Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

• Название: Весенние заморозки (СИ)
• Автор: Александр Хомяков
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

В этом мире будущее, единожды представ глазам прорицателя, становится неизменным. В этом мире боги ведут между собой борьбу руками простых смертных. Пять героев становятся щитом на пути бесчисленных завоевателей - становятся, сами о том не зная. И лишь одно оружие у них в руках - свобода самим выбирать свой путь там, где одно-единственное пророческое видение обрекает на гибель целые народы.

---

Не успеют. Я посчитал изгибы серпантина - башне осталось чуть более одного витка.

Остальные тоже умели считать: я чувствовал их возрастающее напряжение. Я тоже ощущал себя хищником в засаде, подобравшимся для прыжка. Ощущение было - лучше не бывает. По спине перекатывались табуны мурашек, каждая мышца в теле напряглась. Наверное, горели серым огнем глаза...

И только где-то на задворках сознания маячила досада, оставшаяся после утренней порки провинившихся военачальников.

И нет бы мне выбрать повод получше. Из всех поротых спокойно отнесся к наказанию только сотник нерберийцев. Иного я и не ожидал: для наших Кодекс равнозначен закону. Еще я не ожидал, что здесь, в Сиккарте, местные нравы и традиции над Кодексом преобладают.

Оказывается, в представлении миакрингов военачальник, он же военный вождь, по своему положению заведомо выше любых поощрений и наказаний. Он равен богам, его действия - вне правил и морали. И если уж случается так, что вышестоящий военный вождь недоволен нижестоящим, наказывать его публично он права не имеет. Если бога унижают, он теряет свою божественную сущность. Если не теряет - тогда это не унижение, но оскорбление, требующее достойного ответа. Что и имело место быть - все миакринги замка Риммор теперь смотрели на меня волками. Исключение до определенной степени составлял Арварих, соизволивший мне сообщить о произведенном поркой эффекте, а заодно снизошедший до небольшой разъяснительной работы.

Лажа вышла. Неудача, как сказал бы Тирвали - но я все-таки старше и пока умнее него. Это была самая настоящая лажа. В замке Риммор моментально воцарилась гнетущая, напряженная атмосфера, в воздухе носился запах мятежа, и мои дни как коменданта были сочтены, если я немедленно не отличусь как полководец. Победителей не судят.

Башне осталось ехать меньше половины витка. Ряды секироносцев придвинулись ближе, и мне вдруг стало интересно, что именно они видят перед собой. Осажденную крепость, охваченную смутой и разбродом, на грани отчаяния перед огромной армией осаждающих? Гордую твердыню, уверенную в своей неприступности, плюющую в лицо врагам и выставляющую на пиках головы парламентеров? Мрачный чуждый замок, притаившийся на холме, готовый извергнуть на пришельцев несусветную пакость, стоит тем подойти поближе?

Скорее всего, именно последнее. После поражения на море и гибели барона Валендинга мы никак не проявляли себя, если не считать моей встречи с парламентером Алагли. Что бы не творилось в стенах замка, для осаждающих он как бы притаился. Они вправе ожидать пакости - а мне меньше всего хочется, чтобы враги сейчас осторожничали.

Я подозвал одного из посыльных.

-Бегом на стену! Лучникам приказ - обстреливать башню. Пусть стреляют вразнобой, не залпами. И пусть изобразят суету вдоль стены.

Надеюсь, до командира защитников этого участка укреплений дойдет смысл моего приказа. Там командует один из предводителей пиратской вольницы Мара Валендинга, удивительным образом не попавший в число выпоротых. Я предполагал, что это свидетельствует о наличии у него хоть каких-то мозгов.

-Конница вышла в поле, - известил меня Вальд.

Хроникер, летописец, историк - ему и надлежит любые потрясающие события воспринимать спокойно, отстраненно. Мне, как полководцу, спокойствие тоже приличествует. Но вот только при виде нерберийской конницы, внезапно появившейся на вересковой пустоши, спокойствие меня покинуло. Тем временем конные отряды под флагом Стикра с места взяли темп и подозрительно быстро устремились к замку. Пехота под холмом тоже пришла в движение.

Елки зеленые, да что же это за согласованность такая? Не по-нерберийски это!

-Башня остановилась, - констатировал Вальд.

У меня пар повалил из ушей.

-Лучникам - обстреливать башню! Ворота - открыть! Сотнику Мэрали - атаковать эту хрень на колесиках!

Не зная, что бы еще такого приказать, я рванулся к бойнице. Башня и впрямь стояла. Почти на самом краю столь хитроумно устроенного прошлой ночью подкопа. Я не понимал, как враги смогли его обнаружить - замаскирован он был отменно.

Грохот где-то наверху показался мне совершенно нездоровым.

-Катапульты, - заметил Вальд. - к сожалению, несколько мощнее, чем я ожидал. Стены замка не выдержат продолжительного обстрела такими снарядами.

Секироносцы уже лезли на подъем к замку. Числом они превышали воинов Мэрали раз в семь-восемь. На подходе была и конница - на ровном участке серпантина она могла сыграть решающую роль. И еще Катаар знает сколько войска было у них в резерве.

