Михаил Харитонов - Путь Базилио

• Название: Путь Базилио
• Автор: Михаил Харитонов
• Жанр: Научная Фантастика

Первый том романа. Соответствует 1–7 главам сказки Толстого. Черновой вариант, начат 9 мая 2013 года, закончен 14 января 2016 года. Правдиво, жизненно, покровосрывно и крышесносно.

---

Баз встряхнулся, напомнил себе о границах компетентности и вошёл в лес.

Первые же шаги под сенью елей его насторожили. Тихое, монотонное похрупывание мёрзлой земли сменили другие звуки, неожиданные и неприятные. С треском стрельнул под ногой сучок. Скрипнула ветка. В подлеске, среди зарослей бересклета, проснулась какая-то птица — шумно завозилась, захлопала крыльями. Хася в лукошке проснулась, привстала и боднула кота головой в бедро.

Кот остановился, дождался тишины, потом включил инфракрасное зрение и настроил микрофоны. Изломанные тени деревьев стали чёткими, сиреневыми с розовым — как кровоподтёки. Уши забило густым шорохом иголок. Потом уровень шума выровнялся, стало слышно подвывание ветра на верхах и мерно постанывающие всхлипы слоупока, спящего в сугробе. Где-то очень далеко кричал поедаемый кем-то мутант. Но больше ничего подозрительного вроде бы не наблюдалось.

Хася тем временем вылезла из корзинки и молча подёргала кота за шерсть. Тот на всякий случай присел. Писюндра ловко вскочила ему на левое плечо и, цепляясь за жёсткую ткань, начала куда-то протискиваться. Баз вовремя вспомнил про мягкую полость и помог кисе упаковаться.

Идти с кошавкой за спиной оказалось куда удобнее, чем нести её в лукошке. Единственное, что отвлекало — её подёргивания и шевеления. На то, чтобы к ним приноровиться, у у кота ушло минут пять. Потом он чувствовал только лёгкое хасино дыхание у основания шеи.

Первое неприятное происшествие случилось довольно скоро: с верхушки ели на кота сиганул стрептопырь. Кот подбил его в воздухе пикосекундником. Мутант зацепился за ветку и повис на ней. В принципе, можно было бы его снять и съесть, но коту были важнее батареи.

Потом глазастая Хася углядела примёрзшую к еловой ветке «припять» — редкий артефакт, на Зоне небесполезный, если верить руководству по сталкингу. Осторожный кот проверил все диапазоны и в ультрафиолете углядел тонкую нить, прикреплённую к «зупе» и ведущую куда-то наверх. Проверять, куда именно она ведёт, Баз не стал, а просто перерезал нить лазером и им же срубил ветку. «Припять» отправилась в изолированный подсумок для мелких находок.

Звёзды уже высыпали блестящим роем, когда кот и его спутница достигли распадка меж двумя невысокими холмами. Тут ельник обрывался, чтобы уступить место маленькой рощице асфоделевых альмавив с причудливо-раскидистыми кронами и несколько более банальным зарослям ракитника.

Кот остановился: ему почудился какой-то невнятный, но тревожащий шум-звон. Заново настроив микрофоны, он убедился, что звуки исходят из рощицы. Кто-то играл на педобирской балалайке — а точнее, перебирал струны, будто искал в потёмках и не мог никак отыскать ноту «ля».

— Пидемо, пидемо, — зашептала за плечом встревоженная Хася. Но Базилио вспомнил встреченную им на пути педобирскую молельню и заинтересовался.

— Посмотрю, что там. Вылазь и жди здесь, — не подумав, распорядился кот, на секундочку забыв о хасином норове.

Эта секундочка, как обыкновенно в таких случаях и бывает, решила дело.

— Тю! — возмутилась писюндра. — Куды ты без мене збирався? До жарыння але електри? А хто мене годуваты буде? Тарас Шывченка?

Кот — в который уж раз — подумал, что к Хасе нужен подход. Вздохнул и попросил кошурку вылезти из полости и сесть ему на плечо, чтобы в случае по-настоящему серьёзных неприятностей быстро смыться. К его удивлению, кошавка отнеслась к этому с определённым пониманием. Демонстративно растопырив крылышки и всем своим видом выказывая капризное недовольство, она всё-таки заняла место за спиной, вцепившись в жёсткую ткань коготками.

Базилио сначала просто тихарился, а потом, когда струны стали звенеть совсем уж явственно, и вовсе перешёл на бесшумный шаг.

Полностью бесшумное движение достигается одним-единственным способом — последовательным избеганием всех возможных источников нежелательных звуков. Кот со своим гайзерским зрением видел, что находится под снегом, и поэтому мог ставить лапы только на безопасные места. Но это требовало времени. Так что, когда он достиг, наконец, полосы промёрзшего ракитника, месяц уж тяжело навис над горизонтом, сияя мощно и уверенно — как право имеющий.

Из-за ракитника, напротив, пробивался какой-то тусклый, неверный свет. К звону струн примешивалось тяжёлое кряхтенье с подмудыхиваньем — будто играющий нёс на спине какую-то непомерную тяжесть и никак не мог продышаться.

