Александр Хомяков - Весенние заморозки (СИ)

• Название: Весенние заморозки (СИ)
• Автор: Александр Хомяков
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

В этом мире будущее, единожды представ глазам прорицателя, становится неизменным. В этом мире боги ведут между собой борьбу руками простых смертных. Пять героев становятся щитом на пути бесчисленных завоевателей - становятся, сами о том не зная. И лишь одно оружие у них в руках - свобода самим выбирать свой путь там, где одно-единственное пророческое видение обрекает на гибель целые народы.

---

Или вот я, например. На мне есть некая печать Лайты, знак моей избранности. Старшие его даже видят. Но я сам, как ни стараюсь, ничего такого нового в себе ощутить так и не смог. Пятая нога не выросла, третий глаз не открылся. Может, я сам по себе какой-то не такой?

-Тирвали, со мной что-то не так в последнее время? Что во мне изменилось? Ты же давно меня знаешь, ты должен был заметить.

-Да все как и прежде, дядя... а нет, вспомнил. Ты реже стал полагаться на удачу. Я думаю, это Старшие на тебя влияют. Ты уже не хочешь ни во что верить, тебе надо знать наверняка.

-Лагорис, а в чем моя особенность проявляется? И у других двоих? Это же не просто ясность нашей судьбы, мне говорили, что мою судьбу вообще никто увидеть не может. Что она за штука, эта избранность?

-Ну ты и вопросы задаешь. Сложно сказать так сразу. Впрочем, есть один тонкий момент. Вы сами выбираете свой путь.

-Все Младшие так делают. У нас нет прорицателей.

-Не скажи. И Младшие, и Старшие склонны выбирать один из двух, реже из трех возможных вариантов. Это значит, что варианты заранее очевидны, а по характеру человека можно догадаться, какой из путей он выберет. Это обреченность. Слышал я от кого-то, что именно склонность людей сужать свое будущее до единственного пути и делает возможным провидческий дар Старших. А в тебе этого нет. Ты чаще всего просто не хочешь ничего выбирать, пока не узнаешь наверняка, что тебе именно это и нужно.

-То есть, я не склонен к вере, а предпочитаю знание?

-Не только это. У тебя еще и нет никаких авторитетов. Старшие верят своим провидцам, верят книжной премудрости, верят накопленному опыту своих предков. И даже не верят, а пользуются тем знанием, что заслуживает у них доверия. Ты же лишен всего этого груза веков и культурных установок. Живи ты в своей Нерберии, на тебя бы влияла культура твоих сородичей. Но сейчас ты - лист на ветру, и зацепиться не можешь только потому, что никак не выяснишь наверняка, за что же тебе цепляться. А ненадежные опоры ты отвергаешь.

-Ну, кое-что в этой жизни я про себя знаю совершенно точно.

-Арварих, а ну-ка поди сюда. Сейчас ты мне ответишь на все мои вопросы.

-Не брал. Я точно не брал. Гарини спроси.

-Брал-не брал - это нам еще предстоит выяснить. Скажи-ка мне, Арварих: тебе я тоже кажусь листом на ветру, который не знает, за что ему зацепиться?

-Кто тебе такое сказал-то? Поэзия прям... нет, комендант. Ты больше на надежную скалу похож. За тебя люди цепляются, а не ты за них.

-Когда вы меня, сволочи, сонным настоем поили, небось скалой не считали.

-Злопамятный ты, комендант. Тебе тоже иногда помощь нужна, не все ж нам на твоей шее висеть.

-Помощнички, мать вашу. Просил я вас мне помогать?

-Не просил. Но ведь помогли?

-Сие пока что неизвестно, Арварих, кому вы на самом деле помогли и чем.

-Рав, может хоть ты мне скажешь...

-Дяденька, мне еще целый котел по лункам разлить надо. Поможешь?

Записывая события и впечатления сегодняшнего дня, я перебирал в своей памяти все пережитое мной за весну. Так ребенок на галечном пляже пытается сложить из камешков пирамидку, а она все осыпается раз за разом, округлые гальки не желают держаться вместе, не выходит из них надежного столбика. Ну две положит, ну три, а следующая падает, стоит ее отпустить. И когда ребенку это надоедает, забрасывает он свое занятие и начинает кидать камни в воду, а те скачут по поверхности и потом тонут, потому как ни на что другое и не годятся.

Ну разметал я себя по страницам, исписанным миакоранскими рунами - что толку с того? Помогло это мне разобраться в том, кто я, зачем я, и куда меня занесло? Нет. А должно было?

Время уже за полночь. Любой нормальный солдат на моем месте давно бы спать завалился, зная, что завтра снова в бой, и надо дать телу отдых. Я же сижу, бумагу мараю и сержусь, что чернила на морозе загустевают.

Откуда люди берут знание - то, чего по мнению Лагориса и Тирвали, мне не хватает для полного счастья? Из книг. Чаще - из опыта, в основном из собственного. Чужой опыт доверие редко когда вызывает, мы все любим набивать шишки самостоятельно. Так что мне, выходит, шишек не хватает?

