Михаил Харитонов - Путь Базилио

• Название: Путь Базилио
• Автор: Михаил Харитонов
• Жанр: Научная Фантастика

Первый том романа. Соответствует 1–7 главам сказки Толстого. Черновой вариант, начат 9 мая 2013 года, закончен 14 января 2016 года. Правдиво, жизненно, покровосрывно и крышесносно.

---

Панюню посмотрела на мертвеца с сожалением: к Мартину Алексеевичу она успела привыкнуть. Воспитывать нового слугу такого уровня требовало времени и усилий. Впрочем, любая челядь рано или поздно приходит в негодность. А вообще, внезапно поняла она, пора бы ей и в самом деле начать новую жизнь.

— На кухню его, — сказала она бобрихе. — И забей Наташку.

Глава 41, в которой наш непутёвый герой неожиданно встречается со старинным знакомцем, отчего впадает в беспокойство

6 ноября 312 года о. Х. Смеркалось. Страна Дураков, Зона, Сонная Лощина, г. Бибердорф (Biberdorf), Hochdruckkrankheitstrasse, д. 14а, корп. 3, строение 8/6-4. Частный пансионат фрау Зухель.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Официально утверждённый текст гимна города Бибердорф (текущая редакция).

О край родной, любимый мой,

Родимый уголок!

Не нужен жребий нам иной,

Иной не дан нам рок.

О Зона, Дочь тебя хранит,

Тебе поют сердца!

Твой вид нам души пламенит,

Верны мы до конца.

Нас не сломят невзгоды:

Мы во имя свободы

И безопасности

Всё превозможем! Пой:

Здесь наша Родина — в горе и в радости!

Славься, славься, наш город родной! (2 раза)

О Бибердорф, своих сынов

опора и приют!

Любой из нас отдать готов

Свой отдых, сон и труд

За то, чтоб ты всегда жила,

Любимая земля!

Как роза дивная, цвела

Под трели соловья.

Нет, не сгинула Зона:

Мы под сенью закона

И бережливости

Всё превозможем! Пой:

Здесь наша Родина — в счастье и в милости!

Славься, славься, наш город родной! (2 раза)

Славься, город родной! (символическая пауза не менее 3 сек., является неотъемлемой частью гимна)

СПРАВКА. Текст принят конституционным законом «О внесении изменений и дополнений в закон «О гимне города Бибердорф»» на расширенном собрании Муниципалитета от 8 декабря 289 года о. Х., одобрен Советом Старейшин 15 декабря 289 года о. Х., подписан Бургомистром Бибердорфа В.В. Бешайзентойфелем и/н 2 КЗ, вступил в силу 24 марта 290 г. о. Х.

Выдержки из Разъяснений городской ратуши к закону «О надлежащем исполнении Гимна города Бибердорф» (редакция от 15 июля 293 г. о. Х.)

П. 6. Исполнение полного текста Гимна обязательно перед началом любого мероприятия, предполагающего по протоколу присутствие официальных лиц, а также перед началом и во время мероприятий, имеющих культурно-воспитательное значение.

П.7. Неполное исполнение гимна, самовольное изменение музыки или слов, нарушение темпа исполнения, а также иные искажения формы и духа Гимна рассматривается в свете ст. 17.10 КоАП «Нарушение порядка официального использования государственных символов Бибердорфа», а в отдельных случаях — ст. 282-2 УК «Возбуждение ненависти либо вражды к государству и органам власти». […]

П. 7.1–1. Недопустимо произношение «чтобы» в строке 19 (1 строка 5 куплет).

П. 7.1–2. Допустим пропуск второго предлога «в» в строке «Здесь моя Родина — в счастье и в милости!».

П. 7.4. Исполнение Гимна в старых редакциях, а также черновых вариантах приравнивается к самовольному искажению. […]

П. 9. Непочтительное, нарочито неверно интонированное или сопровождаемое неподобающей мимикой и жестами исполнение Гимна рассматривается в свете ст. 17.10 КоАП «Нарушение порядка официального использования государственных символов Бибердорфа» и ст. 6.26 КоАП «Оскорбление общественной нравственности путём организации непристойного публичного мероприятия». […]

П. 14. Категорически заапрещается исполнение полного текста Гимна или его значимых фрагментов в недолжных, неподобающих, не соответствующих букве и духу установленных порядков ситуациях. Нарушение запрета рассматривается в свете ст. 17.10 КоАП «Нарушение порядка официального использования государственных символов Бибердорфа», а в некоторых случаях ст. 213 УК «Грубое нарушение общественного порядка».

Попандопулос проспал весь день и проснулся около шести: ночь была успешной, но крайне утомительной, так что заснуть удалось только с рассветом. Спал он превосходно: что-что, а звукоизоляция спален у фрау Зухель была практически идеальной.

