Павел Мартынов - Пограничное состояние (сборник)

• Название: Пограничное состояние (сборник)
• Автор: Павел Мартынов
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-7905-4385-5

О пограничниках написано много, но было это так давно, что теперь уже вряд ли кто вспомнит истории про Карацупу, его верного друга пограничного пса Джульбарса и славных парней в зеленых фуражках. Этот сборник возвращает читателя к людям, волей судьбы или, что в принципе одно и то же, своих командиров заброшенным на окраины нашей бывшей Большой земли и несущим нелегкую боевую службу на линии между жизнью и смертью. Притчи, миниатюры и просто байки в авторском исполнении с легким оттенком незатейливого армейского юмора и грустной иронии…

---

— А потому, товарищ капитан, что мои офицеры воюют не за деньги!.. Вот так…

Вот оно что! Вон оно как! Не за деньги, оказывается… Господи, а за что же еще? За Родину, «за Сталина»? А где она, Родина? С какой стороны границы? (Мы еще не знали, что через несколько лет между местом нашей службы и Родиной будет две страны как минимум! И тысячи верст чужой земли.)

Ну, тогда, может, за интернациональный долг?

Да за какой-такой долг?! Спросите любого афганца, из самого наиглухого кишлака, и он вам скажет: ему в Союзе никто ничего не должен… Ну, по крайней мере, был не должен. По крайней мере, до войны…

— Рябуха! Ну е-мое!! Я вас умоляю, лейтенант, ка-ко-го хрена!!! Вас, где ни поцелуй — у вас везде жопа! Ну, вот как вас угораздило, ублюдонище, а? Вы же потенциальная угроза миру (во всем мире)? Вам что — повылазило? Вы у меня в тюрьму пойдете!!! «Товарищ подполковник, товарищ подполковник!..» Застегнитесь! Я вам что — нянька? Вот посмотрите, вот — «ца-ран-дой»[46]! Уже здесь! Вот идите и объясните им, что вы раздолбай, что вы совершенно нечаянно убили человека! Да-да, вы, лично вы, парнокопытное…

Рябуха, шмыгая носом, молча изучал дорожное покрытие…

Головная БМП, на которой он «вел» колонну, вылетев из-за поворота на основное шоссе, практически «распласталась» на кабине афганского «КамАЗа». Бойцы, сидевшие на броне вместе с командиром, как горох посыпались на дорогу — брык! Бээмпушка, взревев движками, сползла вниз и заглохла. А в установившейся тишине слышны были только крики полураздавленного водителя «КамАЗа», афганца.

Подбегающие «царандоевцы» что-то возбужденно орали и размахивали руками, наскакивая на наших офицеров. При этом совершенно никто не обращал внимания на «жертву». Но зато отчетливо было слышно бесконечно повторяющуюся с разных сторон фразу почти на чистом русском: «Кто будет платить? Кто будет платить?!»

Водитель скончался через полчаса от потери крови. Рябуху сослали в дальний рейд на три месяца. Афганцам передали полвагона зерна (одна цена жизни…), и вопрос закрыли.

Может быть, это и был интернациональный долг?

A-а! А может, мы воевали за награды?

О, эти боевые награды! Эти славные ордена и медали! Эти «золотые часы» и памятные знаки («родимые пятна», «черные метки», «железяки», «ордена сутулого с закруткой на спине»…)!

…И награждается памятной медалью — «От благодарного (бла-го-дар-но-го!) афганского народа»! Аплодисменты…

Нет, бойцам не стыдно за ратные труды, отмеченные Родиной. И не зазорно «надеть по случаю». Но… смотришь, иной «товарищ из Центра» приедет в короткую командировочку — как говорится, «хвост за речку занести», — пофотографируется в расположении базы с оружием, на боевой технике. Или прогуляется с боевым прикрытием до ближайшего дукана, желательно в спокойном кишлаке. И все. А через полгода встретишь его где-нибудь в окружных коридорах… Ба! Поздравляю, «Семен Семеныч»! С орденом вас, с медалькой!.. Родина помнит, Родина знает…

Один начальник квартирно-эксплуатационной службы съездил так вот разок, слетал, так сказать, на два дня буквально. Из блиндажа носа не высунул. Бойцы жрать ему носили. По нужде — и то в ведерко. А потом, глядь, а мужику медаль — «За боевые заслуги»! Ну надо же! Награда нашла «героя»?! Не иначе как «за постройку туалета в боевых условиях»…

— Рафик, держись! Потерпи, брат, все будет хорошо…

— Джума, мне больно, Джума… Пить… Пить…

— Сейчас, дружище, вот водичка! Не умирай, держись, зараза!

— Покурить бы… Смешно говорить — пару тяг… Кажись, хана мне, а?..

— Я те-е умру, не смей, гад! И помолчи. На, курни вот лучше…

— Женя, я… Где моя нога? Дай посмотреть… А-а-а, сука… Танюшке… Танюшке не говори… Сыну… Женя, я… дай руку…

— Р-а-а-ф-и-и-и-к!!!…

И что ты скажешь, генерал, его вдове, его детям? За что погиб их отец, выполняя свой служебный долг? Почему на красненькой подушечке всего лишь скромный, хотя и очень почетный, орден боевого Красного Знамени (другая цена жизни…)? И почему он не Герой Союза? Потому что нет согласования партии? Так, может, мы и воевали за партию?

