Станислас-Андре Стееман - Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака

• Название: Болтливая служанка. Приговорённый умирает в пять. Я убил призрака
• Автор: Станислас-Андре Стееман
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01168-1

В сборник включены романы почти неизвестных российскому читателю французских писателей детективного жанра.

В романе «Приговоренный умирает в пять» в роли детективов выступают разные персонажи, в том числе и сами преступники. Действие романа «Я убил призрака» происходит в Экваториальной Африке. В «Болтливой служанке» по чьей-то злой воле вполне респектабельные люди вовлечены в круг шантажа.

---

— Не съездить ли тебе в Гуильё, посмотреть, как там идут дела, переключиться… Лемен сможет подменить тебя на несколько дней?

Арле ответил: «Да-да» так устало, что Эдуар не стал настаивать. Он поднялся.

— Я приеду завтра утром. Если захочешь связаться со мной раньше, ты знаешь: я в гостинице «Парк». Да, чуть не забыл.

Он порылся в кармане брюк и вынул маленькую квадратную коробочку.

— Это ее кольцо. Хорошо, что полиция прибыла на пляж очень быстро.

Он положил футляр на туалетный столик.

— Эдуар, — сказал вдруг Арле. — Я не спросил… А где ее похоронили?

— На кладбище в Аджамэ. Справа от входа. Почти с краю. Хочешь, я отвезу тебя?

— Нет. Я съезжу сам, но прежде мне надо немного побыть одному.

— Понимаю, старина…

Эдуар крепко сжал руку брата.

— До скорой встречи.

Он стремительно вышел.

Вскоре донесся рокот «бьюика», который разворачивался перед виллой, выбираясь на дорогу.

Какое-то время Арле сидел не шевелясь, обессилевший, с головой, словно набитой ватой. Мягкое урчание кондиционера держало его в оцепенении. Он ненадолго задремал и проснулся с головной болью. Встал, нетвердым шагом дошел до двери. Жара в коридоре свинцом навалилась ему на плечи. Розоватый свет слепил глаза. Арле прислонился к стене и развязал галстук. Немного передохнув, он побрел по комнатам. Машинально зашел в кабинет. На рабочем столе лежал ворох почтовых карточек с выражениями соболезнования. Перебрал их. Некоторые имена он знал, другие ничего ему не говорили — должно быть, знакомые Роберты. Тут же было несколько писем, коротких и сочувственных. Слова…

Выйдя с тяжелым сердцем из кабинета, Арле налил себе виски и пошел на кухню за бутылкой «Перье». И тут на крючке за холодильником увидел рубашку. Это его удивило. Ярко-желтая, с рисунком зигзагами и с ярлыком парижской фирмы рубашка принадлежала слуге, Салику, — Роберта привезла ее из последней поездки во Францию. Салику берег эту рубашку как зеницу ока. Он всегда наряжался в нее, уходя с виллы после работы. Раз он ее забыл, значит, очень торопился. Так что подозрения Эдуара беспочвенны. Салику действительно срочно понадобилось в деревню.

Арле выпил виски на террасе. Сад, изнывая от жары, безмолвствовал. Из-за столбика балюстрады высунулась ящерица, приветствовала его кивком головы и рискнула выбраться на каменный пол. Арле следил за ней со смутной завистью. Веки наливались свинцом. Он снова задремал.

Громкий писк нарушил его сон: две пальмовые крысы гонялись друг за дружкой по стволу бавольника. Солнце клонилось за деревья парка. Пять часов. Арле вспомнил, что ему надо на кладбище.

Спустя три четверти часа он мчался в Пор-Буэ. Стрелка спидометра колебалась около ста десяти. Дорога была узкая, с плохо заделанными выбоинами. На виражах шины взвизгивали, едва сцепляясь с асфальтом. Но Арле жал на педаль. Он знал, что играет со смертью. Мгновенная слабость, занос на вираже, или с боковой дороги выскочит перед самым носом грузовик… Может, это выход? Прямо в небытие на скорости сто двадцать?

Вот и кладбище Аджамэ. Мрачное, нагоняющее тоску место. Хилые пальмы тянулись к пасмурному небу, издалека доносились глухие удары цепов, визг детворы… Какой-то убогий фон… А перед ним — холмик красной растрескавшейся земли. Арле бросил на могилу букет гвоздик и поспешил уйти.

На обратном пути он опустил в машине стекла, чтобы выветрился запах гвоздик, — ветер бил в уши, но аромат смерти, казалось, насквозь пропитал заднее сиденье.

У дансинга «Кабачок» Арле свернул на ухабистую дорогу, что шла вдоль лагуны. По маслянистой воде скользила пирога. За мангровыми деревьями туманным пятном виднелось солнце. Арле снова подумал о смерти. Легкий поворот руля вправо — и его поглотит гостеприимная бездна…

Он поехал по дороге на Вриди; у зловонного водоема, прозванного «Биде», повернул налево, к кокосовым пальмам, и, едва не застряв в песке, заглушил мотор.

