Тим Лотт - Блю из Уайт-сити

• Название: Блю из Уайт-сити
• Автор: Тим Лотт
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-94145-194-6

Тим Лотт (род. 1956) — один из самых популярных современных английских писателей. Первая его книга «Запах сухих роз» (The Scent of Dry Roses, 1996) получила премию «За Лучшую автобиографию» в 1996 г. Роман «Блю из Уайт-сити» (White City Blue, 1999) был удостоен премии Уитбреда в 2000 г. Роман «Штормовое предупреждение» (Rumours of а Hurricane, 2002) признан критиками лучшей книгой года. «Блю из Уайт-сити» — роман о конфликте между дружбой и любовью. Дружбой, замешанной на подтрунивании, пиве и ностальгии по Лучшему Дню, который друзья поклялись отмечать каждый год, несмотря ни на что. И любовью к женщине, повлекшей за собой Великое Предательство. Герою романа Фрэнки Блю предстоит сделать выбор между друзьями и женой.

---

— Трития.

Нога Тони дергается с нарастающей скоростью.

— Не ври.

Трития была подружкой Колина, кажется, в 1988–1989. Она работала в библиотеке. Маленькая, неприметная. У нее было прозвище Треска Бесцветная. Бледная, заморенная, бескровная. Колин улыбается и теребит солонку. Опрокидывает ее, образуя маленькую белую горку на пустом столе.

— Да, именно Треска. Она тогда завелась как сумасшедшая. Как с цепи сорвалась.

Тони отворачивается, потому что не может скрыть улыбку. Я изо всех сил стараюсь не последовать его примеру.

— Три раза. Совсем неплохо.

И я похлопываю Колина по спине во внезапном приливе искренней симпатии. Мне нравится Колин. Мне нравится его уязвимость. Возможно, он иногда жалок. Но эту уязвимость легче любить, чем ту броню, которой так упорно окружают себя Тони и Нодж. Если они чувствуют, что их слабость заметна, они замыкаются или нападают, Колин же просто грустит. А ведь грусть — более искреннее чувство, правда?

— Так. Я вспомнил.

Тони поворачивается к столу, предпринимая неимоверные усилия снова не рассмеяться.

— Это было с Джеральдиной Паскоу, в девяносто первом году. Ее еще называли Пыхтелка Паскоу. Я был трезв как стекло, она выпила полбутылки «Пиата Дʼор». Наркотик класса Б. Это продолжалось с четверти двенадцатого до трех утра. Не оральный, традиционный секс, без каких-либо приспособлений. Один множественный, который засчитывается за два. Всего семь. Нет-нет, постойте. Восемь. Восемь оргазмов. Шесть из них в первые два часа. И все единичные. Множественный был последним. После того, как мы немного поспали. Было приблизительно без пяти три ночи. Мы разбудили полподъезда. Она громко кричала. Высший класс! Возможно, она была профессионалка.

— Какая профессионалка?

Нодж пытается найти признаки нарушения политкорректности. Это звучит так: «Ты подозреваешь, что она проститутка, только потому, что она не скрывала своей сексуальности?»

— Профессиональная крикунья. Такие есть. Они, например, кричат в фильмах ужасов, — говорит Тони.

Колин оживает. Он обожает кино, особенно фильмы ужасов. Грег Лэттер, Вэс Крэйвен, Джон Карпентер. Но лидерами остаются: 1) «Охотники за телами» (Уолтер Вагнер, 1955); 2) «Ночной мертвец» (несколько режиссеров, 1945); 3) «Изгоняющий дьявола», или, иначе, «Экзорцист» (Уильям Фридкин, 1973).

После пятнадцати лет знакомства о своих друзьях знаешь почти все. Я знаю десять — может, двадцать — любимых исполнителей Ноджа, хоть и не представляю, кому внутри списка он отдает особое предпочтение. Я знаю пять любимых секс-символов Тони (Бардо, Монро, Мадонна, Херцигова, Ульрика). Знаю десять любимых комедий Колина, три его любимых фантастических фильма, пять любимых вестернов. А они знают все мои любимые мультфильмы («Дакмен», «Доктор Катц», «Современная жизнь Роко»). Мультфильмы я предпочитаю реальной жизни.

— Точно, — соглашается с Тони Колин. — Например, у них играет хорошая актриса, но кричать она не умеет. Это же целое искусство. И крик они записывают потом. Они приглашают профессиональную крикунью. Ведь есть модели, у которых снимают только руки. И есть актрисы, которые только кричат.

— Правильно. Помните певицу, как ее зовут? Она записывала свои крики для кино.

— Какая?

Нодж специалист в поп-музыке или был таковым, пока не начал слушать «Радио-3» (не «Классик ФМ», как он всегда уточняет). Но дом у него до сих пор завален дисками.

— Не помню. У нее еще косичка была, и, когда она пела, казалось, что ей по голове молотком дубасят.

Нодж считывает данные с микрочипа в голове, на котором записаны сведения, касающиеся поп-музыки. Через несколько секунд ответ готов.

— Лин Лович. Была в хит-параде с песней «Счастливый номер» в семьдесят восьмом или семьдесят девятом. Ранние записи Стиффа.

— Да, — говорит Колин. — Она была ненормальная.

