Вячеслав Бутусов - Виргостан

• Название: Виргостан
• Автор: Вячеслав Бутусов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013

Книга прозы знаменитого рок-музыканта Вячеслава Бутусова включает три вещи, чья художественная реальность подчиняется, пожалуй, лишь прихотливому развитию авторского воображения. Мифологизм персонажей, парадоксальная афористичность суждений, точная нюансировка настроений и состояний наполняют тексты многозначным смыслом, дают читателю возможность почувствовать всю небанальность авторского стиля.

---

. . .

Геогриф смазывает рану черной горчицей, чтобы не щипало, завязывает глаза луковыми перьями и становится невидимым. Этот прием он унаследовал от бабушки.

Вот с чем Геогриф не может никак смириться, так это с хвостами. У него их уже столько было! И крокодиловый, и барсучий, и скорпионовый, и страусиновый. Поэтому, когда у Геогрифа вырастают крылья, он радуется как ребенок.

Сейчас Геогриф учится пользоваться крыльями и ухаживать за ними. Неказисто пытается чистить перья, пахнущие лесной корицей и ванильными грибами. Когда же он, сидя за столом, неожиданно поворачивается, то все печенья непременно смахиваются на пол. И пока он наклоняется, чтобы собрать крошки, – чайные ложки в игривой панике сыплются следом. Иногда Геогриф просит подвязать ему крылья за спиной, а иногда крылья сами собой спутываются.

Геогриф утверждает, что он один из тех, кто проглотил полуденный камень. Что правда, то правда – в везении ему не откажешь. Недавно Геогрифу опять довелось падать с высоты птичьего полета. На нем была парусиновая куртка и асбестовые штаны, которые помогали ему планировать. На подлете к поверхности земли, когда стало теплее, он уснул. И уснул так крепко, что до сих пор не может вспомнить, как упал в золотое море.

. . .

Когда Геогриф смотрит на мир своими глазами, ему все нравится: «Значит, я не один такой, кому бывает страшно?»

Золото тяжело плещется медленными волнами, перемешивается, едва бурля. Вскипает золотая рука и спокойным жестом обозначает сигнал «Стоп». Геогриф замирает в ожидании дальшего. Следом выныривает смарагдовая скала головы с лицом, выражающим молчание. Геогриф продолжает движение и ныряет прямо в расправленную ладонь. Гигантские пальцы бесшумно смыкаются и катятся колесом «золотого сечения», вынося кувыркающийся модуль Геогрифа на сушу. Суша доносит знакомый запах отечества.

– Геогриф?

– Да, Хопнесса!

– Это правда, что ты питаешься иллюзиями?

– Скорее, они питаются мной.

За окном пролетает птица Очевидия на трапеции, в расшитой стразами пачке и с хвостом из фейерверка:

– Блестящая идея! Геогриф и его «Кровожадные питомцы»! Кривляндия, Чопля, Дивномория! Все цирки у твоих ног!

– Геогриф! – напоминает голос Хопнессы. – Не забудь, пожалуй-что-сегодня праздник, и приведи себя в порядок. На тебе единого лица нет.

Взмыленный Геогриф уносится вслед за своими отобразами.

Птица Очевидия, скрутив хохолок наподобие оселедца, важно выкрикивает, расхаживая на цаплеходулях:

– Угол падения равен углу отражения!

Близится час безделия…

. . .

Геогриф раскалывает орех знаний:

– Орел или решка?

Острые пальцы переворачивают одну половинку. На орла не похоже, но и на решку тоже. Тем не менее напоминает что-то антиатомическое. Овал скорлупы в профиль увенчивается загнутым кончиком, напоминающим клюв в разрезе. Геогриф с хрустом вынимает сердцевину ореха. Расчлененное ядро выглядит, как полушарие мозга. Во второй половинке – то же самое. Зеленоватый мозг ореха вкусом своим быстро набивает оскомину. Геогриф с усилием сводит и разводит глаза. Теперь левый его глаз смотрит в окно, выходящее на гору с крутыми склонами, тем временем как правый косит в сторону двери, проникая через замочную скважину с видом на балкон, выходящим в каминный зал, где на троне сидит Хопнесса, глядя прямо в раздвинутый зрачок крестника:

– Скажи, пожалуйста, кем ты себя представляешь?

Геогриф, сидя на корточках и вцепившись пальцами ног в подоконник, величественно поворачивает голову анфас:

– В данный момент или вообще?

– Впредь будь осмотрительнее и держи себя в руках.

Хопнесса удаляется, превращая себя в светящуюся точку. Геогриф задумчиво разглядывает окрепшие крылья и сваливается с подоконника.

. . .

Однако пора смывать усы, бороду, брови, чистить зубы и укладываться в постель. Геогриф кладет на полку безупречно надраенное сердце – гордость и предмет титанических усилий его знатных предков. Это сердце пережило многое из многого.