Место было пустынным. Несколько зебу бродили между деревьями и щипали скудную рыжую траву. Арле дошел до конца кокосовой рощи. Пенные волны одна за другой набегали на берег. Слева рыбаки, присев у своих длинных лодок, вздергивали петли на сетях. Другие, в тесных набедренных повязках, дремали.

Арле подошел к ним и объяснил, что ему нужно. Один из рыбаков встал и гортанно прокричал:

— Александр!

На зов подошел мускулистый кривоногий негр в фиолетовой накидке. По-французски он говорил кое-как, уснащая речь певучими междометиями. Александр — смотритель местных пляжей. Утром в прошлое воскресенье, рассказал он, его приятель-рыбак нашел на песке утопленницу. Тут же послали за ним. Да, он видел тело. Оно было в ужасном состоянии, месье! Уж он повидал на своем веку утопленников, но чтобы так искромсать… Акулы, месье, и барракуды! Нет, месье, в этих местах такое — редкость. Его, Александра, утопленники, как правило, бывают чистенькие. Рыбы не трогают целые трупы. Другое дело — в канале Вриди, если тело сначала разобьет о скалы. Тамошних мертвецов часто находят наполовину обглоданными. Первыми за дело берутся крабы и креветки. Потом — большие рыбы. Но в этой части побережья такого никогда не случалось. Почему же на этот раз? Призывая в свидетели небо, Александр пустился в путаные рассуждения, которые сводились к тому, что нет правил без исключения. Всяко бывает — вот, например, по всем правилам утопленники всплывают на третий день, когда по внутренностям растекается желчь. Но иногда — неизвестно почему, месье — желчный пузырь не лопается. Такие тела вовсе не находят.

Быстро, без сумерек, наступила ночь. Арле поблагодарил Александра и пожал руки всем рыбакам. Завернувшись в накидку, Александр вновь погрузился в дремотную апатию. Ему даже не пришло в голову спросить, кто этот хмурый европеец, расспрашивавший о его утопленнице.

2

Арле открыл глаза, машинально ощупал бок. Пальцы наткнулись на твердый предмет. Он повернулся и в полумраке разглядел револьвер. Как он очутился в кровати? Арле не помнил. Видимо, накануне, вернувшись из поездки в окрестности «Биде», он вынул оружие из ящика стола и унес в спальню. А тут его сморило, и он заснул, как бродяга, в одежде, даже не сняв ботинок. Дверь осторожно отворилась. В комнату вошел Эдуар.

— Воров ты не боишься! Все двери открыты!

— Который час?

— Около одиннадцати. Ты спал?

— Да, только лег и сразу отключился…

Эдуар раздвинул занавески: над головой нависли низкие предгрозовые облака. Комнату наполнил зловещий свет.

— Нет, старик, нет, — воскликнул Эдуар и живо подскочил к брату.

Он схватил револьвер и положил так, чтобы Арле не мог достать.

— Надеюсь, ты не всерьез?

Арле сидел на кровати, приглаживая руками всклокоченные волосы.

— Не знаю. В какой-то момент, может, и всерьез, вчера вечером…

На него вновь обрушилась приглушенная было сном реальность: вчерашнее смятение, вопросы, которыми он терзался перед тем как заснуть.

— Вчера после кладбища я был там, где ее нашли. Говорил со смотрителем.

Тучный Эдуар неуклюже присел на край туалетного столика.

— И что он сказал?

— Тело было страшно изуродовано. Он никогда не видел такого искромсанного утопленника.

Эдуар закурил.

— Ну, это известно… акулы…

— Да, но в этом месте такого не бывает, — перебил его Арле. — Рыбы жрут тела, которые уже повреждены. Те, что разбились о скалы Вриди.

Облако дыма окутало Эдуара.

— Ну и как твой негр это объясняет?

— Он сам не понимает.

— А ты?

Согнувшись, Арле массировал виски.

— У меня это весь вечер не шло из головы. Слова смотрителя, и не только они. Есть и другие непонятные вещи. Посуди сам, Эдуар. Роберта говорит всем, что отправляется в Гуильё. И ее вроде бы видели уже в дороге. А на следующий день ты находишь ее машину перед гаражом. Это уже странно, как по-твоему? Или еще. Роберта редко купалась одна, а в море вообще никогда не заходила. Во всяком случае тут. Помню, она говорила, что однажды, когда она только приехала сюда, ее захлестнуло волной, ударило о дно и выбросило на песок в полуобморочном состоянии. Роберте этого хватило: она раз и навсегда зареклась заходить в море. Боялась, понимаешь? Она боялась моря.

Его голос зазвучал глуше.

— Иногда мне кажется, что утонула не она. Глупо, понимаю. Но на нее это так не похоже.

Не сводя глаз с брата, Эдуар медленно потушил окурок в миниатюрной хрустальной пепельнице и твердо сказал:

— Я сам видел ее тело. Обезображенное, но вполне узнаваемое. И потом, кольцо! Оно было у нее на пальце.

Эдуар взял футляр, стоявший со вчерашнего дня на туалетном столике, и протянул брату.

Арле вынул кольцо. Черный бриллиант, вставленный в ажурную платиновую оправу. Роберта сама нарисовала узор, а выполнил работу один мастер из Трешвиля.