На Тони это не производит впечатления. Он поворачивается ко мне и подмигивает:

— Ну, Фрэнки. Тебе есть чем с нами поделиться?

Тони снова скучно. Не скрывая этого, он смотрит на часы. Сердце у меня опускается. Неужели он знает про нас с Вероникой? Нет, это невозможно.

Я откусываю свою шоколадку «Нестле». Конечно, это не «Нестле», а какой-то дорогой вариант типа хрустящего шоколада с мятной начинкой от Элизабет Шо, например.

— Не хотите? Вполне съедобно.

Но Тони не отстает.

— Нет, спасибо. Так сколько, Фрэнки? И на этот раз, чур, без твоих обычных выдумок.

Да, они зовут меня Фрэнки-Выдумщик. И я этого не стыжусь. В конце концов, ложь и выдумка — разные вещи.

Тони смотрит на меня в ожидании, с одной из своих очаровательных улыбок. Мужчин он тоже умеет обольщать. Вам льстит — хоть вы в этом никогда не признаетесь — что вы удостоены его общества, ведь на него такой большой спрос. С другой стороны, вас раздражает, что он как будто все время куда-то торопится. Его мобильный (Эриксон GH688) за время нашей встречи звонил, по крайней мере, четыре раза. Он постоянно кому-то нужен.

Я доедаю шоколадку.

— Нодж в этом не участвовал. Не понимаю, почему я должен.

Неожиданно решившись на такой ответ, я уже не вижу смысла участвовать в игре.

— Да ладно. Не будь упырем в штанах штырем.

Я зеваю, показываю, что мне скучно и неохота.

И говорю равнодушно, не хвастаясь:

— За один раз я однажды довел женщину до десяти оргазмов. Пять множественных, ни одного единичного.

И это правда. Как все лгуны, я вру только при крайней необходимости.

Тони смеется неестественно громко. Колин вторит ему.

— Спасибо всем за приятный вечер. Как всегда победил чертов Фрэнки-Выдумщик, — говорит Нодж, он по-прежнему мрачен, но из беседы выпадать не хочет.

— Смотрите, опять поросята, — Тони нарочито разворачивается к окну.

Я пожимаю плечами.

— Так она мне сказала. Зачем ей было врать?

— Фрэнки, мы не в ее правдивости сомневаемся, — снова вступает Нодж.

Мне это надоело. Возвращаюсь мыслями к Веронике. Я долго откладывал. И сейчас готов все выложить. Но все-таки в голове мелькнуло: «Я победил…»

Однако я считаю себя взрослым человеком, и поэтому немедленно хороню мысль о своей победе. Потом вспоминаю, что решил не лгать самому себе, и уже осознанно повторяю: «Я победил, я победил».

И в этот момент мне задают убийственный вопрос, из-за которого я и не хотел участвовать в игре. Хуже всего то, что задает его Нодж.

— И кто же была эта счастливица?

Без всякой иронии. Вполне дружелюбно. В отличие от меня, он снова полноценный участник разговора.

Я чуть не проговариваюсь. Если бы не мои профессиональные навыки — правда ведь бывает очень соблазнительной, — я мог бы им все сказать. Если бы я был на месте Ноджа, а он — на моем, правда выскочила бы, как пробка из бутылки, потому что Нодж, как я уже упоминал, гордится тем, что всегда говорит правду, независимо от того, какие последствия это может за собой повлечь. Сокрытие правды он считает трусостью. Я же придерживаюсь здравого смысла.

По-моему, это верная позиция, особенно в данных обстоятельствах.

Стараясь не отводить глаза в сторону — типичная ошибка начинающих врунов, я спокойно объясняю:

— Вы ее не знаете. Я с ней познакомился в отпуске. Она американка. С обалденными зубами.

Я уверен, что детали делают рассказ более правдоподобным. См. оглавление (ненаписанного) «Справочника для лгунов» Фрэнки-Выдумщика, раздел «Детали и их использование в создании правдоподобной лжи».

— Ну, тогда она точно тебе наврала. Американки читают книжки типа «Как разогреть мужчину в постели». И там написано: притворяться. Вот все американки и притворяются, — беззаботно говорит Тони, поигрывая мобильником, а потом просит официанта принести счет.

— И когда это было? — спрашивает Нодж с невинным видом.

Я думаю, он действительно задает невинный вопрос, а не пытается меня подловить. В глубине души он мне верит. Как ни странно, у него есть на это основания. И все же…

— Мы с ней встречались? — не унимается Нодж.

Теперь у меня закрадываются сомнения. Может, его вопросы совсем не так невинны? Нельзя терять бдительности ни на минуту. Кругом враги.

«Не надо на меня давить», — мысленно взываю я к нему.

Не надо давить, а то может выясниться, что женщиной, которую я довел до оргазма столько раз, сколько вам и не снилось, окажется Рут. Да-да, ты не ослышался, Рут, твоя бывшая. Твоя единственная большая любовь, твоя точка опоры в изменчивом мире. Верная Рут. Верная — подходящее слово. Пять раз: хоп ля-ля, хоп ля-ля, хоп, хоп, хоп. Так что ты лучше докуривай тихонечко и не лезь.

Нодж открывает рот, чтобы что-то сказать. Я готов нанести ответный удар, я уже поддался соблазну бросить ему в лицо неприкрытую правду. И тут, как раз вовремя, подходит официант со счетом.