Джон Рид - Вдоль фронта

• Название: Вдоль фронта
• Автор: Джон Рид
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9950-0544-5

Мемуары «Вдоль фронта» американского писателя и публициста Джона Рида, посланного военным корреспондентом на Балканы и в Россию в 1915 году, являются результатом поездки по восточной окраине воюющей Европы во времена Первой мировой войны. Поездка должна была продолжаться три месяца, но затянулась больше чем на полгода: побывав во Львове (Лемберге), автор попал в «великое русское отступление».

Книга интересна не только блестящими правдивыми зарисовками мрачной и своеобразной «фронтовой жизни»; в ней ясно ощущается перерастание благодушного пацифизма автора в горячий принципиальный протест против империалистического характера войны.

---

Дважды за это время болгары осаждали Византию. Я упоминаю обо всем этом, чтобы разъяснить болгарские «национальные чаяния» на «историческом основании». Подобно всем балканским «чаяниям», они безграничны.

Но в общем болгары очень простой и бесхитростный народ. Зачем же они нарушили Балканский союз и вызвали вторую балканскую войну?

Во всем этом виноваты «чаяния».

Македонский вопрос был причиной каждой крупной европейской войны за последние пятьдесят лет, и пока он не будет разрешен, не будет прочного мира ни на Балканах, ни за пределами их. Македония – это самое ужасное смешение рас, какое только можно себе представить: турки, албанцы, сербы, румыны, греки и болгары жили и живут там бок о бок, не сливаясь. На пространстве в пять квадратных миль вы найдете шесть деревень шести различных национальностей – каждая со своим особым укладом, особыми обычаями, языком и традициями. Но громадное большинство населения Македонии – болгары. До первой балканской войны не было ни одного интеллигентного серба или грека, который стал бы это отрицать. Почти все великие люди Болгарии вышли оттуда. Болгары были первыми, во времена турецкого владычества основавшими национальные школы. И когда болгарская церковь восстала и откололась от константинопольского патриарха, турки разрешили им учредить в Македонии свои епархии – настолько очевидно было, что эта страна болгарская. Честолюбивые сербские националисты, следуя примеру болгар, основывали школы в Македонии и посылали туда «комитаджи» для борьбы с болгарским влиянием, но в течение целого столетия сербские ученые и политические деятели признавали, что Македония населена болгарами. Сербы не распространялись к югу, они пришли с севера и распространились на восток – на Боснию, Герцеговину, Далмацию и на Триест, – вожделения направлены в эту сторону.

В течение последних лет балканской неразберихи и сумятицы при оттоманской власти, когда «великие державы» тщетно пытались произвести реформы в европейских вилайетах и когда начал уже намечаться конец Турецкой империи, Греция также стала посылать в Македонию «комитаджи» для ведения подпольной борьбы с сербами и болгарами, в надежде получить в конечном счете кусок покрупнее. Но вплоть до балканской войны ни один сознательный грек не осмеливался признавать Македонию греческой иначе как в историческом аспекте. Греция высказывала права на Константинополь, часть Фракии, Малую Азию и европейское побережье Эгейского и Черного моря только потому, что там когда-то жили греки. Но и только.

Даже в договорах Балканского союза, предшествовавшего войне 1912 года, Сербия признавала Македонию болгарской. Милованович, сербский премьер, принимавший участие в составлении договора, сказал: «Есть области, принадлежность коих к той или иной стране совершенно бесспорна. Адрианополь должен отойти к Болгарии; Старая Сербия, к северу от гор Шар-Планина, должна быть сербской. Большая часть Македонии будет болгарской. Но узкая полоса восточной Македонии должна быть отдана Сербии. Самое лучшее – предоставить этот раздел России в качестве арбитра». Это было все включено в договор. Греция также признала принцип болгарского господства.

Когда разразилась Балканская война, Болгария со своей превосходной армией должна была выставить надежный заслон в Македонии и помочь Сербии, в случае если последней придется туго. Но на самом деле как раз Сербия принуждена была послать подкрепление болгарам во Фракию. Сербы назвали это «первым нарушением договора». После падения Адрианополя болгары продолжали наступать, изумленные своим успехом. Они предполагали остановиться на линии, проведенной через Мидию, Черное море до Эноса на Эгейском море. Но турки так отчаянно пытались заключить мир, что они нарушили перемирие и двинулись прямо на Константинополь. Их остановила только Чаталджа, и они, вероятно, взяли бы и ее, если бы события в их собственном тылу не приняли угрожающего оборота.

