Елена Клещенко - Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник)

• Название: Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник)
• Автор: Елена Клещенко
• Издательство: Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-84824-9

Что произошло у рифа Октопус? Откуда взялся на Марсе канал имени Москвы? Чем закончилась история тринадцати подкидышей, которых так опасался Рудольф Сикорски? Что связывает катастрофу на Далекой Радуге и таинственную планету Пандора?

Аркадий и Борис Стругацкие, Олег Дивов, Роман Злотников, Евгений Лукин и другие в сборнике, посвященном миру далекого будущего, легендарного «Полдень, XXII век»!

Произведения братьев Стругацких, включенные в сборник, публикуются впервые!

---

– В академиках? – Вечеровский отмахнулся. – Не смеши меня. я сам себе карьера – не жалуюсь.

– А Елены не жалко?

Вечеровский подумал, затем объяснил:

– Деревья заперты на ключ, но листьев, листьев шум откуда?

Вайнгартен поморгал глазами, тяжело посопел, потом уверенно констатировал:

– Жалеешь!

Вечеровский длинно посмотрел в угол.

– Через год после нашего расставания Елена вышла замуж. Мужем её стал известный спортсмен, альпинист, скалолаз, экстремал и ещё бог знает кто, – продолжил он. – Елена ушла из Института и стала ездить как врач с его командой. Бросила всё… всё-таки мы были очень похожи. Лет пять назад здесь неподалёку проходил отборочный этап перед Гималаями. Базовый лагерь установили на высоте пятьдесят три ноль ноль.

– А-а-а, что-то слышал.

– Землетрясение в Афганистане пять лет назад. Восемь баллов. Так что и здесь аукнулось – с гор пошла лавина. Ударной волной лагерь смело в пропасть. На месте стоянки снег со льдом был спрессован, как бетон. Из сорока человек никого не нашли. Только обломки, части снаряжения, тряпки какие-то…

Вечеровский поднялся из-за стола и подошёл к окну. За окном было черно, и только у самого стекла панически мельтешили белые хлопья, предчувствующие скорую весну. Глядя в темноту, Вечеровский глухо произнёс:

– Вот поэтому я и купил эту станцию пять лет назад.

– Купи-и-ил?

– Заплатил всем. Наши, конечно, по традиции, цену заломили, будто это швейцарское шале. Деньжищ сюда в своё время прорву вогнали, да только кому, кроме меня, сейчас нужна брошенная метеостанция на чужой земле… Умерили аппетиты и списали с баланса. Усушка, утруска, самовозгорание. С Хургабом было проще договориться – самовозгорелось немедленно. я ведь для них ещё и наблюдения веду.

– На кой ляд?

Вечеровский пожал плечами.

– Мне не сложно, а людям надо. К тому ж километром ниже Муссойский завал и Карезское озеро. Если завал прорвёт, смоет всё к чёртовой бабушке до самой границы. Зимой я слежу, летом – двое надёжных ребят, из местных. Так что работа как работа. И отличная смена рода деятельности, эдакая перезагрузка мозга.

– Устаёшь? – задушевно проворковал Вайнгартен. – Тема пошла?

Вечеровский живо обернулся. Глаза его блеснули неожиданно весело.

– Вам ли не знать? – усмехнулся он. Вайнгартен в ответ сделал большие глаза.

– Кому это – «нам»?

– Готов озвучить свою версию. Но тогда уж, извини, придётся называть вещи своими именами.

– Говори, – буркнул Вайнгартен и тут же подёрнулся мелкой трусливой рябью.

Вечеровский, вернувшись за стол, заметил это и строго сказал:

– Не трясись! – И продолжил более мягким тоном: – Начнём с того, что в первую же нашу встречу мне показалось, что ты, Валя, не грубая поделка, призванная запугать меня или сбить с толку… было в тебе что-то такое невыразимое, какая-то тонкая материя… и это направило мои размышления в определённую сторону. Думаю, ты являешься чрезвычайно удачной посмертной реконструкцией психологического облика моего старинного приятеля Валентина Вайнгартена. С функцией приёмо-передающего устройства и с некоторым перепрофилированием, если так можно выразиться. Получился такой вот Валентин Вайнгартен, которого больше всего на свете интересует не он сам, а Филипп Вечеровский.

– Я – кадавр! – трагически простонала фигура в углу и стала оседать в кучу, приобретая пирамидальные очертания не то муравейника, не то термитника, внутри которого ворочались тяжёлые клубы аспидного пара.

– Валя, не паникуй, я ещё не закончил, – терпеливо напомнил Вечеровский. – Постарайся собраться. Это нужно прежде всего тебе самому. Надо оставаться человеком, несмотря ни на что.

– Кем-кем? Человеком? – желчно булькнула куча. – Легко тебе говорить!

– По-моему, мы уже выяснили, что у меня галстучек в полосочку, и всё мне нипочём. Пусть. я не говорю, что всё просто. Всё архисложно. Полагаю, об этом ты и так догадывался, ничего принципиально нового я тебе не сообщил. Могу заверить, в моих глазах ты являешься вполне полноценной личностью, и я всегда буду относиться к тебе именно так. Да, ты не самостоятелен физически, но разве эти обстоятельства уникальны? Люди с ограниченными возможностями, парализованные, без рук, без ног, не раз доказывали, что могут нести звание человека достойно…

– Легко тебе говорить, – повторила куча, но через минуту Вайнгартен вновь обрёл человеческий облик, хоть и затуманенный некоей дымкой смятения.

