Роберт Каплан - Муссон. Индийский океан и будущее американской политики

• Название: Муссон. Индийский океан и будущее американской политики
• Автор: Роберт Каплан
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-10847-9

По мере укрепления и выхода США на мировую арену первоначальной проекцией их интересов были Европа и Восточная Азия. В течение ХХ века США вели войны, горячие и холодные, чтобы предотвратить попадание этих жизненно важных регионов под власть «враждебных сил». Со времени окончания холодной войны и с особой интенсивностью после событий 11 сентября внимание Америки сосредоточивается на Ближнем Востоке, Южной и Юго Восточной Азии, а также на западных тихоокеанских просторах.

Перемещаясь по часовой стрелке от Омана в зоне Персидского залива, Роберт Каплан посещает Пакистан, Индию, Бангладеш, Шри-Ланку, Мьянму (ранее Бирму) и Индонезию. Свое путешествие он заканчивает на Занзибаре у берегов Восточной Африки. Описывая «новую Большую Игру», которая разворачивается в Индийском океане, Каплан отмечает, что основная ответственность за приведение этой игры в движение лежит на Китае.

«Регион Индийского океана – не просто наводящая на раздумья географическая область. Это доминанта, поскольку именно там наиболее наглядно ислам сочетается с глобальной энергетической политикой, формируя многослойный и многополюсный мир, стоящий над газетными заголовками, посвященными Ирану и Афганистану, и делая очевидной важность военно-морского флота как такового. Это доминанта еще и потому, что только там возможно увидеть мир, каков он есть, в его новейших и одновременно очень традиционных рамках, вполне себе гармоничный мир, не имеющий надобности в слабенькой успокоительной пилюле, именуемой “глобализацией”».

Роберт Каплан

---

Упомянутые факторы объединились в мифе об инфанте Энрике или принце Генрихе Мореплавателе. «Он еще в отрочестве, – пишет Паниккар, – впитал дух воинствующего христианского мистицизма» в сочетании с «пылкой ненавистью» к исламу. Будучи юношей, в 1415 г. принц Генрих организовал успешную военную экспедицию против марокканского города Сеуты – первый в истории набег португальцев на африканские владения мусульман. Эта вылазка имела огромное символическое значение: именно из Сеуты мусульмане отправились в 711 г. завоевывать и покорять Иберию. С тех пор – по крайней мере согласно легенде – Генрих утратил интерес к ограниченным военным действиям и взялся разрабатывать широкую стратегию, нацеленную на то, чтобы охватить весь исламский мир с флангов и ударить по нему из опорных твердынь, возведенных на берегах Индийского океана. Такая стратегия сулила и дополнительную выгоду: посредническая роль, которую играли арабы в торговле восточными пряностями, существенно уменьшилась бы. Оттого, продолжает легенда, принц Генрих буквально бредил Индией, а это в свой черед породило в нем интерес к мореходству. И в свой замок, и в укрепленный лагерь на мысе Сагреш, который выдается тремя сторонами в продуваемую ветрами Атлантику и является крайней юго-западной точкой как Португалии, так и всей Европы, Генрих, как рассказывают, приглашал «математиков, картографов, астрономов и мавританских пленников, хорошо знавших далекие острова» [14]. Близ бурных волн одного океана португальцы обдумывали, как захватить другой.

Однако на самом деле – пишет, противореча Паниккару и прочим, оксфордский ученый Питер Рассел в своей работе «Генрих Мореплаватель: жизнеописание» – большинство подобных рассказов попросту недостоверно. По его словам, Индия была в представлении Генриха землей, ныне зовущейся Африканским Рогом – и ничем иным. Хоть Генрих и был крестоносцем в душе, но, вероятно, четкого плана, предусматривавшего фланговый охват мусульманского мира, у него не имелось, и в Сагреш он удалился отнюдь не затем, чтобы изучать картографию и навигацию [15]. Но предание о Генрихе Мореплавателе, возникшее после его смерти, правдиво – в том смысле, в котором часто правдивы любые подобные мифы: они обнаруживают истинные побуждения и устремления целого народа. В нашем случае – народа португальского.

Не только зерна, золота и специй искали португальцы: они действительно собирались предпринять фланговый охват ислама – особенно после того, как мусульмане турки захватили в 1453 г. Константинополь[22]. Но, по иронии судьбы, принц Генрих вошел в историю не как запоздалый крестоносец – которым он и был, – а как просвещенный деятель эпохи географических открытий. Его навигационная школа (возможно, вымышленная потомками) положила начало дальнейшим всемирным странствиям португальских моряков и землепроходцев.

Принц Генрих умер в 1460 г. Используя опыт и знания, накопленные во время набегов на марокканские и мавританские берега, Диего Кан отплыл из Португалии в 1483-м и сумел добраться на юге до самого устья африканской реки Конго. Пятью годами позже никому дотоле не известный мореход Бартоломеу Диаш обогнул Африканский континент и впервые открыл Португалии выход в Индийский океан.

По словам одного из тогдашних летописцев, именно Диаш дал название мысу Доброй Надежды, ибо рассчитывал достичь его снова, отправившись в следующее путешествие, и потом добраться до Индии. Однако в следующем путешествии Диаш погиб: его корабль буквально развалился на части, пересекая Южную Атлантику. И лишь Васко да Гама в 1497 г. обогнул мыс Доброй Надежды, а после поднялся вдоль восточноафриканского побережья до Малинди в нынешней Кении.