Между тем греки и сербы, которые заняли всю Македонию, Эпир и Фессалию, лениво следили за возрастающими притязаниями болгар. В Балканском договоре не было ничего, что могло бы дать Болгарии право на захват столицы восточного мира. Сербия и Греция совместно завоевали западные вилайеты и совершенно не желали уступать вновь завоеванную территорию какой бы то ни было могущественной балканской империи, поэтому они заключили тайный договор и начали преспокойно «грекофицировать» и «сербизировать» свои новые владения. Тысячи греческих и сербских публицистов начали кричать на весь мир об исключительно греческом или сербском характере населения различных областей Македонии. Сербы дали злосчастным македонцам двадцать четыре часа времени для того, чтобы отказаться от своей национальности и провозгласить себя сербами; греки не отставали от них в этом отношении. Отказ был равносилен смертному приговору или изгнанию. Греческие и сербские переселенцы были водворены на новых местах, и им была отдана в собственность земля бежавших македонцев. Болгарские учителя безжалостно расстреливались. Греческие газеты начали писать о Македонии как о стране, населенной исключительно греками, а тот факт, что никто в ней не говорит по-гречески, они объяснили тем, что дали населению Македонии название греков-«болгарофонов» или греков-«влахофонов». Сербы были более дипломатичны – они называли население «македонскими славянами». Когда греческая армия вступала в деревню, где никто не умел говорить по-гречески, офицеры с руганью набрасывались на крестьян. «Как вы смеете говорить по-болгарски? – кричали они. – Это Греция, и вы обязаны говорить по-гречески». Отказ означал смерть или бегство.

Болгария заключила поспешный мир с турками и обратила свое внимание на запад. Сербы и греки отвечали уклончиво и указывали на то, что Балканский союз был нарушен самими болгарами. Болгария апеллировала к России, прося ее быть арбитром. Но Сербия, завоевавшая в этой войне гораздо больше, чем ей когда-либо снилось, поняла, что у нее имеются два могущественных друга, а именно: Россия, встревоженная безграничными притязаниями своей протеже – Болгарии, и Австрия, не желавшая возникновения могущественного государства на Балканах. Николай II согласился наконец быть арбитром в этом вопросе, но как раз в тот момент, когда два делегата готовы были выехать в Петербург, Болгария предприняла шаг, который не только оправдал тревогу «великих держав», но также настроил враждебно против нее весь мир и лишил ее Македонии. Ее армии, без всякого предупреждения, атаковали сербов и греков и двинулись на Салоники. Никто не спросил совета болгарского народа. Кабинет, стремившийся к примирению, был как громом поражен этим известием.

В Софии царило возмущение и изумление. Кто отдал приказ? Было только одно лицо, которое могло это сделать, – это король Фердинанд.

Король Фердинанд большой романтик – он вечно воображает себя въезжающим в Константинополь на белом коне, вечно мечтает быть царем огромной, воинственной страны. Когда я пишу эти строки, он опять вовлек свой народ в гибельную войну, из которой тот может выйти только побежденным и проигравшим.

Я был свидетелем всего этого. Я был в Софии, когда державы Антанты прислали свои предложения, и видел все, что происходило, до самого конца. Союзники предлагали, как плату за вступление в войну, всю сербскую Македонию до гор Шар-Планина, Фракию и дипломатическую поддержку для получения греческой Македонии и Силистрии. Центральные державы давали всю Македонию, часть Сербии, Силистрию, свободный доступ к Кавале и Салоникам и кусок Турции, который должен быть уступлен немедленно. Германия предлагала Болгарии осуществить соединение с немецкой армией, пройдя сербскую Македонию, и затем сейчас же сосредоточить все внимание на оккупации этих территорий, между тем как союзники хотели, чтобы она атаковала турок и ждала компенсации до окончания войны. Болгары требовали немедленной оккупации… Союзники ответили, что они гарантируют ей обещанную территорию, в целях чего займут линию Вардара союзными войсками. Но болгарское правительство скептически относилось к обещаниям, исполнение которых откладывалось до «после войны».

Премьер Радославов сказал 15 июля:

– Болгария готова вступить в войну, как только ей будут даны абсолютные гарантии в том, что она достигнет осуществления своих национальных идеалов. Эти идеалы, главным образом, заключаются в обладании сербской Македонией с ее полуторамиллионным болгарским населением. Она должна была быть отдана и обеспечена за нами по окончании первой Балканской войны по праву национальности. Когда державы тройственного союза смогут обеспечить нам обладание этой территорией, а также обеспечить наши второстепенные требования в греческой Македонии и иных местах, они найдут нас готовыми выступить на их стороне. Но эти гарантии должны быть вполне реальны и абсолютны. Гарантии, изложенные лишь на бумаге, не могут быть приняты. Только твердая уверенность в осуществлении своих национальных идеалов может заставить наш народ снова проливать свою кровь.