Он повалялся на перине, повертел головой, разминая затёкшую шею. Скрип рогов, трущихся по шёлку подголовья, прогнал сон. Сел, откинув одеяло — которое, конечно же, предательски сползло на пол. Отстранённо подумал, что надо бы его поднять, иначе фрау Зухель будет недовольна. Старая мозгоклюйка была чрезвычайно строга по части порядка и чистоты, а уж постельное бельё на полу её могло довести до инсульта. Непонятно, правда, почему: полы в пансионате достопочтенной фрау всегда были вымыты и вылизаны до зеркального блеска. Как, впрочем, и всё остальное. Вот и сейчас у входа в комнату стоял сталкер Бананан — ну то есть то, что от него осталось — и сосредоточенно вычищал языком дверной косяк, стараясь не пропустить ни пятнышка, ни пылинки.

Козёл мстительно ухмыльнулся. Бананана он помнил по «Штям». Тот имел неприятную привычку бравировать хомосапостью — хотя вообще-то происходил от самых обыкновенных мартышек, слегка заполированных шимпанзятинкой. Кроме того, Бананан обожал гнать порожняки на любые темы. Среди прочего, он дочерился святой матерью в том, что некогда побывал в Сонной Лощине и насобирал мешок артефактов огромной ценности — каковые якобы сконтачились между собой и породили доселе неведоую аномалию, из которой он чудом спасся. Многие верили. Похоже, Бананан, — то ли взаправду уверовав в собственные побасенки, то ли устав от невезухи, — решился сунуться в Лощину на самом деле. На чём и погорел. Теперь его маленький мозг был безнадёжно проклёван. Всё, что в нём оставалось целого — это ненависть к пыли и грязи, а также твёрдая решимость истреблять таковые везде, где только возможно.

Так или иначе, пора было вставать. Септимий это и сделал — и тут же ощутил неприятную тяжесть внизу живота. Достав из-под кровати огромный урыльник, расписанный незабудками, он обильно помочился, после чего спустился вниз для умывания и чёски.

Чёску козёл полюбил не сразу. Только-только заселившись в пансионат и получив бонусом бесплатный сеанс, он, лёжа на скамье, с тоской думал, что предпочёл бы минет или партию в бильярд. Однако через пару часов ему захотелось ещё: кожа зудела, прося частого гребня. Тогда он удержался: процедура стоила соверен с полтиною, а денег оставалось впритык. Ночью, по возвращению из казино, с потяжелевшим кошельком, он лёг на скамейку снова. Когда же, покряхтывая от наслажденья, он встал и посмотрел в зеркало, то впервые в жизни увидел в нём то, что хотел в нём видеть всегда: солидного господина с благообразной внешностью, внушающей доверие. Оказалось, что колтун в волосах и засохшие репьи на ляжках тому доселе препятствовали, а вот элегантно спадающее руно — совсем даже наоборот.

Лёжа под гребнем, котрым ловко орудовала миленькая служаночка-душеедочка, и созерцая медленно растущую в тазике кочку сероватого подшёрстка, козёл лениво размышлял, стоит ли перекусывать здесь, или лучше сразу отправиться в «Blutwurst» — очень приличное заведение, в котором он вчера лихо отпраздновал очередной выигрыш. Как обычно, решил, что всё-таки поест, чтобы не сердить хозяйку. В её представления о порядке входило и то, что клиент, раз уж заплатил за какую-то услугу, обязательно должен её получить. Вселяясь, Септимий неосторожно подписался на ежедневную ватрушку и стакан парного молока, и заплатил вперёд. В тот же день он узнал, что фрау Зухель способна разбудить его в любое время дня и ночи, дабы торжественно вручить ему то и другое — и, конечно же, лично убедиться, что всё съедено и выпито. Спорить со старой мозгоклюйкой было себе дороже. Подавить козла ментально она не могла, но её занудливое пиление действовало примерно так же.

Поэтому Попандопулос, закончив с чёской, покорно пошёл в обеденную залу. Там его ждала ватрушка — разумеется, свежайшая, прямо с дерева — а также и сама фрау, осторожно массирующая сморщенные соски. Как обычно, козёл сказал, что вполне удовлетворился бы покупным молоком. Как обычно, фрау удостоила его негодующего щелчка мозгоклювища и короткой, минут на пять, речи на тему того, что подобное предложение неприемлемо и даже оскорбительно, ибо оно подразумевает, что она, фрау Зухель, способна уклониться от исполнения своей части взаимных обязательств. Что было бы нарушением установленного порядка.

Увы, левый верхний сосок фрау, на которые она возлагала лучшие свои надежды, так и не раздоился. Старухе пришлось выложить на стол нижние груди — сморщенные, истощённые — и выжимать из них мутное, застоявшееся молоко. Последние капли она доцеживала, морщась от боли, но прекратила терзать себя лишь тогда, когда розоватая жидкость подступила к ободку чашки. Попандопулос оценил её старания и показал это — осторожно выпил свежий надой, ничего не пролив и ничего не оставив. Удостоившись благосклонного кивка хозяйки и пожелания провести время с пользой.