Вера Космолинская - Смех баньши

• Название: Смех баньши
• Автор: Вера Космолинская
• Жанр: Исторические приключения

Хроники станции «Янус». Первый том дилогии «Как-то в темные века».

Основное время действия — 5-й век, и немного 36-го. Покойники на Марсе, времена короля Артура и «взрывы в вакууме» прилагаются.

---

Два синих колодца со льдом посреди жаркого полдня. Где-то подо льдом, очень глубоко, бился огонь. Застывшая неподвижность остановленного кадра, лишь легкий намек на дыхание. Через полминуты я наконец пришел в себя, выдохнул и поклонился даме как полагается, с почти непристойной учтивостью.

Королева Лотиана еще несколько мгновений оставалась неподвижной, не отводя немигающего взгляда. Потом ее веки с неправдоподобной мягкостью скользнули на мгновение вниз — где-то в Гималаях одновременно с этим обрушилась снежная лавина — и со сказочной грацией она ответила поклоном на мой поклон. Полагаю, в этот момент у меня глупо отвалилась челюсть — курам на смех и нежданную добычу.

Так же мягко, скользяще, Моргейза повернулась и, будто по воздуху, прошествовала прочь. Я заморгал, отгоняя видение Мотылька, Горчичного Зернышка и Паутинки, несущих край ее плаща. На самом деле, королеву сопровождали трое малосимпатичных громил и сын — унылый тонкий мальчик, который, уходя, один раз оглянулся, и на лице его было написано выражение безнадежной тоски и усталости.

Бедвир вздохнул. Я обернулся.

— Что-то случилось?

Он посмотрел с каким-то сожалением.

— Ничего… Может, и ничего. Просто она так смотрела… Люди говорят, у нее дурной глаз. Он приносит несчастье.

— Лот, кажется, не выглядит несчастным.

— А ты думаешь, она часто на него смотрит? — парировал Бедвир с ворчливым смешком.

Но в ближайшее время ничего за этим взглядом не последовало. Ни для меня, ни для кого-либо другого. Может быть, даже, к моему сожалению. Впрочем, скоро оказалось совсем не время для романтических сожалений. Приближался гвоздь сезона — Божий суд в канун Белтейна, чтобы встретить новую весну уже с королем, каким бы гадом тот ни оказался. Что такое дракон, в конце-то концов?

Так что не будем подробно останавливаться на всяком праздношатании, попытках воспитания бестолковой адской гончей, дважды сбежавшей погулять сама-по-себе и распугавшей полгорода до поросячьего визга, невинных пьяных забавах — и наших, и самых разных компаний, объяснявших потом, что ничего дурного они не имели в виду и незачем нарушать царящие в городе мир да любовь — и на пошедшей о нас нехорошей славе после того, как мы разогнали несколько таких компаний, что поставило графа Эктора в совсем уж неловкое положение фактического всеобщего Стража Порядка и Согласия, что само по себе выглядело подозрительно и вызывало всякие толки.

Все это безобразие дошло в канун Белтейна до абсурда. Поэтому, можно сразу смело переходить к нему.

День начинался великолепно. Гряды туч цвета царского пурпура украсились четким золотым обрезом и двинулись в торжественное шествие по бледно-голубому мрамору уже завидневшегося неба. Народ стянулся еще с ночи к выбранному месту — ложбине в холмах, образующих вокруг нее естественный амфитеатр — этакий веселенький зеленый Колизей, пропитанный росой и ночной сыростью. И там, внизу, небольшими белыми камешками выложили круг. Выходящий из круга во время боя, выходил из игры, как в известной истории о пророчестве Мерлина и драконах, вышедших на берег из колдовского озера и которых, к счастью для населения, больше никто не видел.

На холмах и под холмами жрецы всех распространенных культов одновременно с первыми лучами солнца начали торжественное открытие действа показательными богослужениями. Пестрое зрелище и какофония были фантастическими. Колыхались хоругви и тотемы, тек сладкий и горький дым, происхождение которого было темно, блистало золото, текла кровь коз и птиц, предназначенных в жертву или просто для гадания по внутренностям — там поднимался самый громкий гвалт, — однако такие представления, как то, что недавно устроил Мельвас, были сегодня под запретом. Вот в другое время, в частном порядке — всегда пожалуйста.

Каждая из этих шаек-леек делала вид, будто конкурентов кругом не существует и она тут одна, ну, по крайней мере, главная.

Бран и Блэс тоже разошлись по своим измерениям, где прекрасно себя чувствовали, как омары в своих садках.