Хоть отход труби. Лажа всем лажам! Оторвавшись от бойницы, я поймал взгляд Арвариха.

Взгляд этот мне совсем не понравился.

Эрик. Гордость.

Эта сосна, наверное, помнила то время, когда арденские поселения были свободны. Когда страной, прежде носившей имя Риммарави, правил герцог Эрган Второй, а его сын Элваих еще не получил прозвище 'Серый волк'. Она была задолго до рождения Эрика - а ведь и Эрик был уже не так молод. Да что там - она была до рождения Уивера ЭахТислари. Она была. Эрик изрубил ее в капусту.

Пот катился по его лицу бурной рекой. Он оперся на свой меч-бастард, чтобы отдышаться - не так-то просто изрубить в щепки четырехсотлетнюю сосну.

Меч выдержал это испытание с честью. Другой бы давно затупился. Эрик тоже выдержал. Другой бы давно повалился без сил, не чувствуя рук, плечей, спины, забыв о том, что у него есть тело и душа. Он - чувствовал, это-то ему и не нравилось.

Но на этом пятачке меж скал, нависшем над океаном, были еще сосны. Уничтоженная им была еще не самой большой.

Эрик огляделся.

День уже клонился к вечеру. С океана тянуло прохладой. Неяркие лучи солнца бродили в густо-зеленой хвое, являя глазу очарование этого места, которое не смог загубить своим мечом Эрик.

Он злобно ухмыльнулся.

-У меня много времени. Я вырублю все сосны, а потом по камушку раздроблю скалы.

-А что ты сделаешь с солнцем? С ветром? С океаном? Со своей памятью, в которой это место по-прежнему прекрасно?

Голос Филласта не содержал упрека. Он просто спрашивал - так, словно вопрос даже не был риторическим.

-Ты нечасто покидаешь свою башню, Филласт. Что привело тебя сюда?

Прежний спустился по тропе меж скал и подошел к Эрику.

-Мне здесь нравится. Мне нравилось это место еще до того, как Катаар создал людей. Здесь красиво.

-Я срубил сосну.

Взгляд Филласта, устремленный на Эрика, был очень серьезен.

-Это плохо. Ты больше никогда не увидишь это место таким, каким ты его помнишь.

-А ты, Филласт?

Эльф пожал плечами.

-Я видел его разным.

Не понять ему Прежних. У них совершенно другая система ценностей. Они смотрят на мир как бы со стороны, зачастую с очень неожиданной стороны. Или это только эльфы, а может, только Филласт? Других Прежних Эрик на своем веку не встречал.

-Как себя чувствует Верховный прорицатель?

Филласт неожиданно улыбнулся. Странно выглядела улыбка на этом лице без возраста, треугольном, слегка вытянутом, с острым подбородком, тонкогубым ртом, раскосыми глазами и высоким лбом, на который падали пряди редких волос золотистого с серебром цвета. Как вроде улыбнулся апрельский день, клонящийся к вечеру.

-Достаточно хорошо, чтобы покинуть замок еще до того, как я успел его проведать. Если Уиверу что-то втемяшилось в голову, его не остановить.

Эрик сжал зубы. К Верховному прорицателю у него была пара вопросов. Даже, если разобраться, всего один: 'Зачем?'

Зачем все это с ним? Кому от этого станет легче?

-Идем обратно в башню? - спросил Филласт, глядя ему в глаза.

Эрик чуть заметно мотнул головой.

-Боишься?

Кому другому Эрик рассмеялся бы в лицо. Этому же, странному Прежнему, которому чужда людская мораль, он хотел сказать правду.

Эрик боялся возвращаться в башню. В башне была Эрви, его любовь, боль и мучение. Его судьба. Ему было страшно видеть ее.

-Идем! - он шагнул вперед так резко, что Филласт еле успел отступить в сторону.

Подъем!

Подъем заканчивается.

Подъем...

Тропинка выскочила на ровное место. Меж косматыми лапами сосен проявились очертания башни.

Вообще, куда это он так торопится? Зачем? Может, остановиться? Остановиться. Вернуться. Бежать. Бежать без оглядки.

Шишка на тропе. Обычная сосновая шишка. Белки давно утратили к ней всякий интерес. Лежит себе в рыжих прошлогодних иголках хвои и вечнозеленых, вечных в своей зелени травинках. Никуда не торопится. Вечнозеленых, вечных травинках... Травинках. Вечных и зеленых. Нет цели, нет смысла - но разве это так важно для обычной сосновой шишки? Важно ли это вообще?

Поворот. Пень. Старый пень. Откуда здесь пень? Или он такой же вечный, как травинки? Есть лес - есть и пень. Идя по лесу, хочется иногда сесть, отдохнуть, подумать. Не сидеть же на травинках, вечных и зеленых? Есть пень. Хочется сесть и подумать. Отдохнуть. Вечный и зеленый пень. Отдохнуть и подумать. Но так не хочется думать! Сесть бы и отдохнуть, ни о чем не думать. Погреться на апрельском солнышке. Услышать песни лесных птах, гудение жука в хвое. Забыть обо всем. Вдохнуть солоноватый ветерок с океана. Он - сам по себе, ветерок - сам по себе. Забыть и отдохнуть.