Выйдя опять на стену, я смотрел на юг, в сторону равнины. Скейр не виден даже со скалы, где мерзнут сейчас лучники. Но для меня словно окно в воздухе раскрылось. Я видел Аэлевит, бредущую под снегопадом по улицам Скейра. Капюшон плаща откинут на плечи, повязка на голове сбилась набок, и рассыпались по плечам золотые пряди, в которых тают снежинки. В руке у нее бутыль с вином, в глазах - непроглядная зимняя ночь.

Я откуда-то знаю, что вижу не сегодняшнюю ночь, а вчерашнюю, что сегодня ей наверняка легче, что она успела уже пережить то, чему я стал свидетелем. Но для меня ее вчерашний день еще не прошел. И я иду вслед за ней, пытаясь догнать, окликнуть, схватить за плечи. Но она не слышит и не видит, только оглядывается иногда в поисках меня, словно чувствует, что я рядом.

-С видениями всегда так, - Лагорис тоже не спал. Эйторий сидел у костра и грыз костяшки своих длинных пальцев. - Это же не просто подсматривание за прошлым или будущим, это присутствие в нем. Только не полностью, а одними лишь чувствами.

-Выходит, у меня провидческий дар открылся?

-Не только у тебя. Мы на пике напряжения сил, на самом краю пропасти. Тут даже у лягушки провидческие способности проявятся.

-Ну спасибо тебе за сравнение, Старший. Ква-ква.

-Да ладно тебе, не обижайся... - он протянул руку, но вместо того, чтобы слегка сжать мою кисть, эйторий вдруг вцепился в нее, да так, что у меня кости затрещали. Глаза его остановились на чем то за моей спиной, я обернулся, одновременно пытаясь выдернуть руку из его захвата.

По искрящемуся снегу вдоль стены к нам брел, пошатываясь, какой-то человек. Он был довольно высокого роста, какого бывают лишь эйтории, но только когда он вступил в круг света от нашего костра, я наконец узнал Виластиса, которого в свое время не раз видел в 'Мече миакринга'. Молодой рыцарь был бледен, и кольчуга из темного металла потемнела от крови. Левую руку он прижимал к телу, в правой тащил свой молот.

Лагорис наконец отпустил меня и бросился навстречу Виластису. Еще до того, как старый эйторий обнял рыцаря за плечи, я догадался, что Виластис и есть его сын, который, судя по всему, чудом избежал сегодня смерти.

И хоть в его спасении не было абсолютно никакой моей заслуги, я почему-то почувствовал себя так, словно сделал доброе дело. И понял, что смогу наконец уснуть, оставив все недодуманные мной мысли на завтрашний день.

Завтра разберемся, за каким диаволом меня избрали в спасители мира. В любом случае выбор будет за мной. Я уверен, что пойму, когда этот выбор передо мной встанет.

Эрик. Крик над пропастью.

Морозная ночь обступила его со всех сторон. Костерок едва тлел, и холод пробирал Эрика до костей. Он терпел, потому что только стужа позволяла ему сохранять ясным рассудок и не скатываться в меланхолию.

Что же все-таки ждут от него прорицатели народа? Зачем вели его всю жизнь к этому костру, к этим холодным звездам, к этим мыслям? Почему отняли у него Эрви, что сделали с ней?

По прибытии в крепость он, не задерживаясь, отправился искать Галдора. Искал долго, расспрашивал всех, кто попадался ему на пути. Однако защитники Последнего рубежа словно были предупреждены о его желании найти прорицателя, и всячески ему в этом противодействовали. Никто ничего не знал, не видел, понятия не имел. И столько в этом было фальши и откровенного вранья, что Эрику не составило труда догадаться, что встречи с ним Галдор избегает.

Оставив попытки разыскать мерзавца самостоятельно, Эрик вернулся к лошадям. Вот о лошадях в его отсутствие позаботились, расседлали и поклажу отдельно сложили. Зарывшись во вьюки, Эрик среди прочих вещей обнаружил хорошо знакомый ему рюкзак, раньше принадлежавший Эрви. Последний раз он его видел в стане герцога Илдинга на Длинном озере.

Несколько блузок, вязаная кофта, домашнее платье. Книжка, название которой Эрику ни о чем не говорило. Лютня, на которой его жена иногда играла, когда было настроение. Белье, кое-какая косметика и всякие другие мелочи, применения некоторым из них Эрик даже придумать не мог - женщины часто носят с собой всякие странные штуки, которые служат для ухода за собой. Вся одежда была чистой, и все из вещей Эрви были на месте, кроме деревянного гребня, которым она по утрам расчесывала волосы.

Кто же преподнес ему этот подарок? Скорее всего, благодарить за него следует Аэлевит. Непонятно только, как рюкзак Эрви к ней попал и, самое главное, что ему теперь с ним делать. Выбросить его у Эрика рука не поднимется.

В дороге он как следует обдумал все, что открылось ему в Скейре. И по мере приближения к Последнему рубежу все больше приходил к выводу, что Эрви, вопреки всему, что говорило об обратном, жива.