отодвинул тарелку: «Мы дали друг другу слово, и через три года поженимся,

когда Элишеве будет шестнадцать. Я пока уйду из ешивы, - он поднял руку, увидев, как покраснел

отец, - буду заниматься по вечерам, а днем работать. Мне надо скопить денег на комнату, на

корабль до Ливорно и обратно. Мы хотим поставить хупу в Амстердаме, а потом приехать сюда».

С порога раздался звон посуды - мачеха выронила фарфоровое блюдо с курицей. Побледнев, Лея

выкрикнула: «Через мой труп! Через мой труп ты женишься на гойке, Моше Судаков! Ты, внук

Исаака Судакова! Они там все, - женщина поморщилась, - живут в скверне, в нечистоте!»

Моше поднялся и пожал плечами: «Я уберу. Не волнуйся так, мама, в твоем положении это

вредно. Мне двадцать лет, я сам могу решить, на ком мне жениться».

-Ты женишься на Дворе Альфази, - угрожающе сказал отец, тоже встав, - или ты мне больше не

сын. Она единственная дочь, наследница всего состояния…Ты видел их дом?

Моше взглянул на отца - они были одного роста, одинаково мощные, широкоплечие. Юноша

сочно ответил: «В постель я не с домом буду ложиться, и не с деньгами рава Альфази, дорогой

папа. Прости, - он усмехнулся, - я не сделаю тебя богаче, не получится».

-Пошел вон отсюда, щенок, - отец засучил рукав капоты: «Если у кого будет сын буйный и

непокорный, неповинующийся голосу отца своего и голосу матери своей…»

-Всего хорошего, папа - холодно сказал Моше. Поцеловав мать в щеку, - Лея так и стояла с

опущенными руками,- юноша вышел.

-И папа велел не брать его ни в одну ешиву, - Ханеле спрятала записку и услышала с улицы голоса.

Она взяла подсвечник и подошла к окну - отец прощался с каким-то высоким, стройным юношей.

-Я его видела, - вспомнил Ханеле. «В синагоге, в щель в стене. Очень красивый. Интересно, кто

это?» Юноша взглянул наверх. Она, отпрянув, - горячий воск капнул ей на пальцы, - положила руку

на медальон.

Он был раскаленным, словно металл бросили в огонь.

-Вот, Я расплавил тебя, но не как серебро; испытал тебя в горниле страдания, - горько шепнула

Ханеле. Закрыв глаза, она склонила голову: «Пусть будет так».

Черные, мокрые стволы деревьев возвышались на склонах холмов. Снег таял на узкой, извилистой

дороге, что вела к низкому, простому каменному зданию. Ханеле поправила шаль на голове.

Отряхнув сапожки, она подняла глаза к голубому, яркому небу.

Метались, щебетали птицы, пахло свежестью и весной. Присмотревшись, она увидела на обочине

зеленую, молодую траву, и улыбнулась. Присев, девушка погладила длинными пальцами белый,

скромный цветок. Она услышала сзади себя робкий голос: «Здравствуйте».

Он стоял на пороге склепа. Ханеле, покраснев, распрямилась: «Здравствуйте, рав Нахман». Легкий,

прохладный ветер трепал подол ее длинного, по щиколотку, темного платья, шаль приоткрывала

начало черных, цвета воронова крыла, волос.

-Я еще тогда понял, ночью, что она красавица, - подумал Нахман. «Какие глаза - будто небо перед

грозой. И не замужем, хотя ей уже за двадцать. Конечно, какому мужчине хочется чувствовать себя

глупее жены. Она, по слухам, Талмуд наизусть знает. Наверняка, еще и Каббалу изучает, дед ее

был известным мистиком».

-Вы знаете, как меня зовут? - удивился он.

-Я спрашивала, - просто ответила Ханеле.

-Я вас в синагоге видела. Вы из России сюда приехали. А зачем вы пришли на могилу рава

Йонатана? - она показала рукой в сторону здания, - здесь же только незамужние и неженатые

молятся. Вы ведь женаты, - алые губы улыбнулись.

На стройной шее, закрытой глухим воротником платья, он увидел отсвет золотой цепочки.

-Я молился за других, - вздохнул Нахман, - я же цадик, у меня много своих хасидов. А вы? - он

внезапно понял, что краснеет.

-А я хочу выйти замуж, если на то будет Божья воля, - тихо сказала Ханеле.

-Говорят, же, кто тут помолится, тот через год уже будет под хупой стоять. Или даже раньше.

Простите, - она направилась внутрь. Нахман, отступил, пропуская ее: «Я вас подожду. Все же час

идти до города, а вы девушка, одна…»

Она задержалась на пороге и взглянула куда-то вдаль: «Все предопределено, рав Нахман, но

свобода дана Господом, а мир судится по благости. Помните это».

У нее были блуждающие, туманные глаза. Нахман вдруг спросил: «Вы же видите? Скажите - что? Я

слышал, у вас есть дар…»

-Дар, - повторила Ханеле. ЕЕ губы, на мгновение, искривились: «Все будет хорошо, - тихо добавила

она. Скользнув в тихую, с низкими, каменными сводами, комнату, где пахло воском, девушка

глубоко задышала.

-Нельзя, нельзя, - велела себе Ханеле. «Это не дурное. Он праведник, достойный человек, просто

ошибается. Нельзя, чтобы он был в заблуждении. Скажи ему. Так будет лучше».

Она достала из бархатного мешочка маленькую, в кожаном переплете, книгу Псалмов.

Раскачиваясь, прижимая ее к груди, Ханеле что-то зашептала.

Мужчина и женщина поднимались наверх, на склон холма. Ханеле остановилась и посмотрела на

черепичную крышу могилы, на долину вокруг:

-Через неделю Новый Год деревьев, папа проведет седер, - он всегда сюда ездит для этого, -

помолится на могиле рабби Шимона, и мы вернемся в Иерусалим. А потом и Пурим, - она ласково

улыбнулась.

Они молчали. Нахман, сцепив пальцы, не глядя на нее, спросил: «Так что вы видели? Я не боюсь,

не надо от меня ничего скрывать. Пожалуйста…»

-Вы хотите уехать отсюда с амулетом, - Ханеле потянула цепочку. Он внезапно отшатнулся - солнце

вышло из-за туч, золото сверкнуло яростным блеском. Нахман услышал отдаленный раскат грома.

-Нельзя, - грустно сказала она.

-Когда-то давно…еще ребенком, после смерти моего деда, я пообещала, что никогда, никому не

отдам его вторую половину. Это опасно, и вообще…, - она повела рукой в воздухе. «Не надо, рав

Нахман, - девушка медленно двинулась наверх, - вы не Мессия, и никогда им не станете. Но у вас, -