Елена Клещенко - Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник)

• Название: Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник)
• Автор: Елена Клещенко
• Издательство: Литагент «1 редакция»0058d61b-69a7-11e4-a35a-002590591ed2
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-84824-9

Что произошло у рифа Октопус? Откуда взялся на Марсе канал имени Москвы? Чем закончилась история тринадцати подкидышей, которых так опасался Рудольф Сикорски? Что связывает катастрофу на Далекой Радуге и таинственную планету Пандора?

Аркадий и Борис Стругацкие, Олег Дивов, Роман Злотников, Евгений Лукин и другие в сборнике, посвященном миру далекого будущего, легендарного «Полдень, XXII век»!

Произведения братьев Стругацких, включенные в сборник, публикуются впервые!

---

– И тут явился Чингачгук Большой Змей.

– Виу, вождь.

Человек в егерской куртке улыбнулся этой шутке.

– А вы к нам какими судьбами, сударь, позвольте спросить… Вы альпинист? – осведомился Святослав.

– Нет, я бывший егерь, но имею третий разряд по альпинизму… Меня зовут Томас Нильсон. я интересуюсь вашим фольклором. Альпинистскими легендами, притчами…

– Ну, это сколько угодно… Вот, скажем, в прошлом году был у нас такой случай…

– Меня интересует Бледнолицая Девочка, – перебил егерь, – видел ли из вас ее кто-нибудь?

Вдруг воцарилось гробовое молчание.

– Вот как раз об этом, пришелец, мы предпочитаем не говорить, – сказал бородатый русский богатырь мягко, – особенно перед восхождением. Нарушение нашей негласной этики, знаете ли… Вестница несчастья…

– И все же что вы о ней знаете?

– Ну если ты так настаиваешь… Говорят, много лет назад в этих местах попала под горный обвал группа школьников – двадцать семь девчонок и мальчишек во главе с Учителем. Все остались живы, кроме одной девочки… Эдны Ласко… Говорят, что это ее призрак бродит… Суеверие, конечно… Но альпинисты вообще народ суеверный. Месснер мне рассказывал, что видел ее в тот самый раз, когда не взял с собой антиграв, ну то есть незадолго до своей смерти… Идет, говорит, мне навстречу и словно земли не касается. Лицо совершенно бледное, белое, словно бы неживое, идет и не смотрит, а когда мимо него проходила, то вдруг подняла голову и глянула ему прямо в глаза… А взгляд у нее, говорит, такой, что у меня, говорит, внутри все обмерло. Словно из какого-то потустороннего мира… И все это на высоте пять тысяч метров, на леднике, представьте. Мороз минус двадцать, лед, снег, трещины везде… А она в легком платьице. А через некоторое время он сорвался в пропасть. Никто не знал, что он не взял с собой антиграва.

Все помолчали некоторое время, почтив память товарища.

– Местные жители утверждают, что видят ее иногда на том месте, где она погибла почти восемьдесят лет назад. Там до сих пор стоит небольшой памятник… – сказал Хосе.

– А где это? – поинтересовался Нильсон.

– Да здесь неподалеку, – махнул рукой Хосе в сторону гор, покрытых тропическим лесом. – Километров десять, вон в том направлении. – Вы что, в самом деле хотите ее увидеть?

– Спасибо, – сказал Нильсон, не отвечая на вопрос. – Был рад с вами познакомиться, но мне пора.

Он встал и, не оборачиваясь, направился к глайдеру.

Все посмотрели ему вслед.

– Странный какой-то, – сказал Хосе, пожимая плечами.

Томас Нильсон посадил глайдер на небольшое открытое пространство, неожиданно открывшееся среди тропических зарослей, у подножия скалы. Видимо, именно с нее сорвались те камни, которые стали роковыми для Эдны Ласко. Неподалеку низвергался с огромной высоты живописный водопад Магдалены.

Нильсон спрыгнул на землю и сразу увидел небольшой мраморный памятник с фотографией. Он медленно подошел к нему и положил руку на прохладный мрамор. С фотографии на него смотрела очень милая, улыбающаяся девчушка лет двенадцати.

– Ты пришел за мной? – вдруг раздалось у него за спиной.

Нильсон обернулся. Да, это была она, худенькая, в какой-то то ли тунике, то ли хламидке, лицо совершенно белое, неживое. Нильсон заглянул в ее глаза и понял, чего так сильно испугался Месснер.

– Да, – ответил он, подходя к ней. – я твой брат. Пойдем со мной.

Девочка протянула к нему правую руку, ладонью вверх. На локтевом сгибе у Эдны чернела родинка, напоминающая готическую букву М. Нильсон закатал правый рукав егерской куртки, простер свою мускулистую ручищу над бледной ручкой Эдны Ласко. От его «Косой звезды» к ее «М готическому» протянулись серебристо-серые ворсинки, которые встретили пучок таких же шевелящихся червячков-лучиков. Они переплелись. В пустых «потусторонних» глазах девочки появилось осмысленное выражение. Рука об руку брат и сестра направились к глайдеру.

