Мэри Брэддон - Тайна фамильных бриллиантов

• Название: Тайна фамильных бриллиантов
• Автор: Мэри Брэддон
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1133-5

Грехи лихой молодости должны быть искуплены. Красавчик Генри Дунбар уличен в подлоге ценных бумаг. Чтобы избежать позора, дядя принимает решение отправить преступника в Индию. По прошествии нескольких лет Генри возвращается в Англию, чтобы возглавить семейный бизнес. Но карающий меч судьбы уже занесен над его головой…

Роковые тайны, предательство, загадочное исчезновение крупного состояния… На одной чаше весов — сверкающие холодом бриллианты, на другой — честь прекрасной девушки. Непростой выбор сердца, роковые встречи, глубокие переживания и искренняя любовь — в романе знаменитой английской писательницы Мэри Элизабет Брэддон «Тайна фамильных бриллиантов».

---

Дора Макмагон покраснела.

— Что же из этого, моя милая? — спросила она невинным голосом.

— Вот я и подумала, что вслед за моей может быть другая свадьба. Не сердитесь, милая Дора, я не могу не высказаться, я была бы так рада, если бы вы повенчались с Артуром Ловелем.

— О Лора, это совершенно невозможно, — сказала мисс Макмагон, и зарделась пуще прежнего.

Мисс Дунбар только покачала головой.

— Я буду жить надеждой, что это возможно, — сказала она. — Я люблю Артура Ловеля почти… совсем как родного брата — потому неудивительно, что я желала бы женить его на сестре.

Молодые девушки еще долго проболтали бы, попав на хороший предмет для разговора, если бы не старушка няня, которая ни на минуту не упускала из виду главного торжества.

— Вам-то хорошо болтать, барышня, — вскричала бесцеремонная Элизабета. — Вы совсем уже одеты. Надели шляпку, да и готовы. А моя-то барышня еще не начинала. Пожалуйте, мисс Лора, пора вам волосы причесывать, если вы не хотите ехать в церковь нечесаной. Уж десятый час, а вас будут ждать там в одиннадцать.

— И папа передаст меня мужу! — прошептала про себя Лора, садясь к туалетному столику. — Что бы я дала, если б он любил меня больше!

— Люби он вас больше, пожалуй, не отдал бы, мисс Лора, — заметила миссис Маден, очень довольная своим остроумием. — А вам бы это не очень понравилось, я думаю, мисс? Сидите тихо, не поворачивайте голову, моя голубушка; старайтесь только быть веселой сегодня, моя красавица, остальное все — пустяки.

XXIV Непрошенный гость на свадьбе Лоры

Венчание проходило в древней, маленькой, странной, но красивой лисфордской церкви, о которой уже было сказано.

Извилистая речка Эвон протекала под самой церковью, в тени плакучих ив. Легкий деревянный мостик был переброшен через речку. Двое ворот вели на церковный двор, и пешеходы из Лисфорда в Шорнклиф, для сокращения пути, входили в одни ворота и выходили в другие, прямо на большую дорогу.

Достойным обитателям Лисфорда дождь пришелся так же мало по нутру, как самой Лоре Дунбар и ее старушке няне. Новые чепцы и шляпки были припасены для этого торжественного случая. Георгины, хризантемы, пестрые астры — все остатки летней роскоши, которые еще украшали сады в ту позднюю пору года, были разбросаны по дорожке в церковь, как достойная дань красоте невесты.

Все в Лисфорде, особенно бедные, слишком хорошо помнили доброту и безмерную щедрость Лоры Дунбар, чтоб не оказать ей всевозможный почет при этом случае.

Несносный дождь испортил все дело. Что проку было бросать цветы в грязные лужи на церковном дворе! На что походили дети из сиротской школы, промокшие и дрожавшие от холода! Сам пастор успел простудиться и из-за кашля и насморка служил очень невнятно.

Одним словом, все сознавали, что день не удался. Не странно ли, чтобы глава фирмы «Дунбар, Дунбар и Балдерби» не в состоянии был при всем своем богатстве купить несколько солнечных лучей для свадьбы единственной своей дочери? К одиннадцати часам до того стемнело от густого тумана, что пришлось второпях поставить с дюжину восковых свечей вокруг алтаря, чтобы жених и невеста видели друг друга во время венчания.

Из всех присутствовавших на этой свадьбе отец невесты казался наименее огорченным неудачной погодой.

Генри Дунбар был серьезен и молчалив в этот день, но таким он бывал постоянно, и погода тут была ни при чем. Банкир преспокойно сидел перед камином, дожидаясь, когда его позовут исполнять свою роль в церемонии; так же спокойно уселся он рядом с дочерью в карете и за всю дорогу к церкви ни разу не посетовал на то, как некстати лил дождь.

Он был очень хорош собой, и во всей его внешности, в его седых, тщательно закрученных усах и белой камелии в петлице было что-то крайне аристократическое. Несмотря на это, когда он вошел в залу с улыбкой человека, собирающегося играть роль, Лора не могла не отшатнуться от него, как в тот день, когда она в первый раз встретилась с ним в Портланд-Плэсе. Но он предложил ей руку, она протянула ему кончики своих пальцев и пошла с ним к карете.

— Молите Бога, чтобы он ниспослал на меня свое благословение, папа, — сказала девочка глухим, нежным голосом, когда они уселись в просторном экипаже.

Лора нежно положила руку на плечо банкира. Минута была слишком торжественна, чтобы детская боязнь отца могла ее сдерживать.