В Малинди жил человек, в чьей голове хранились все познания об Индийском океане, за несколько сотен лет накопленные арабами, – сведения о ветрах и течениях, о гаванях и береговых угодьях. Этот человек – оманский уроженец, лоцман по имени Ахмед ибн-Маджид, – согласился помочь Васко да Гаме. Маджид плавал по Индийскому океану полстолетия и был истинным кладезем арабской мореходной мудрости[23]. Он знал, как легче всего проникнуть в устья Инда и Тигра, как не сесть на мель у берегов Мозамбика, где лучше высадиться в Индии и по обе стороны Красного моря [16]. Поскольку арабский мир был очень велик и многообразен, в Восточной Африке, на огромном расстоянии от Иберии и Среднего Востока, португальцы могли довериться такому арабу, как Маджид, – хотя и намеревались задать хорошую трепку его единоверцам, обитавшим вдали.

То ли сам ибн-Маджид, то ли другой рекомендованный им арабский лоцман помог Васко да Гаме пересечь Индийский океан от Кении до Калькутты на Малабарском берегу Индии всего лишь за 23 дня. Дело было весной 1498 г., и путешествие оказалось невероятно быстрым благодаря юго-западному ветру – муссону[24]. (Для сравнения: в конце XVI в. довольно короткий путь по Средиземному морю от Венеции до Святой Земли занимал целых два месяца.) Португальцы не «открывали» Индии – задолго до них это сделали греки, римляне и арабы, – но возобновили тесную связь Индии с Европой. Не Индию как таковую открыл Васко да Гама Европе, а систему воздушных потоков, помогавшую добраться до нее.

Не найти случая красноречивее, чем это «открытие», сделанное одной цивилизацией при помощи опыта и знаний, которые накопила другая. В конце концов, португальцам содействовал не только лоцман ибн-Маджид. По сути, арабский и еврейский народы завещали португальцам свои географические карты и астролябии (предшественницы секстантов), но именно иберийские мореплаватели возвели средневековую картографию в ее зенит[25].

Открыв морской путь из Европы на Восток, португальские моряки помогли покончить с разрозненностью человечества. Преодолению разрозненности содействовали, разумеется, и Великий шелковый путь, и другие старинные дороги, пересекавшие азиатскую сушу. В XIV в. пришло общее крушение монгольской мощи, за ним – упадок империи Тимуридов; в начале XVI в. Сефевидская Персия возвысилась, и ее отношения с Оттоманской империей сделались натянутыми. Как следствие, сухопутные дороги, пересекавшие Азию, стали менее безопасны. Вполне предсказуемо, их роль и далее уменьшалась, поскольку португальцы открыли простой морской путь на Восток [17]. Когда судоходное сообщение установилось, весь Восток – невиданным образом и в неслыханной степени – оказался втянут в европейские раздоры. Впервые стало возможным говорить об истории поистине всемирной, а не только взятой отдельно европейской, индийской либо китайской [18]. С тех пор уже нельзя писать об одном отдельно взятом регионе без упоминания о других.

Еще более заметным итогом португальского плавания вокруг мыса Доброй Надежды оказалось уменьшение важности Средиземноморья по сравнению с гораздо более обширным Индийским океаном, где связи между цивилизациями были даже богаче [19]. Как ни велик подвиг Васко да Гамы, все дело сводилось к усердию и выносливости – выносливости, почти невообразимой по нашим временам и меркам. Нынче одна лишь мысль о том, чтобы провести долгие месяцы или целые годы в тесном корабельном трюме, где свирепствует цинга, показалась бы чудовищной. Поистине это было подвигом душевной стойкости. Но португальская империя на Индийском океане возникла не как прямой итог путешествия, совершенного да Гамой, а благодаря настойчивости, уму – и, конечно, выносливости – другого морехода, Афонсу д’Албукерки.

Вслед за Васко да Гамой, также обогнув Африку, д’Албукерки отправился в Индию, где принял стратегически важное решение поддерживать дружелюбных владык, правивших на Малабарском побережье. Он сразу же понял: маленькая и далекая Португалия не сможет непрерывно контролировать необъятный Индийский океан, если помимо опорных пунктов не создаст на его побережьях и особую заморскую цивилизацию. Недостаточно было держать в руках основные пути выхода в океан: мыс Доброй Надежды, Баб-эль-Мандебский, Ормузский и Малаккский проливы. Требовалась португальская столица на индийской земле. Д’Албукерки создал ее в Гоа, к югу от нынешнего Мумбая (бывшего Бомбея), на западном, Конканийском, берегу Индии. Со временем Гоа вырос в большой город, с укреплениями и соборами. Чтобы удерживать и расширять Гоа, д’Албукерки, подстегиваемый своей неукротимой ненавистью к мусульманам, заключил стратегический союз с индуистской Виджаянагарской империей. По приказу д’Албукерки в Гоа поголовно перебили мавров – и навряд ли стоит романтизировать образ этого завоевателя, хотя он был человеком огромных способностей и добился многого.

Этот вице-король, прозванный Цезарем Востока, занял Ормуз и захватил Малакку, откуда отправлял экспедиции – разведывать и при удачных обстоятельствах покорять Ост-Индию. На острове Сокотра он возвел крепость, чтобы частично закрыть Баб-эль-Мандебский пролив и отнять у арабских торговцев возможность добираться до Индии через Красное море [20]. Стремление д’Албукерки закрыть мусульманам всякий доступ к Индийскому океану в конце концов почти истощило силы Португалии. Действуя за тысячи километров от родной страны, мореплаватель никогда не имел в распоряжении более 4000 матросов и располагал довольно малой эскадрой. К тому же д’Албукерки был сравнительно пожилым человеком, давно шагнувшим за пятидесятилетний рубеж [21]. В непрестанной борьбе он силой создал на устрашающе бескрайних океанских просторах зыбкую империю. Нынешняя всемирная система судоходства, кое-как возглавляемая американцами, должна создать нечто стратегически подобное, опираясь на содействие индийцев и – будем надеяться – китайцев. Другого выхода из положения попросту нет.