Жан-Пьер Конти - Игра в безумие. Прощай,сестра. Изверг

• Название: Игра в безумие. Прощай,сестра. Изверг
• Автор: Жан-Пьер Конти
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00534-7

Интригующая непредсказуемость сюжета, эффектные разоблачения, великолепное видение авторами проблем и парадоксов западного образа жизни — вот черты, объединяющие три столь разные детектива сборника.

---

Она встала.

— Я приду, лейтенант.

Барнс пожал ей руку.

— Но не забывайте об осторожности!

— Да, лейтенант. Спасибо. — Она повернулась к Уиллису. — До скорой встречи!

— Я вас буду ждать.

— Хорошо, — и она вышла из кабинета.

Потом Уиллис спросил:

— Что вы б этом думаете?

— Думаю, справится, — сказал Барнс. — На ее счету уже четырнадцать жуликов из метро, которых она отправила за решетку.

— Хулиганы это не то, что грабители, — заметил Уиллис.

Барнс задумчиво кивнул.

— И все-таки я надеюсь, что он клюнет.

Уиллис усмехнулся.

— Я тоже так думаю.

За дверью кабинета в комнате детективов Мейер рассказывал о кошках.

— Количество случаев уже дошло до двадцати четырех, — рассказывал он Темплу. — Это самая невероятная история, с которой довелось столкнуться в тридцать третьем участке.

Темпл почесал в паху.

— И они так ничего и не выяснили, да?

— Никаких следов, — сказал Мейер, терпеливо наблюдая за Темплом. Мейер был весьма терпеливый человек.

— Значит, он шатается по окрестностям и крадет кошек, — продолжал Темпл, покачав головой. — Зачем мужику кошки?

— И тем не менее, — сказал Мейер. — Какой у него может быть мотив? Весь участок уже просто вне себя. Я тебе скажу, Джордж, я рад, что эта история висит не у нас на шее.

— Хе, — фыркнул Темпл. — Я бывал в переделках и похуже.

— Я-то тебе верю, но кошки? Ты когда-нибудь сталкивался с таким?

— А то нет! На телефонных столбах, когда я был патрульным, — припомнил Темпл.

— С кошками на телефонных столбах сталкивался каждый, — сказал Мейер. — Но тут речь идет о том типе, который ходит по окрестностям и крадет кошек в домах. Нет, ты мне скажи, Джордж, слышал ли ты когда про такое?

— Никогда, — ответил Темпл.

— Я потом расскажу тебе, чем это кончится, — пообещал Мейер. — Вся эта история меня очень занимает. По правде говоря, не думаю, что они с ним справятся.

— Там, снаружи, ждет какой-то тип, — крикнул со своего места Хэвиленд. — Никто не хочет узнать, чего он хочет?

— Прогулка пойдет тебе на пользу, Родж, — сказал Мейер.

— Но я ведь только что уселся, — защищался Хэвиленд, потягиваясь. — И до смерти устал.

— Выглядит он очень неважно, — заметил Мейер. — Бедный парень, у меня просто сердце кровью обливается. — Он подошел к стеклянным дверям с жалюзи. Стоявший там полицейский заглядывал в комнату детективов.

— Много работы, да?

— Это как посмотреть, — безразлично ответил Мейер. — Что вы там принесли?

— Заключение медэкспертизы по вскрытию… — он взглянул на пакет, — для лейтенанта Питера Барнса.

— Я приму, — сказал Мейер.

— Вот здесь распишитесь, пожалуйста.

— Он неграмотный, — сказал Хэвиленд и положил ноги на стол. Мейер расписался в получении, и курьер ушел.

Заключение по результатам вскрытия — сугубо специальный документ. Плоть и кровь обращаются в медицинские термины, все измеряется в сантиметрах, все анализируется с холодным безразличием. В акте вскрытия не найти людского тепла и чувства. В нем нет места для сантиментов и рассуждений. Это один или несколько листков официальных бланков формата A4, исписанных словами, которые на недвусмысленном врачебном жаргоне разъясняют, при каких обстоятельствах умерла та или иная особа.

В акте вскрытия, который Мейер нес лейтенанту, стояло имя: Дженни Рита Пейдж.

Слова заключения дышали смертельным холодом. Смерть не отличается сочувствием.

Стояло там следующее:

АКТ ОФИЦИАЛЬНОГО ОСМОТРА

ТЕЛА ПЕЙДЖ, ДЖЕННИ РИТЫ

Женщина, белая.

Возраст по оценке — 21.

Возраст истинный — 17.

Примерный рост — 165 см;

Вес — 60 кг.

Общий осмотр.

Лицо и голова.

а) Лицо — видимые многочисленные ссадины. На фронтальной части черепа имеется отчетливый пролом кости, длиной около 10 см, начинается в 3 см над правой глазной впадиной, проходит вертикально вниз через переносицу и кончается в средней части левой максилы.

