Вера Окишева - Когда в сердце пылает любовь

• Название: Когда в сердце пылает любовь
• Автор: Вера Окишева
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Обязательно ли скрывать свои чувства? Я считаю — нет. Я не хочу скрывать их от моего любимого лесного короля. Я хочу заявить на него свои права, чтобы каждая благородная леди знала, что он мой и только мой. Но мне все твердят, что я должна вырасти, стать серьёзной и благоразумной. Для этого придётся спасти брата, чтобы доказать всем, что я достойна самого короля Тантриона.

Правда, тёмная богиня опасный противник. И её сподвижники не дремлют, активно мешая мне в свершении самого важного подвига в моей жизни. Но я не унываю, я готова даже спасти целый мир ради его улыбки.

---

Он обнял девушку. Решил, что пора уже выдвигаться в дорогу. Он тревожился за жизнь Ханинэля, да и если они не успеют, то сможет ли она простить того, кто не пустил её спасать брата:

— Нам пора собираться, милая. Время дорого, а ещё Ахранитэля уламывать нам помочь.

Мысль о тёмном Древнем настроила Тантриона на серьёзный лад. Он до сих пор не смог понять мотивов бывшего друга. Эгоистичный, жадный до наживы, тот потерял доверие уже давно, как только первые изменения произошли в нём. Мало кто из нынешних Древних знает, кто повинен в потере родного дома. Ахранитэль первым был укушен паучихой, одной из тех, что прорвались в мир земель Зорь. Тот прорыв удалось закрыть, и тварей с большими потерями, но уничтожили.

С того момента всё пошло не так. Солнце для бывшего друга был не мило, счастливый смех и песни отравляли душу. Тантрион пытался понять, что с ним, пытался помочь, но не сумел вовремя разобраться. Тёмная богиня подчинила Ахранитэля, и он открыл портал, впуская тварей хаоса. Гибли сотни, тысячи эльфов, а друг продолжал не осознавать, что натворил, он лишь продавал самое лучшее оружие государям, накапливая золото в своих подземных сокровищницах. Там‑то и поселилась та паучиха, которая впоследствии пробралась в мир Ислардию.

Тантрион винил себя в этом. Не нужно было ехать за другом, но сердце требовало не оставлять его в умирающем мире. Если бы он тогда не возвращался за ним, то здесь бы не начался кошмар. Светлые эльфы, обездоленные и озлобленные, стали лёгкой добычей для Паучихи. На глазах у Тантриона дружба теряла силу, родственные связи переставали иметь ценность. Сын убивал отца, мать свою дочь. Хорошую жатву в ту пору собрала Тёмная богиня, она окрепла. Но Тантрион объединился с теми, кто оставался чист душой, и дал отпор Паучихе и её войску. Правда, он не сумел спасти фэйари. Как ни старался, но страх перед ними глубоко засел в душах эльфов, в самых тёмных её уголках.

Тантрион проводил Хэни в оружейную, где подобрал ей походный костюм. Он сам переоделся, а затем вспомнил об Ахранитэле. Нужно было обезопасить наследницу фэйари, а для этого лучше всего подходили боевые ленты. Семейная реликвия, которая не раз сохранила маленькому Ириадилу жизнь. Тантрион достал из резной деревянной коробочки артефакт, любовно погладил острые шипы, которые лично для него были безвредны. Он наложил на ленты дополнительные заклинания защиты. Владыка готов был ещё и не столько охранок навесить на молодую эльфийку, лишь бы ничто не могло причинить ей вред.

Постучав в дверь раздевалки, за которой он оставил Хэни. Владыка подождал, когда девушка ему откроет. Та предстала пред ним в короткой куртке и облегающих бёдра штанах. Древний засомневался, а так ли была хороша мысль взять её в этот поход и где найти куртку длиннее, чтобы прикрыть соблазнительные формы. Но всё это пронеслось в голове эльфа в один миг, а Хэни ждала от него комплимента, и Тантрион не смог ей приказать переодеться. Вдруг подумалось ему, что в пустынях кочевников холодные ночи, и что согревать Хэни будет отнюдь не костер.

— Ты бесподобна, — сорвалось с его губ.

Ответная реакция не заставила себя ждать.

— Вам к лицу чёрный, — произнесла она.

Тантрион улыбнулся ей, замечая привычное выражение лица: счастливую улыбку и мечтательный взгляд. Хэни опять перестала реагировать, словно впадая в транс. Тантрион ласково позвал её, смущаясь откровенного обожания, которое жило в любимой, и от этого некуда не было деваться. Но это всё пройдёт с возрастом. Первая влюблённость всегда сходит на «нет», уступая место более спокойным, но глубоким чувствам. Любовь, как пламя костра, взрывающегося вначале до самого неба, даря ночи пёстрые искры — мотыльки, которые тают. Затем огонь угасает, но жар остаётся даже и в тлеющих углях, в остатках чёрных головёшек теплится былое пламя.