— Молите Бога, ниспослать на меня свое благословение, милый папа, — умолял мягкий, дрожащий голос, — ради моей покойной матери.

Она пыталась заглянуть ему в лицо, но не могла. Он хлопотал около окна. Карета стоила триста фунтов и была образцовой отделки, но в окне был какой-то недостаток, судя по заботливости, с которой мистер Дунбар старался устранить эту единственную неисправность.

Не поворачивая головы, он ответил ей совершенно искренне:

— Я надеюсь, что Бог благословит тебя и помилует врагов твоих.

Это последнее желание было более благочестиво, чем естественно: родители не молят о помиловании врагов своих детей.

Но Лора не утруждала себя подобными мыслями. Она слышала, что отец призвал на нее благословение неба, и заметила волнение, которое приписала родительскому чувству. С сияющей улыбкой бросилась она ему на шею, обвила ее своими руками и прижалась губами к его губам. Но дрожь пробежала по всему ее телу, как в тот день на Портланд-Плэсе, когда она почувствовала мертвящий холод отцовской руки, пытавшейся избавиться от ее объятий. Англо-индийцы вообще очень сдержанны в своих чувствах и не любят подобных порывов. Лора вспомнила это и вполне объяснила себе отцовскую холодность.

Дождь все еще шел, когда карета остановилась у церкви. Весь брачный кортеж состоял из трех карет, потому что мистер Дунбар настаивал на том, чтобы свадьба была отпразднована без всякого блеска и пышности.

Две мисс Мельвиль, Дора Макмагон и Артур Ловель ехали в одной карете. Дочери майора Мельвиля были очень бледны и, должно быть, порядком замерзли в своих воздушных платьях, белых с голубым; от свежего северо-восточного ветра кончики их носиков покраснели. Девушки были бы недурны собой, если бы дело было летом, но им решительно недоставало той красоты, которая презирает времена года, которая одинаково величественна и летом, и зимой, и в рубище, и в порфире.

Кареты остановились у ворот церковной ограды; Филипп Джослин сошел с церковной паперти и по узкой тропинке вышел к воротам.

Осенний дождь продолжал моросить, как бы не признавая в нем баронета, выходившего с открытой головой навстречу своей невесте. Сторож лисфордской церкви, по всей вероятности, истый тори старой школы, изумился дерзости неба, осмелившегося замочить обнаженную голову владельца Джослин-Рока. Но дождь не обращал на это внимания.

— Как времена-то изменчивы, сэр, — говорил сторож какому-то неизвестному зеваке, стоявшему около него. — Мне случилось читать в истории Варвикшира, что когда Альджернон Джослин женился на Марджери Мильворд, вдове сэра Стивена Мильворда, при Карле Первом, вся дорога от ворот до церкви была покрыта парчовым балдахином, а впереди кортежа ехали две движущиеся плетеные башни, каждая на шести лошадях, а в башнях тех было до сорока бедных детей, которые прыскали духами в толпу. А за обедом было шесть павлинов с расправленными хвостами и на золотом блюде пирог с живыми голубями, и каждый голубь облит самыми дорогими духами так, чтобы летая по зале, они обрызгивали ими гостей. Так ведь нет, глупые твари все разом вылетели в окно, и растратили все духи на народ, стоявший снаружи. Уж теперь таких свадеб не бывает, — прибавил старик со вздохом. — Я частенько говаривал своей старухе, что Англия потеряла свою голову, когда Карл, святой мученик, потерял свою.

Все внимание толпы было теперь обращено на невесту и жениха. Лора шла с отцом, а Филипп по левую сторону от нее. Лицо баронета, красивое и в обыкновенное время, сияло счастьем. Люди спорили о том, кто красивее — жених или невеста, а Лора, положив свою ручку на руку Джослина, совсем забыла о дожде.

По обе стороны тропинки собралась густая толпа. Несмотря на дурную погоду и вопреки желанию мистера Дунбара отпраздновать это событие как можно скромнее, люди собрались издалека, чтобы посмотреть на свадьбу прелестной дочери миллионера и владельца Джослин-Рока.

В толпе виднелась и высокая фигура незнакомца в белой шляпе, прозванного на скачках майором, который накануне в Шорнклифе с таким любопытством расспрашивал всех о мистере Дунбаре. Майору повезло на скачках: он выиграл много пари и по окончании бегов отправился прямо в Лисфорд и остановился в «Розе и Короне», хорошеньком трактире, где усталый путешественник всегда мог получить отличный бифштекс или баранью котлетку. Майор обыкновенно не распространялся о своих пари со специалистами по этой части, а, напротив, прикидывался, что ничего не знает о пари и скачках. Потому и теперь объявил хозяйке трактира, что он — агент бирмингамского ювелира, посланный для покупки крупных изумрудов и рубинов. Обыкновенно мрачный и молчаливый, майор теперь удивительно разошелся и сумел за несколько минут расположить к себе всех обычных посетителей «Розы и Короны». Он обедал и ужинал в общей комнате и просидел там весь вечер, разговаривая с лисфордцами и попивая джин с водой. Он ел и пил как железный человек; блестящие черные глаза его впивались в лица окружавших его поселян, и он не пропускал ни одного слова из общего разговора. Конечно, много говорили о предстоящей свадьбе. Всякий имел что-нибудь сказать о прелестной мисс Дунбар и ее отце, который жил так уединенно в своем Аббэ и ни в чем не походил на старика Персиваля Дунбара.