Глава 6 ВЕРИКА, ГЕРРАЛЬДИЙ И…

…день симметрии

Поскольку дел очень много, то Верика все делает одномоментно. Кормит рыбку. Спасает червяка. Верит в чудо. Рисует с натуры.

– Будьте добры, подайте мне кто-нибудь, пожалуй что, какую-нибудь игрушку.

Герральдий берет верхнюю погремушку из ближайшей корзины. Погремушкой оказывается Нездешний – ладошечный дракончик с миской эмоциональных шариков. У него позднеутренняя спячка. Из-под Нездешния выныривает вислоухий розовый заяц в боксерских лыжах. Слышен звук скольжения по каменному полу: «Вжжжик, вжжжик!».

– Поразительно! – качает головой Герральдий.

Зайца обгоняет птица Очевидия стремящаяся к нездешниевым шарикам.

– Потрясающе! – продолжает восторгаться Герральдий, покачивая головой.

Усы-качели лодочками взлетают влево-вверх и вправо-вниз, вправо-вверх и влево-вниз.

. . .

Сегодня день симметрии, и Верика пишет обеими руками. Упругая кисть в пальцах левой руки кажется неподвижной, а в правой руке становится неуловимой, как мелькание крыльев стрекозы.

С картины развеваются величественные знамена далеко за пределы полотна. Герральдий восхищен:

– Не терпится взглянуть, как продвигается твоя «река Воя»?

– Она стоит на месте, прямо перед тобой! – возглашает с помоста, не меняя позы, натурщица с хохолком.

Однако Герральдий видит прямо перед собой не задрапированную птицу Очевидию, а неотвлекающуюся от процесса Верику с палитрой.

– Есть что-нибудь новенькое готовенькое?

– «Юдоль людская», – указывает кивком головы художница в сторону веранды, – почти готова. Точнее, она давно готова, но не было повода обратить твое внимание.

– Любопытно, любопытно. Напоминает стог сена. Это инсталляция?

– Это обьемно-пространственное изображение космического шара в неизмеримо многократном уменьшении. Сними покрывало.

Герральдий сдергивает чехол и обливается голубым сиянием.

– Блестяще, блестяще, блестяще! – Герральдий описывает круги возле крупного светящегося шара, парящего над травертиновым полом.

– Сегодня он мирного цвета. Попробуй окунуть руку, не бойся обжечься. А теперь загляни внутрь, – Верика продолжает мелькать кистями, прорабатывая удаленный фон.

– Как-же это тебе у-у-у… – Герральдий погружается в обьемно-пространственное изображение вслед за утонувшей в мягкой синеве рукой.

– …у-у-у-дается?! – выныривает ошарашенный Герральдий, отступая от «Людской юдоли».

Он некоторое время молчит, скорбно склонив голову, поэтому Верика просит его поделиться впечатлениями. Герральдий очевидно потрясен масштабами увиденного.

– Я как будто исчез или растворился, не знаю, как обьяснить, – задумчиво комментирует он, разглядывая свою руку.

Верика сворачивает холст, меняет палитру, закручивает тюбики.

Герральдий продолжает молчать, сдвинув брови немного в сторону.

– Вам удалось разглядеть конец человеческих страданий?

– В том то и дело… – недоговаривает Герральдий и рассеянно поглядывает на распластавшуяся махой птицу.

– Молчу, молчу! – сочувствующе кивает позировщица.

…природовидение

Герральдий приносит из сада большую плетеную вазу с демисезонными фруктами:

– Вот дары природы, пожалуй что к праздничному столу.

– А где же сама матушка?

– Природа-то? Да вон она! – Герральдий кивком указывает в сторону веранды.

Под навесом, в компании Геогрифа и птицы Очевидии, развалившись в кресле-качалке, громко смеется некто сверхживая и весьма буйная. Рассмотреть подробнее мешают кружащиеся плотным вихрем огненные листья, создавая подвижный кокон, внутри которого процветает другая жизнь – с галдящими птицами, невиданными цветами и диковинными плодами.

. . .

Все пьют мягкий чай с ласточками.

– Время не ждет! – обрубает свое неожиданное появление Герральдий.

Ласточки взмывают под навес, унося гирлянду черно-белых хвостиков.

Такого Герральдия Верика видит впервые. Его закованная в литое железо фигура на крепких негнущихся ногах монументально возвышается над столом.

«Наверное, какую-нибудь инструкцию получил», – предполагает Верика.

Верика подает Герральдию чашку. Герральдий, в доспехах, заросших улитками, неохотно открывает забрало:

– Я в тупике! Я не знаю, что мне подарить на твой день рождения.

– Подари мне лошадку!

– О! Отличная идея! Я подарю тебе пегаса!

– Нет уж, извини. Пегаса будем дарить тебе мы.

– Тогда – кентавра!!!

– Кентавры и лоси исключены. А конек-горбунок под охраной государства как национальное достояние.