Не говори ничего. Не надо. Ты все равно соврешь…

Эти деньги, о которых тебя спросили, нужны не нам. Они были нужны нашим детям, нашим женам, нашим отцам и матерям. А мы воевали и не думали — за что? На войне отвлекаться опасно. На войне опасно сомневаться. На войне нужно воевать, чтобы выжить. На войне нужно воевать, чтобы дать выжить другим. И если не судьба — значит, пройти путь воина до конца. Просто так. Во имя чести. Во славу русского оружия.

Чтобы помнили…

Бе-е-ешка

Как и когда Борька, здоровенный, черного цвета козел, появился в мангруппе, никто уже не помнил. Казалось, он был в мангруппе всегда. Ее неотъемлемой частью, как знамя, как сын полка, как комната боевой славы, как строевая песня.

У редкого бойца в дембельском альбоме не было набора фоток с Борькой: «Я и мой ефрейтор», «Я и мой боевой конь», «Я и Вовка, который попил водички из „дурного“ колодца», «Я с пленным духом» и так далее, и тому подобное.

Неизвестно где пропадавший в течение дня Борька обычно появлялся на публике строго к боевому расчету и вставал позади начмана. Народ, припухавший и скучающий в строю, начинал тихо «умирать».

— Опять встали, как бык поссал?

«Не бык, а козел!»

Борька в это время тихо струил в песочек.

— Командиры, доложите наличие людей (за спиной тихо: бе-е-е…)! Отставить шум и возню! Чарыев, подтяните ремень! Все? Р-р-рав-няйсь! Смир-на-а! Слушай боевой расчет! Обстановка на участке ответственности нашей мангруппы продолжает оставаться сложной (у-хр-хр, бе-еее…). Гм-х, выход отдельных вооруженных групп и банд возможен на следующих направлениях… Епонский городовой, старшина, откуда так воняет — опять отходы не вывезли?

Отходы… Отходы — это семечки. А вот когда Борька валит — это аут! Фосген по сравнению с его дерьмом — просто «Шанель № 5», парфюм от Диора! Ну а как иначе: козел — он и в Афгане козел.

Старшина (мертвый от смеха) сквозь зубы:

— Никак нет, товарищ подполковник, увезли вовремя, лично контролировал.

— Контролировал? Может, говновозка протекла?

— Проверю, товарищ подполковник!

Ветерок сменился, и начман продолжает:

— Отставить смех! Кому смешно, предоставлю возможность насмеяться до коликов — умрете на говне! Слушай боевой расчет!

(Хр-хмх-хр-бе-ееее…)

И тут Борька, потеряв бдительность, перестает чувствовать дистанцию и начинает тереться об начмана.

— Это что за тварь?!! Опять?!! Старшина, я же вчера приказал — в «зиндан» гада! Какого хера он опять здесь трется?! Расстрелять! За баню и расстрелять! Немедленно! Из пулемета!!! Нет, привязать жопой к СПГ — и бронебойным!!!

Боря, включив заднюю, пятится. К нему уже мчится бригада «добровольцев», остальной народ лежит на плацу «мертвый». Еще минут пять продолжается коррида. Борьку ловят и прячут от начманова гнева в «зиндан». С глаз подальше. А то пальнет, правда, в запале — и прощай, реликвия.

— Приказываю выступить на охрану Государственной границы Союза Советских Социалистических Республик!..

Начман отходчив. А Борька… Борька вечен, как индийская корова. Потому что у него есть священная обязанность: он всегда провожает рейды на выходе. Это — примета, добрый знак. И мы уже стали настолько суеверны, что не тронемся с места, пока он не потрясет своей бородой нам в дорогу на прощание.

А еще у Борьки есть право — право на вечернюю сигарету. После ужина Борька «курит». Бойцы раскрывают пачку «Охотничьих» («Смерть на болоте») и скармливают ее всю этому черному козлу. Борька «курит» вдумчиво, по одной, медленно пережевывая и смешно шевеля губами, а бойцы пускают ему дым в нос. Глаза его постепенно краснеют.

— Бе-ее-е-шка, сука, Бе-ее-шка. Смотри-смотри, кайф ловит, чистый наркоман, гы-гы-гы! Небось мама много конопли кушала, когда тебя сиськой кормила? Че молчишь, баран?

— Не баран, а козел.

— Монопенисуально, брат, один хрен, тварь полорогая и парнокопытная.

— Умно. Слышь, а интересно — он ведь, наверное, еще мальчик-одуванчик, ни разу не целованный ниже пояса?

— Ясный пень, и че?

— Че-че? Пень в очо! А что, если ему невесту надыбать? Во прикол, а?

Мысль запала в головы. Кто-то вспомнил, что в старые добрые времена казаки, воевавшие Сибирь, умыкали себе невест из местных племен. Али мы не казаки?

И во время одного из рейдов бойцы, отжав, отрезав бортом БТРа от основного козьего стада красивую белую козочку, затащили ее внутрь. Трофей тут же окрестили Машкой.

— Хороша, вакханка! Гляди, какой стан, а? Мадам Помпадур, принцесса Будур! А глаза? А рожки, а ножки, а? Мисс Бариабаф-88, шемаханская царица! Улетная стерва… Ну, Боря, не подведи!