Кристоф Дюшатле - Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя

• Название: Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя
• Автор: Кристоф Дюшатле
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-386-01824-5

Если развод — это плохо, то свобода — отлично. Только надо разобраться, для чего она так уж необходима. Конечно чтобы заполучить женщину своей мечты. Именно этим после крушения брака занимается новоявленный холостяк Матье.

Ему кажется, что поток очаровательных, не совсем очаровательных и совсем не очаровательных представительниц противоположного пола никогда не закончится и никогда не надоест. Да и что еще надо мужчине, не связанному никакими обязательствами?

Вот только жизнь вносит свои коррективы. Что произойдет, если на горизонте появится та самая — единственная?

---

Кристоф Дюшатле Игры в песочнице, или Стратегия соблазнителя

Моим подружкам

В какой-то момент я понял, что не стоит так усложнять свою жизнь, переделывать много дел, то есть заводить жену, детей, загородный дом, автомобиль. Я смог прожить холостяком гораздо дольше и легче, чем если бы преодолевал все естественные трудности жизни. По сути — это самое главное. Считаю себя большим счастливчиком. У меня не было больших огорчений, грусти, неврастении. Мне также незнакома радость созидания, ибо описание бытия не было для меня способом отвлечься или насущной потребностью самовыражения…

Марсель Дюшан. Из разговора с Пьером Кабанном

Keep cool, man![1]

Незнакомый прохожий

Парк Монсо, осень 1998

В будничные дни в парках чаще можно увидеть матерей, нянек и еще, конечно, детей, а иногда отцов-одиночек, в большинстве случаев не имеющих практически никаких прав на ребенка или находящихся в стадии развода. Как правило, эти отцы — совершенно неопределенные существа, озабоченные поисками какой-нибудь самочки, в объятиях которой они надеются освободиться от избытка семенной жидкости. И вот такой экземпляр сидит рядом со мной на скамейке и, кажется, ищет в пустоте утешение, светлое воспоминание или что-нибудь в этом роде, способное вывести его из оцепенелого состояния. Он сутулится и едва ли интересуется своим мальчуганом, который загребает песок пластмассовым ведерком. Совок, ведерко — много ли надо, чтобы занять малыша? А пока идет игра, можно быстро выкурить сигаретку у железной решетки забора, стараясь избежать укоризненного взгляда слишком ответственной мамаши, как правило, католички с левыми взглядами и новообращенной защитницы окружающей среды, которая наверняка занимается сексом со своим мужем, не снимающим носков, как только отправит детей на выходные к дедушкам и бабушкам.

Держу пари, у папаши, сидящего возле меня на скамейке, ботинки за пять тысяч зеленых. То есть по две с половиной на каждую ногу. Убираю под скамейку ноги, пряча свои туфли, якобы дизайнерские, на самом деле — индонезийская подделка. На висках у соседа по скамейке серебрится седина, она придает ему вид зрелого мужчины, играющего иногда на бирже, интересующегося новыми технологиями, с радостью ожидающего появления высокоскоростного Интернета и довольного своей последней поездкой в пустыню Сахара. Интересно, означает ли его розовый галстук недавнюю феминизацию вкуса? По-моему, этот тип работает в конторе адвокатов на авеню Ваграм. Сюда он приходит на прогулку с сыном лишь в разрешенные для свидания дни. Он по-прежнему смотрит в никуда, а полжизни уже пройдено. Иногда он улыбается своему сынишке, у которого течет из носа, потому что в яслях инфекция.

Луна, моя дочурка с голубыми, чуть раскосыми глазами, отважилась на подвиг — перелезть через деревянную перегородку чуть ли не метр высотой. На верху, в башенке несколько суперактивных мальчишек выкрикивают воинственные лозунги своим нянькам, возможно, незаконным иммигранткам. Моя маленькая Луна карабкается с трудом, одна нога застряла в выемке на стенке перегородки. Неловкость, с которой дочка штурмует препятствие, меня трогает. А она уже вообразила себя на вершине. Диву даешься, сколько всего приходится преодолевать с момента рождения. Ты появляешься на свет — оп! Стоит расстаться с плацентой, и у тебя взрываются легкие, а свет ослепляет. И сразу начинается борьба за выживание. Нет даже времени на то, чтобы поваляться на траве. Надо взрослеть быстро и быть максимально дееспособным.

— Девочка ваша дочь? — обращается ко мне папаша, носящий розовый галстук.

— Она славная, правда?.. Это ваш сын сделал большую пирамиду из песка?

Он улыбается мне и в то же время морщится.

— Смотрите, тот малыш может отдавить ей руку.

Бросаюсь на помощь Луне. Что это еще за драчун? Ругаю этого балбеса, сметающего все на своем пути. Это потенциальный убийца. Сейчас он у меня получит, я посажу его в мешок и зарою в землю на глубину десять метров, чтобы не пророс.

Но меня опережает одна мамаша. Она останавливает возмутителя спокойствия и строго отчитывает его, сильно морща лоб, который уже нуждается в креме против морщин с экстрактом арахиса. Потом берет своего отпрыска на руки и прижимает к груди. Мальчуган все понял, он испытывает вину и поэтому начинает плакать навзрыд, пряча лицо между грудей своей родительницы. Маленький негодник, и тут приспособился.

Обращаю внимание на глаза матери: ну что ж, неплохо. Я тоже беру своего ребенка на руки. Дети смотрят друг на друга, взрослые обмениваются оценивающими взглядами, опасаясь новых выходок своих чад.

— Сожалею, мсье, Максимилиан настоящий сорванец. С вашей девочкой все в порядке?

— Думаю, да, — отвечаю я.

Она представляется:

— Изабель.

— А я — Матье.

На первый взгляд телесная оболочка Изабель тянет приблизительно на тридцать лет, а это уже изрядный кусок жизни. Светло-карие глаза, темные волосы, кончики которых, вероятно, обесцвечены, улыбка кошки, которая предвкушает, как будет лакать свое молочко, губы, подкрашенные помадой цвета мякоти ягод темного винограда.

— Вы часто сюда приходите? — спрашивает Изабель.

— Нет, я совсем недавно переехал в квартиру на площади Терн.

— Вероятно, этот квартал выбрала ваша жена?

— Я как раз с ней развелся.

— Сожалею.

— Не стоит. Мы расстались мирно. Без скандалов. Как цивилизованные люди.

— Браво. Я считаю, это очень типично для сегодняшних отношений.

— А вы?.. Вам нравится этот квартал?

— Я живу в доме с видом на парк.

— У вас все хорошо?

— Да, пожалуй.

Наши малыши побежали вприпрыжку к похожей на турникет вращающейся крестовине, чтобы на ней покрутиться. Глупое занятие, до тошноты. Мы продолжаем разговор, краем глаз наблюдая за детьми.

— У вас усталый вид, — замечает Изабель.

— Я много работаю и мало сплю.

— Чем вы занимаетесь?

— Я — «негр». Ужасное слово. По-английски это звучит как ghost writer, писатель-призрак. Это лучше, не так ли?

— То есть вы пишете книги за других…

— Да, это всякие звезды, спортивные чемпионы, политики…

— Очень увлекательно. Для кого конкретно вы пишите?

— Профессиональная тайна.

— Ну назовите хотя бы одно имя.

— Имя? Постойте… вы знаете, в истории всегда существовали негры. Иисус, например, передавал свои послания через евангелистов. Никто его не видел, но все знают, что он сказал. Крутой парень.

Все ясно: мужчина в розовом галстуке за нами шпионит. Может, это муж Изабель, ее любовник или какой-нибудь вуайер, который ей докучает? В парках, помимо любовных парочек в определенных позах, определить статус человека или группы людей бывает иногда довольно сложно.

— Я верующая католичка, — сообщает мне Изабель. — У меня к этому другое отношение.

— А я верующий демон.

Она пытается улыбнуться.

— Это что, новая религия?

— Наоборот, очень старая.

— Ну нет, не говорите так! Подумайте о вашей дочке. Зачем преклоняться перед злом?

Она подзывает Максимилиана, и они уходят по аллее.

Большая квартира на улице Леклюз

В воскресенье вечером, когда истекает мое время общения с ребенком, Луна возвращается в основную квартиру, к своей матери Кларе. К счастью, в материнском гнездышке все гораздо лучше организовано, чем у меня, во втором доме. В шкафах в идеальном порядке высятся стопки одежды. Содержимое холодильника напоминает по своему богатству пещеру Али-Бабы, которого снабжают лучшие торговцы Парижа. Битва с пылью давно выиграна благодаря усилиям профессиональной домработницы Марианны, нанятой по устной рекомендации знакомых. Марианна настоящий гений домашней уборки, побивающий все рекорды, машина для чистки посуды, для отбеливания белья, для глажки; она неболтлива, настойчива, всегда здорова, не знает усталости, крепко стоит на ногах; она может при необходимости отвернуть зубами гайку и ни слова не сказать о своем подвиге.

При виде пустых полок моего холодильника кто угодно придет в уныние. Я не в состоянии составить список необходимых покупок. Тем не менее, приложив немного усилий, я научился готовить овощное пюре. У меня нет миксера, но я могу размять ингредиенты вилкой. Я добавляю масло, и это улучшает вкус блюда. Я знаю, что Луна еще любит макароны с сырами четырех видов, а также йогурты и еще не знаю что.

Прежде мы действительно ходили за покупками вдвоем: Клара составляла список нужных вещей и продуктов, планировала, вела домашнее хозяйство, а я соглашался, считал, что все хорошо, и попросту бездельничал. Прежде я участвовал в ведении домашних дел, случалось, что и отлынивал, сидел на несуществующих собраниях, но чаще я менял пеленки своей дочери, купал ее и рассуждал о роли отца в новых условиях глобализации.