Наконец священники отпелись и запели рожки, трижды, странным для слуха переливом. Распорядитель — городской голова в невообразимом наряде, смахивающем одновременно на тогу римского императора и новогоднюю елку в золотой фольге, подошел к двум внушительным сосудам, наполненным табличками с именами заявленных участников, и наугад вытащил две, после чего выкрикнул имена, которые мало кто узнал, судя по довольно жидкой реакции. По рядам заколыхалась рябь и названные двинулись к кругу, выложенному белыми камнями.

На самом деле, заявленных участников было не так уж и много, где-то полсотни, иначе к ночи бы с ними никак не управиться — просто, если пользоваться глиняными черепками и вощеными табличками, то сосуды для них поневоле окажутся большими. Как обычные выборы — в них участвуют блоками, представителями, и лишь немногие чокнутые — на свой страх и риск. Разумеется, может вызваться и любой из толпы, если в нем есть хоть какой-то намек на наличие благородной крови, то есть, если он не раб, носит меч и знает, за какой конец его держать. Тот же, с кем он вызовется выяснить отношения, может переадресовать вызов любому из подходящих громил под своим началом, и выскочка вряд ли надолго останется проблемой. Бесхозных героев на свете не так уж много, да и одолеть ораву конкурентов в одиночку практически нереально — это хорошо только в сагах и, уж точно, при событиях меньших масштабов.

Поскольку мы особенно никуда не рвались, то решили в лучшем случае поддержать при надобности дружественный Регед. Особенно когда чуть позже, для ускорения процесса, пойдут на близлежащих лужайках второстепенные бои, которые допускалось вести и поодиночке и группами, лишь бы заранее сократить число входящих в круг белых камней. Однако хотя бы в начале все должно идти торжественно, чин чином.

Первый победитель быстро и начисто отхватил своему противнику руку чуть повыше локтя. Прекрасный зачин. Народное ликование заглушило вопли проигравшего. Милая, что ни говори, система поэтапного устранения лишних претендентов, чтобы потом не мешались — останутся немногие, кому успеют остановить кровь, да и те будут, пожалуй, деморализованы. Царь горы должен быть один, даже если это петух на навозной куче. Кстати, если дело пойдет так дальше, ему и впрямь может остаться одна навозная куча. Если этот цвет страны капитально сам себя перережет. И еще пуще, если продолжится то, что мы видели на пепелище по дороге сюда.

Жертву вынесли, победитель удалился до участия во втором туре, когда количество состязающихся как минимум уполовинится. Я произвел мысленные подсчеты. Первая пара закруглилась за пять минут. Но были ведь еще и паузы между поединками. Если исходить из приблизительной цифры в полсотни, таких пар должно быть два с половиной десятка. Если добавить время на возню и прочие непредвиденные задержки, каждая займет минут десять-пятнадцать. Пусть кто-то выбудет заранее, где-то что-то затянется, и даже первый круг займет часа четыре. Когда перевалит за полдень, начнется вторая чистка. Еще часа два или три. И наверняка еще столько же, чтобы окончательно избавиться от остатка. Примем во внимание возможные споры и нервотрепку… Чудовищно — самое интересное начнется уже только к закату. Если не к рассвету.

Сразу стало как-то скучновато. Мы четверо поделились вычислениями друг с другом и принялись неудержимо зевать. Одним из следующих провозглашенных оказался Мельвас Клайдский и выразил желание сразиться сам. Тот, кого провозгласили ему в пару, заявил самоотвод и тут же вышел из игры. Пример оказался заразителен. Второй, чье имя было названо, сделал то же самое. Третий рискнул. Мельвас вывалял в пыли его внутренности. Вместо азарта мы испытали нечто похожее на омерзение. А уж во что скоро превратится земля в круге — даже думать противно.

— И что б не ливануть дождю? — посетовал Олаф, оглядывая небо. — И лучше всего — из смолы с перьями.

Но вместо дождя смолы с перьями вскорости поблизости образовался Бран — не успели мы как следует, сидя на своем пригорке и созерцая, как допотопные туземцы весело валят друг друга, поупражняться в остроумии на загробные темы и прочую сентиментальщину. Я как раз развивал теорию о том, что если в геральдике красный зверь именуется также «ободранным», то к такому дракону как Британия это определение здорово подходит, когда неподалеку в воздух так и взвился Кей.

— Да ты спятил, друид! Сейчас?!..

После этого ему удалось совладать с собой, и он снова исчез внизу, пустившись в жаркий спор с отцом и священниками, но уже тише. Так что слышать это могли уже только «свои», и мы в том числе.

— Какой, к черту, меч!.. Какая, к дьяволу, церковь!.. — кипятился Кей. Ему удавалось не только испепелять, но и пережевывать субтильного друида взглядом.