Хэни села на скамью, позволяя Тантриону прикоснуться к своим волосам. Он осторожно распустил изрядно растрепавшуюся косу, любуясь игрой света в рыжих локонах. Словно живой огонь плясал в его руках! Владыка заплетал волосы своей любимой, мечтая окунуться в нестерпимое пламя их любви. Но предстояла трудная дорога, полная опасностей. От них он и пытался уберечь Хэни, шепча беззвучно одно заклинание за другим. Никто не посмеет даже прикоснуться к его избраннице, никто, кроме него! Тантрион замер, любуясь толстой рыжей косой. Он потратил много силы, и его резерв почти опустел. Это не портило настроения. Скорее подстёгивало быть более сдержанным и больше полагаться на силу своего тела.

Хэни тяжело вздохнула, владыка чуть склонил голову на бок, стараясь заглянуть ей в лицо.

— О чём так тяжело вздыхаешь? — тихо спросил.

Лучше бы он не спрашивал у неё ничего. Пока он предавался своим мечтам, Хэни терзали мысли о брачной ночи.

— Она же будет? — робко спросила она.

И столько в её голосе было надежды, что король невольно усмехнулся. Она, как всегда, спешила стать взрослой, но детская непосредственность никак не уходила из неё. Тантрион обожал эту откровенность и открытость. В ней не было жеманных ужимок, пока не было. Но придёт время, и возраст возьмёт своё. Жизнь научит её быть скрытной. Тантрион обнял любимую, не желая, чтобы это время настало, отгоняя тяжёлые мысли.

— Будет, Хэни, всё будет. Только не сейчас.

— А когда? — требовательно спросила искусительница.

Если бы она знала, как он жаждал этой самой ночи, как одинокими ночами представлял её взрослой в своей постели, с распущенными волосами, плащом укрывающими её точёные плечи. Мраморную кожу с лёгкой россыпью веснушек. Почему‑то он представлял себе их, хотя у юной эльфийки была чистая кожа на лице. Но в своих мыслях он целовал их на плечах Хэни, как когда‑то делал с другой. Да, у прекрасной фэйари были веснушки, а у Хэни их, возможно, и нет.

Тантрион тяжело вздохнул, пытаясь не сравнивать между собой ушедшую и новую любовь. Они были несравнимо различны. Одна степенная, как спокойная гладь лесного озера, другая, как быстрая горная река, которая захватила владыку и уносила прочь от его одиночества, смывая грусть, тоску и печаль. Её радостный смех рождал в нём брызги света. Она соблазняла его, но Тантрион боялся поддаться ей.

— Не знаю, — честно шепнул король. — Ты не готова.

Хэни вспылила, выплескивая боль и горечь на Древнего:

— Я готова! Я уже взрослая. Честно!

Тантрион покачал головой:

— Нет, любимая. Пока нет.

Она встала со скамьи, обиженно язвя:

— Вы сами будете определять, готова я или нет? Есть какие‑то особенные критерии? Можно мне узнать, какие?

Владыка видел её слёзы, но не мог позволить себе идти у неё на поводу.

— Хэни, ты не поняла. Ты должна узнать очень многое об отношениях между мужчиной и женщиной. Должна быть готова к тому, что… — владыка не мог подобрать слов. Он боялся произнести в открытую, к чему конкретно она должна быть готова. Да и есть ли такие слова, чтобы не спугнуть невинную деву предложением к совместной ночи со всеми взрослыми последствиями. Она была слишком молода, могла неправильно понять его, по — своему истолковать его слова. Поэтому оставалось лишь честно признаться: — Я боюсь тебя испугать.

— А не лучше ли сразу прыгнуть в воду, когда не умеешь плавать, чем по чуть — чуть заходить в неё, страшась неизвестности? — с серьёзным видом спросила она, успокаиваясь. Хэни нашла верный довод убедить владыку. Ударила по самому больному, по ревности:

— Неужели, вы хотите, чтобы другие меня научили этому?

Король сжал руки в кулаки, он смотрел на Хэни, а видел насмешку Ахранитэля. Этот тёмный неспроста привязался к Ясил. Хэни стояла, терпеливо ожидая слов владыки, который мысленно собственными руками душил соперника в лице тёмного. Обучать свою любимую он собирался сам, и не только использовать силу фэйари, но остальному. Он её растил для себя. Она только его! Тантрион понимал, что его засасывает в водоворот под названием Хэни. Он мысленно отцепился от ветвей, за которые держался, от здравого смысла, от благих намерений, от благородства. Он должен был увидеть в ней взрослую деву, иначе другой уведет её, сманив соблазном взрослой жизни.

— Ты права, Хэни, — произнёс Тантрион, открывая глаза. — С тобой по — другому нельзя. Хорошо. Сразу так сразу. Только знай, что обратного пути у тебя не будет. Только вперёд, только со мной.

Обратного пути не было и для него. Собственнические чувства уже взяли над ним верх. Любовь опаляла его сердце. Он должен был выпустить на волю эту птицу, запертую в клетке. Лучше умереть от любви, чем сожалеть о несбывшемся. Хэни крепко обняла его, жарко шепча ему в грудь:

— Конечно с вами, хоть куда, хоть на край мира.

Она была в этот миг такая счастливая и прекрасная, что владыка не попытался её остановить. Силы его были на исходе. Он хотел сделать её своей и так, чтобы весь мир об этом узнал! Но он должен был считаться с чувствами и желаниями самой девушки. А она хотела спасти брата. Тантрион повторял это раз за разом, усмиряя свою алчную сущность, которая, как дикий зверь, кружащий вокруг жертвы, нашёптывал пометить её, попробовать, бросить вызов другим.