– Я обещаю тебе, Валя, что при первом же контакте с твоими демиургами, я подниму вопрос о твоём положении.

– Ты же не верил в контакт!

– Всё меняется в этом мире. Как-то я вообразил цивилизацию, которая столкнулась с Мирозданием намного раньше, чем мы. Если я уверен, что мы, люди, в состоянии изучить законы Вселенной, то почему я отказываю в этом иным? А контакт, разумеется, будет, иначе к чему вся эта петрушка? С кем – с маленькими зелёными человечками или с большими красными медузами – не так уж важно. я был бы рад, если бы мы оказались более близки по духу, нежели по внешнему виду, и…

И в этот момент донёсся шум – кто-то колотил по входной двери.

Вечеровский прервался и замолчал, высоко задрав брови.

– Чёрт! – дёрнулся Вайнгартен. – Чёрт, чёрт, чёрт! Слишком рано!

– Наоборот, – невозмутимо сказал Вечеровский. – Поздновато для гостей.

Он встал, сунул в зубы нераскуренную трубку, одёрнул свитер с оленями и пошёл открывать. У порога Вечеровский задержался, чтобы посмотреться в маленькое мутное зеркальце, висевшее у двери, пригнулся и пригладил волосы.

– Не ходи туда, – сказал ему в спину Вайнгартен. – Сейчас тебе никто не поможет – ещё рано.

Вечеровский оглянулся.

– Сам не хочу, – небрежно ответил он и вдруг разразился своим знаменитым марсианским уханьем. Вечеровский подмигнул Вайнгартену, смотревшему на него печально, и вышел из комнаты.

Вслед ему нёсся вопль:

– Ты пижон, Вечеровский! Продержись три дня! Три дня, Вечеровский!

Он постоял перед входом. «Бароны ещё повоюют», – пробормотал он и отворил. За дверью обнаружилась группа молодых людей, загорелых и бородатых. За плечами у них виднелись оружейные стволы. Позади всех маялся Имомали с встревоженным и виноватым лицом.

– А-а-а-а! Родственники? Ну что ж, welcome! – с дьявольским подъёмом воскликнул Филипп и широко распахнул дверь. – Корхо чихел?…»

Тимур Алиев Второй уход марсиан

1 августа

Господи, неужели снова? Неужели мой неугомонный зять и его дружки опять взялись за старое? А я только порадовался за свою девочку, что нашла покой с мужем. И вот просыпаюсь посреди ночи и вижу, что творится что-то непонятное, а Харон накануне уехал зачем-то в Марафины…

Но обо всем по порядку.

Около двух часов ночи меня разбудило странное щемящее чувство в груди. Поначалу я решил, что это приступ. До сих пор сердце никогда серьезно не беспокоило меня, но все когда-то случается впервые. Немудрено при той жизни, что мы ведем несколько месяцев подряд. Вся эта нервотрепка вокруг марсиан и полное неведение относительно нашего будущего не могли не сказаться на моем организме. Конечно, переживания остались в прошлом, но разве можно вернуть утраченное здоровье?

И такой пот меня прошиб от этих мыслей, что, невзирая на будущее утреннее брюзжание Гермионы, я встал и выпил рюмочку коньяка. Как в старые времена. Совсем чуть-чуть, на дне, для успокоения нервов и расширения сосудов.

А затем вышел подышать воздухом. И увидел в густых предрассветных сумерках чьи-то силуэты.

Грешным делом я снова подумал на Артемиду с господином Никостратом. Ну а что? Муж – из дома, любовник – в дом. А никто и не виноват, жене нужно больше внимания уделять.

Но пригляделся и понял, что это сосед Миртил загружает вещами свой грузовичок. я окликнул его и спросил, почему он мешает спать людям, ведь нет никаких причин для беспокойства, а тот в своей манере отмахнулся раздраженно: «Ладно, ладно, спите. А они придут и прямо вас в постелях придушат». я попытался объяснить ему, что марсиане не такие, что в мире торжествует закон и порядок, а он снова свое твердит: «Я их видеть не видел, знать не знаю. Вот только тишина подозрительная».

Загрузился, семью в кабину запихал и умчался к родственникам в деревню. А не успел дым от его таратайки развеяться, как и мой зять появился. Снова грязный, осунувшийся, но веселый. «Радуйтесь, крысы, – говорит, – ушли марсиане. Сами ушли и безо всякого боя. Три дня как улетели. Одни вы придурками здесь сидите, знать ничего не знаете».

Я так и сел. Вот оно, чувствую, не зря в груди болело. «А как же желудочный сок? – спрашиваю. – Кто его теперь покупать будет?»

Он оскалился страшно, аж в темноте зубы белые стали видны, захохотал надрывно: «А кто цену больше даст. Может, венериане? Только дождитесь, пока они вас завоюют…» – и в дом ушел.