Базилио нашёл в сплошной стене ракитника небольшой просвет и осторожно гляднул, включив инфраоптику.

Открылась малюсенькая полянка-проплешинка, с трёх сторон окружённая заснеженными соснами. Сама полянка, однако, была чистой. Посередь неё потрескивал крохотный, догорающий уже костерок. Рядом сидел в позе орла крупный упырь — весь в щуплах, с налитой, свисающий до губы, кровососью. Он тужился, тщась опростаться, развлекая себя пощипываньем балалаечных струн.

Брезгливый кот отодвинулся и уже собрался было восвояси, как упырь вдруг дёрнул струну и издал лихое уханье. Тут же в микроволновом диапазоне что-то вспыхнуло. Кот присмотрелся. Под мохнатой упыриной дупой высветилось что-то зелёное — то ли маленькая аномалия, то ли какой артефакт.

Упыряку это явно обрадовало. Он склонился над результатом своих трудов, заинтересованно поводил над ним носом, потом выпрямился и заныл-заголосил под струнный звон нечто невнятное.

— Хася, это что? — шёпотом спросил кот, прижимая кошавку лапой к себе.

— Козак-чаклун бандуряет, — так же тихо ответила Хася, щекоча коту ухо, — а до чого бандуряет, не ведаю.

Кровосос внезапно подпрыгнул, хлестнув себя щуплом по шее и дурным голосом заорал:

— Гой, ты доля моя, доля! Эгегегей! — после чего отбил задними лапами что-то вроде чечётки.

От артефакта изошло слабое зелёное сияние — и померкло.

Упырь задумчиво почесал кровососью мохнатый нос, перехватил балалайку поудобнее и попробовал снова: топнул, хлопнул, взвив щупло и прореготал:

— По-пид горою! По-пид зелёною! Гып-гып!

Опять полыхнуло — и всё так же бессильно опало.

Упырь почесал за ухом, потом оттягял пальцами нижнюю губу и выкрутил её — видимо, пытался выжать из себя какую-то мысль. Наконец, на что-то решившись, отошёл на три шага, напружинился, чуть подразбежался и прыснул в воздух, выдав такой балалаечный перебор, что у База зафонило в ухе, а Хасю чуть не снесло с плеча.

— Хто не скачет — тот москаль! — заблажил кровосос. — Асса! Асса! — он запрыгал, как мячик, размахивая щуплами.

— Тварюет, — шепнула Хася. — Певно, в ём дублон е.

Кот открыл было рот, чтобы спросить, что значит «тварюет», когда зелёный огонь внезапно выплеснулся на всю поляну, — и прямо из самой серёдки взвернулся вьюном ещё один кровосос, совершенно такой же, как и первый, только без балалайки, зато с огромной дрымбой в зубах. Он перекувырнулся в воздухе и приземлился рядом со своим породителем, звонко шлёпнув пятками о землю. Дрымба издала длинное «бздыннннь».

Первый, однако, остался удоволен не вполне. Устремив очи горе, он пал, ударился оземь, покатился и снова вскочил.

— Грае-грае-воропа-а-ае! — истошно заорал упыряка, подбоченясь и выписывая ногами кренделя. — Киргуду-у-у!

Зелёный свет вновь начал разгораться.

— Москаляку на гиляку-у-у! — подхватил дрымбник, крутясь на пятке юлою. — Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла!

Холодный огонь стрельнул вверх столбом. Кошурка, зажмурившись, отпрянула, отчаянно захлопала крылышками и выпустила когти на полную длину, зацепив незащищённую шею. Баз зашипел от боли, но удержал писюндру за шкирдяк. Та возмущённо зашипела.

Из пламени вылетел спиной вперёд ещё один упырь, на сей раз — с колёсной лирою. Приземлившись на пятую точку, он что-то прошипел сквозь зубы, но потом вскочил и лихо мотнул щуплом.

Первый кровосос посмотрел на внезапно обретённых собратьев, осклабился и поднял с земли мешок, в котором что-то шевелилось.

Кровососы переглянулись, сгрудились, и первый достал из мешка извивающегося креакла. Тот сучил перепончатыми лапками и пытался сказать что-нибудь обломное, но тщетно — клюв злыдня был предусмотрительно замотан лыком.

Первый кровосос ловко ухватил свою добычу за лапки и перевернул. Креакл забился, чуя погибель.

— Та що, братики, змиркуемо на трёх? — предложил упырь, предвкушающе дёрнув кровососью.

— Ото ж, — согласно крякнул второй, согласно пошевеливая своим кровяным удом.

— Це дило, — подтвердил третий.

— Дило! — резюмировал упырь-чаклун, и, не обинуясь, высмоктал креаклу глазик. Упыри склонились и дружно впились. Тишину прорезало чавканье, хруст и мучительные стоны погибающего индивида.

Наконец, кровососы напитались, чинно свернули набухшие от крови сусли и расселись вокруг костра. Первый ухватил балалайку, щипнул струну: