Ирина Молчанова - Реквием опадающих листьев

• Название: Реквием опадающих листьев
• Автор: Ирина Молчанова
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40402-3

Осень — унылая пора холодных дождей, разноцветной листвы на мокром асфальте и луж с отражением птиц, улетающих на юг. Кто сыграет реквием по опадающим листьям? Умереть, чтобы заново родиться? Каков их конец? Она разговаривает на двух языках: на трехэтажном и цитатами великих. Она никогда не плачет и не болеет, превышает скорость и спит с кем попало. Любит кофе в бумажных стаканах, лежать на каменных парапетах набережной под дождем и читать странные книги. Она настоящее исчадие ада, но Ему еще только предстоит это узнать…

---

— Не чувствую потребности ходить в него постоянно, как твой больной на голову брат, который выводит в такие места свой Непревзойденный Вкус, точно собаку на прогулку.

— А при чем здесь он? — удивился Вильям.

— Да при том, он на дух меня не переносит, а я его! И сидеть в одной ложе с этим придурком я не намерена! Да и от его Кати, как ты помнишь, я не в восторге.

— Да, помню, — вздохнул Вильям.

Девушку кольнула ревность. Она прекрасно помнила, какие на удивление теплые отношения между этими двоими. Все эти взгляды, поддержки, милые разговорчики. Как будто не было предательства со стороны рыжей и она вовсе не предпочла Вильяму его брата.

«Короткая же память у мужчин», — раздосадованно подумала Бесс. — Рохля.

— Что? — воскликнул молодой человек.

Она впилась в трубочку и принялась цедить кофе, неодобрительно глядя в сверкающие зеленые глаза.

Вильям оперся на парапет.

— Не хочешь в театр — не пойдем.

Бесс удовлетворенно кивнула. Сама не понимала, что с ней творится. Театр она любила. Не любила Лайонела, и всякая ассоциация с ним, любое упоминание Вильяма о нем вызывало в ней жгучий приступ ревности. Она к Кате так не ревновала, как к его чертову брату. Ее раздражало, что Вильям восхищался им и вечно оправдывал мерзавца.

Видя, что молодой человек расстроился, Бесс куда мягче предложила:

— Давай просто погуляем. — Она спрыгнула на бетонные плиты и потянула его за рукав легкой светлой куртки.

Они шли вдоль набережной. Внизу плескались волны, разбивающиеся о гранит, холодный ветер трепал волосы и гнал по дорогам листья.

Бесс частенько поворачивалась к своему спутнику и неизменно встречала его пристальный взгляд. От него по спине пробегала возбуждающая дрожь, сердце колотилось сильнее, а в области груди, словно горячей волной, растекалась нежность. Ей хотелось защитить Вильяма от всех несправедливостей на свете, уберечь от жестокости, грусти и тоски.

Пару дней назад он принес ей белого игрушечного тигренка, толстого и мягкого. Она сперва истерично смеялась, а потом неожиданно глаза обожгло, и из них хлынули слезы. От стыда ей хотелось убежать, но Вильям не отпустил, обнял ее и сказал, что если игрушка не нравится, можно выкинуть. Ей никто, даже родители, не дарили мягких игрушек. Ни одному живому существу, ни отцу, ни ее многочисленным мальчишкам-ухажерам и любовникам за всю жизнь не пришло в голову подарить ей игрушку. Дарили билеты в кино и на концерты, шоколад, сигареты, сигары, презервативы, бензин, дорогие алкогольные напитки, цветы, наркотики, кальяны, дорогие ручки.

Ночью, лежа в постели, она положила этого толстого тигренка рядом и до рассвета не могла сомкнуть глаз. Все смотрела на него и думала, думала. С той ночи ее не отпускало страшное чувство, будто она очень многое в жизни упустила. И осознание, что вернуться назад и все исправить уже невозможно, буквально разламывало ей мозг.

При воспоминании о тигренке, оставшемся на ее кровати, Бесс ощутила, как в носу закололо.

«Превращусь в плаксу», — с ужасом подумалось ей.

Она менялась каждый день, каждый час, каждую секунду внутри происходили какие-то странные перемены. Одно знала точно — все они связаны с Вильямом. Оборачиваясь на свою жизнь, ей казалось, та была черно-белой, даже разноцветные шарики мороженого в кафе с Ювелиром — и те черно-белые. Вампир внес в ее мир другие цвета: яркие, светлые, разные — изящно разукрасил каждую деталь. Будь то летящий на ветру красно-желтый лист, блестящая в свете фонаря песчинка на тротуаре или нечеткие очертания старинных зданий в лужах.

Неизвестность больше не путала. Бесс крепче сжала руку Вильяма. Непроглядная неизвестность отступала, когда он был рядом, освещая путь своим внутренним светом.

В голове звучал «Русский танец» Чайковского из «Лебединого озера».

— Напомни, с каких пор кровь разливают по бокалам в декольте Аделины? — едко поинтересовалась Катя.

Лайонел отвел взгляд от Суворовой, беседующей возле бассейна с Георгием, который нет-нет да и сам опускал глаза на внушительный бюст женщины.

Правитель явно хотел уже продолжить свой путь к столам с бокалами крови, но заметил, что из ворот Мраморного дворца, когда-то принадлежавшего Павлу Холодному, вышли Вильям с Бесс, и возмущенно поинтересовался:

— А ее кто сюда пригласил?

— Твой брат. Ее парень, если ты еще не понял! — Катя проследила, как девушку тепло поприветствовала Анжелика, облаченная в умопомрачительное платье из белых перьев. Та сразу подозвала официанта, и тот принес бутылку портвейна.

Их же собственная встреча была предельно краткой. Первая красавица взглянула на ее светло-серебристое платье от Талилу и лениво обронила:

— Если безвкусный шматок тела завернуть в дорогую ткань от самого знаменитого модельера — получишься ты. Деревянная кукла.

— Тряпичная, — устало поправила ее Катя и, поскольку красавица непонимающе вскинула брови, пояснила: — Ты всегда говорила: тряпичная. Память не та. Стареешь?

Та засмеялась, запрокинув голову с идеальной прической.

— Смотрю, твой репетитор поднатаскал тебя.

Лайонел же, придирчиво оглядев ее перьевой наряд, заявил:

— Таких ощипывают в деревнях на суп. Я сам видел.

Даймонд лишь вздохнул и увел свою спесивую пассию в мраморный сад. И вот теперь две фурии объединились и уже над чем-то или кем-то смеялись. Бесс пила.

Вильям топтался возле них с несчастным видом, но оставлять свою возлюбленную с коварной Тьеполо наедине, похоже, не собирался.

Катя огляделась. Большая часть сада из живых скульптур Моргана Нориша была погружена в полумрак.

Порфирио в смокинге цвета морской волны кружил неподалеку, выгадывая момент, когда Лайонел отойдет подальше, чтобы можно было беспрепятственно подойти.

С начала приема он уже сделал две попытки. Во время первой успел схватить ее руку в перчатке и исцеловать до локтя, а во второй раз — проходя мимо, громко шепнул на ухо: «Я мечтаю заняться с вами любовью в этом бассейне!»

Лайлонел, услышав подобные речи, примчался с другого конца сада, где он, точно павлин, в окружении самых хорошеньких женщин вел дискуссию о вчерашней постановке «Ромео и Джульетты».

После он никуда не отлучался. Разве что обязался сходить за напитками. В итоге спустя пять минут она нашла его неподалеку от бассейна — без напитков, пялящегося на бывшую любовницу с ее выдающимися прелестями.

И сцены из «Лебединого озера», мелодично переключающиеся в голове, лучше всяких слов говорили, о чем он думал.

Однако появление брата с Бесс отвлекло его. Лайонел взял Катю за локоть и повел к гостье. Та встретила его гримасой отвращения и, наморщив нос, спросила вместо приветствия:

— Не пора ли сменить в вашем туалете освежитель воздуха с «Морозной свежести» на что-нибудь новенькое?

Анжелика прикрыла губы пальчиками, но засмеяться не посмела. Вильям сделал большие глаза и чуть выступил вперед, прикрывая свою дерзкую подругу.

Лайонел скользнул оценивающим взглядом по черному вечернему платью Бесс, короткому, открывающему грудь, и обратился к брату:

— Нет ли у нас газеты?

— Зачем? — опешил тот.

Там полно бесплатных объявлений. Поищем кобеля для нашей суки.

— Грубо даже для тебя, — оценил Вильям.

А Бесс оттолкнула его и, встав прямо перед Лайонелом, бросила ему в лицо:

— Меня тошнит от твоего пафоса.

— Только не на мой мраморный пол, иначе я вытру его тобой. Впрочем, тебе не привыкать!

Катя переглянулась с Вильямом, он был растерян и не знал что делать, а эти двое, казалось, вообще никого не замечали.

— Давай, покажи всем, как самый сильный вампир города расправится с человеком, — издевательски рассмеялась она.

Лайонел поправил запонку — дымчатый топаз на рукаве серой рубашки.

— Убью тебя, и что? А куда доброй половине мужиков нашего района сливать свое семя? Ты у нас вроде банка спермы.

Катя закусила губу. Это уже было слишком жестоко. Бес размахнулась, чтобы ударить его по лицу, но тот перехватил ее руку и так сжал, что девушка вскрикнула.

Подскочил Вильям:

— Отпусти!

Брат подчинился, процедив сквозь зубы:

— Убери ее отсюда!

Девушка отпила портвейн прямо из бутылки, а затем плеснула им в лицо Лайонелу.

В прозрачно-голубых глазах заострился лед, капли вина блеснули на кончиках золотистых ресниц, и в ту же секунду молодой человек кинулся на девушку. Вильям едва успел ее оттолкнуть и подставиться под удар. Тот рассек ему скулу. Раздался звон разбитой бутылки портвейна, Бесс прокатилась по полу, и в ее шею вонзился один осколок, разрезав кожу.

По саду пронесся всеобщий вздох. Лайонел поднял девушку на ноги и впился зубами ей в шею. Вильям рывком оттащил его — завязалась драка. Первыми на мраморный пол посыпались запонки, затем пуговицы. Ткань смокингов и рубашек трещала. Казалось, эти двое так ненавидят друг друга, что готовы убить. Гремел двенадцатый — Революционный этюд Шопена.