В области глаз отчетливо видны геморрагические опухоли. При продолжении общего осмотра установлено скопление засохшей крови в носовых и ушных отверстиях.

б) Голова — сотрясение мозга и перелом группы костей, охватывающий левую темпоральную часть черепа. Пролом длиной 11 см проходит вертикально от брегмы к месту в двух сантиметрах над ушной костью левого уха. В волосах имеются кровяные сгустки.

Тело.

При визуальном и вентральном осмотре груди обнаружен ряд поверхностных повреждений и рваных ран.

На правой задней части бедра имеются ссадины — следы насилия. На правой нижней конечности обнаружен сложный перелом дистальной части тибии и фибулы с выходом кости через медиальную часть продольной трети конечности.

При осмотре влагалища — полном и подробном — установлено:

1. Никаких следов крови во влагалищном пространстве.

2. Никаких следов изнасилования или коитуса.

3. Никаких следов семени или спермы; ничего не обнаружено ни при осмотре, ни при микроскопическом исследовании вагинальных секреций.

4. Матка увеличена и имеет размер приблизительно 13,5x10,0x7,5 см.

5. Плацента и окружающие ткани в норме.

6. В матке находится эмбрион: длина 7 см, вес 20 г. Выводы:

1. Смерть наступила мгновенно, причина — удары, нанесенные по лицу и черепу.

2. Множественные ссадины и рваные раны, обнаруженные на теле, сложный перелом правой нижней конечности (перелом тибии и фибулы), вероятно, вызваны падением с обрыва.

3. Никаких следов попытки изнасилования.

4. Осмотром содержимого матки установлено наличие трехмесячной беременности.

Глава VIII

Он никак не мог избавиться от мыслей о мертвой девушке. На обходе в понедельник утром Клингу следовало бы испытывать радость. Он уже давно изнывал от безделья, и вот теперь вышел на службу, и асфальт мостовых ласково стелился ему под ноги. Вокруг бурлила жизнь. Окрестности были полны толпами живых и бодрых людей, и посреди всей этой кипящей жизни шагал Клинг и размышлял о смерти.

Обход он начал с набережной. Заросли у реки уже покрылись багрянцем и теперь постепенно приобретали ржаво-коричневую окраску, которую местами нарушали то памятник героям первой мировой войны, то бетонная скамья. Большие корабли на реке медленно плыли к докам, которые лежали ближе к центру города. Пароходы выпускали белый дым в стылый воздух. Посреди реки стоял танкер, чей длинный и ровный силуэт выделялся на фоне утесов на другом берегу. Прогулочные катера теперь, осенью, встречались уже не часто. Лето уходило, унося с собой веселье и беззаботный смех летних экскурсантов.

А выше по реке, над бурлящей бурой водой, как сверкающая висящая паутина, господствовал мост Гамильтона, который своими величественными опорами соединял земли двух штатов.

Возле моста, у подножья небольшого каменного откоса, умерла семнадцатилетняя девушка. Кровь ее впитала земля, но багровые пятна все еще проступали на ней.

Большие дома, стоявшие вдоль набережной, взирали пустыми лицами на землю с кровавыми пятнами. Солнце отражалось в тысячах окон высоких зданий, зданий, где все еще были привратники и лифтеры, и окна эти щурились на реку воспаленными слепыми глазами. Нянечки катили коляски мимо синагоги на углу, направляясь на юг, к улице Стем, которая пронизывала сердцевину района как тонкая, острая, разноцветная стрела с богатым оперением. На улице Стем были магазины с любыми товарами, дешевые лавочки с бог весть чем, кинотеатры, деликатесные мясные лавки с кошером, ювелирные магазины и кондитерские. На одном углу было и кафе, где когда угодно можно было встретить человек двадцать пять наркоманов, тоскующих в ожидании гонца с белым золотом. Улицу Стем посередине разделял широкий газон, окруженный железной решеткой, прерываясь только на перекрестках с боковыми улочками. Повсюду, где только можно, стояли скамейки. Мужчины сидели на них и курили трубки, женщины отдыхали на них, прижимая сумки с покупками к могучей груди, а кое-где на них отдыхали нянечки с колясками, читая романы в мягких обложках.

Нянечки никогда не углублялись к югу от Стема.

К югу от Стема простиралась Калвер-авеню.

Дома на Калвер-авеню никогда приличными не были. Как бедные дальние родственники домов, выходивших на реку, они уже много лет все же грелись в лучах их славы. Копоть и пыль большого города покрыла их глупые лица, сделав их типичными горожанами, и теперь они с хмурым видом стояли, сгорбив плечи в старомодных нарядах. На Калвер-авеню было много церквей. Но еще больше там было баров. Бары и церкви регулярно посещали ирландцы, которые все еще упорно держались за свой район вопреки притоку пуэрториканцев и наступлению строительных фирм, которые с удивительной скоростью выселяли и сносили дома, оставляя за собой пустыри с обломками кирпича и камней, на которых буйно расцветало царство отбросов — единственных растений большого города.