А в наступающей ночи, когда глайдер заходил на вираж над альпинистским лагерем, звучали стихи:

Когда ж сумеет совладать душа
С безудержным гореньем, с жаром диким,
Я захочу преодолеть, спеша,
Ступени между малым и великим!

№ 13 «Дзюсан»

Утро в лагере Следопытов «Хиус» на планете Кала-и-Муг начиналось с подъема флага. Белое полотнище со стилизованным изображением семигранной гайки взвивалось в розовое небо, трепеща на прохладном ветру. Следопыты, построенные в каре, с удовольствием салютовали своему знамени. Руководитель лагеря, профессор астроархеологии Киотского университета Исидзиро Морохаси тут же у флагштока собирал на летучку руководителей групп. Масштаб раскопок не умещался в воображении. Рабочих рук не хватало, хотя от добровольцев не было отбоя. Но за добровольцами нужен глаз да глаз. Простой энтузиаст-грунтокоп мог такого натворить, что потом специалистам за год не разобраться. Поэтому профессор Морохаси приставлял к новичкам самых ответственных работников.

– Петр Врадимирович! – обратился он к старейшему астроархеологу группы, которая раскапывала огромное, многоуровневое, уходящее в глубь планеты сооружение неизвестного назначения в северной субполярной области. – Принимайте новичка. Ваш земряк Арександр Дымок.

Вересаев пожал крепкую ладонь темноволосого мужчины с чеканным индейским профилем.

– Добро пожаловать в Крепость Магов, Александр! – сказал он.

– Крепость Магов? – удивился новичок.

– Так переводится с таджикского название планеты, – пояснил Следопыт. – И мы предпочитаем это название официальному. – Он оглянулся на профессора, который уже не обращал на них внимания. – Кроме того, нашему сэнсэю не нравится, когда сию археологическую сокровищницу именуют «парадоксальной планетой Морохаси», он считает это чрезвычайно нескромным.

– Понимаю, – отозвался Дымок.

– Космонавт? Глубоководник? Прогрессор? – быстро спросил Вересаев.

– Прогрессор… бывший.

– Ну что ж, – проговорил астроархеолог, – думаю, мы поладим. Ступайте завтракать и ко мне на инструктаж.

Через полчаса они стояли на бруствере грандиозного раскопа. Курган вынутого грунта возвышался в добром километре. От раскопа к нему вела канатная дорога с подвесными вагонетками – туда с вынутым, тщательно просеянным грунтом, обратно – порожними. В раскопе громоздились леса, облепленные археологами, словно муравьями.

– Что вы здесь, собственно, копаете? – поинтересовался новичок.

– Не знаю, – отозвался Вересаев.

– Как так?

– Видите ли, большая часть того, что мы знаем о цивилизации «оборотней», или «кицунэ», как называет их наш профессор, носит отрицательный характер. Нам известно, что «кицунэ» не прогрессировали, подобно нам, безудержно и во все стороны сразу, но и не тормозили прогресс, пробираясь на ощупь от одного открытия к другому, как тагоряне; не слились с природой, как это произошло с леонидянами, но и не затерялись в Большом Космосе наподобие Странников. А вот по какому пути они пошли – нам неизвестно. Разумеется, мы придумали ворох гипотез. Почитайте Макса Хорса. В своей монографии «Оборотни» Кала-и-Муг: вопросов больше, чем ответов» он скрупулезно анализирует каждую.

– А какая гипотеза нравится лично вам, Петр Владимирович?

Старейший астроархеолог хмыкнул.

– У нас, Следопытов, есть своя, – проговорил он. – Гипотеза не гипотеза, а что-то вроде легенды…

– Расскажите!

– Расскажу, но сначала вы должны на кое-что взглянуть…

Вересаев решительно двинулся к трапу, ведущему с бруствера к верхней площадке лесов. Они спустились на три уровня вниз и оказались у стены, словно бы выложенной пластинами кварца. Пластины были плохо пригнаны друг к другу, торчали вкривь и вкось, а может быть, просто отслоились от времени. И видимо, из-за этого возникал удивительный оптический эффект.

Астроархеолог потянул добровольца за рукав.

– Встаньте вот сюда, – велел он. – Всмотритесь внимательно.

Дымок послушно встал на указанное место, старательно вглядываясь в размытую тень, бывшую его собственным искаженным отражением. В какое-то мгновение оно стало отчетливым, но перед новичком стоял кто-то другой. И этот другой непрерывно изменялся, постепенно теряя человеческий облик. Александр Дымок вволю полюбовался фасеточными глазами на своем, вернее – чужом лице, усиками на подбородке, клешнеобразными выростами на плечах, влажно пульсирующим полупрозрачным горловым мешком и розовыми в синеватых прожилках-перепонках между верхними и нижними конечностями.

– Это и есть «оборотень»?

Вересаев усмехнулся.

– Возможно, – сказал он. – я ведь не знаю, что именно вы наблюдаете. Каждый, кто оказывается на этом месте, видит что-то свое. И число вариантов бесконечно.