Алексей Тарасенко - Бедный Енох

• Название: Бедный Енох
• Автор: Алексей Тарасенко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Тем, кому понравился первый роман автора — «Чёрный крест», наверняка придут в восторг от его нового произведения, написанного, как и «Чёрный крест» в жанре мистическо-политического боевика

---

— Мы его, естественно, хотели было задержать, ну, чтобы поговорить по душам, а он в бега вдарился — понимаешь?

— Угу…

— Ну так вот. Самое обидное, что мы, со всем своим в общем-то неслабым опытом таких дел — мотались по всей стране, но так и не смогли словить этого сорванца! Представляешь? И это — при всей мощи нашей организации!

У меня в голове почему-то всплывает образ загаженного старого сканера.

— Несколько раз мы буквально настигали его, но он, не смотря на наши хитроумные ловушки — уходил, как вода сквозь пальцы.

— Ну так вот. Три раза, уже почти настигнув нашего «друга» мы оказывались на снимаемых им квартирах, и, хоть он и «делал ноги» подбирали и собирали за ним его записи. Конечно, не только записи подбирали, но, в конечном счете, ценными оказались только они. Вот их-то мы и привезли в Москву, сюда. И именно их тебе предстоит систематизировать — образец, как все делается в архиве, возьмешь у заместителя Виктора Петровича. Кроме того — как ты уже понял, отсканировать материалы, и, как и в бумажном виде — так же разложить их и в цифровом…

— Ну и потом — по порядку — один диск мне, другой — в архив. Себе ничего не оставляй — понял?

— Так точно — отчеканил я, сам удивляясь вдруг проявившемуся во мне солдафону.

— И главное (это мне сказал Сартаков сделать), чтобы ты с самого начала продвигался, имел, так сказать, хороший старт в Комитете, начал бы уже тренироваться на выполнение реальных задач — не просто приведи эти материалы в порядок и скопируй, но попробуй их изучить. То есть мы их уже исчитали, можно сказать, до дыр, вдоль и поперек, но у нас глаз, сам понимаешь, уже замылился, вдруг тебе удастся откопать что-нибудь новенькое? Ладно?

— Хорошо, и тогда, когда я все это сделаю…

— Сделаешь, диск мне сделаешь — и придешь, а заодно и поговорим — может, ты что-то нам интересное, нами еще там не открытое в этих материалах откопаешь! И, главное, помни — не ориентируйся на старичков из архива, пожалуйста, они свое уже отслужили, и, как я замечал по молодым, работавшим в архиве — от стариков очень легко заразиться жизненным довольством, спокойствием и апатией. Но ты — не так! Старайся, рви **пу на флаги, Андрей, делай карьеру — а там бог ведает куда тебя вывезет. Может, мы все еще твоими подчиненными случимся!

* * *

Я чрезвычайно рад смыться от Приятеля Сартакова, потому как наша с ним беседа минут уже через пять мне стала представляться чрезмерно затянутой. Совсем под конец он все-таки у меня на глазах открыл свой сейф, вынул оттуда пистолет и, показав мне, протянул: «У-у-у-у!». Этот жест с его стороны я понял как некую шутку — типа того, смотри, какие у взрослых дядей в КГБ взрослые игрушки бывают!

* * *

Уже в подвале, в архиве, на своем неказистом рабочем месте я начал изучать представленные мне материалы, являвшие собой главным образом вырезки из книг, отдельные листочки, исписанные слишком крупным, но аккуратным почерком, листики из блокнотиков, и, пару раз — вовсе салфетки (одна из них даже была цветная и с рисунком) — и все это было исписано, хотя, писавший явно и не экономил место на бумаге.

Итак, во-первых (я уже стал систематизировать) в записях были данные по оружию. Простые записи о виде оружия, и напротив — цифры (как мне показалось, количество), и, чуть дальше вправо — цена, не понятно в каких величинах, но, примерно помня из прессы, сколько стоит АК на черном рынке в долларах — я прикинул, что, скорее всего, имеется в виду цена вида оружия проставлена в рублях.

Оружие было в основном отечественное, в том числе и очень старое — типа АК-47-ых. Пистолеты были не только нашего производства, но и встречались в том числе и «Глоки». «Глоки» стоили на порядок дороже ТТ, но это вполне оправдано и логично.

Во-вторых шел целый список фамилий, иногда даже с именами, а иногда и с инициалами, без расшифровки, и, напротив них — опять цифры, логично — что имелись в виду деньги, отданные за оказание каких-то услуг, тем более что напротив некоторых цифр делались небольшие сноски, типа, например, «транспорт».

Но самое интересное было дальше. Это были листки, в отличие от других — почти всегда формата А4, хотя иногда и заполненные чем-то на обратной стороне.

Ну так вот, на этих листках были изображены небольшие символические рисунки, как я сразу это понял — из религии вуду, и, кроме того, к ним всегда прилагался небольшой, но расписанный по пунктам текст.

Решив, что прежде чем я начну изучать эти материалы я их систематизирую, отсканирую, верну в папку, а папку поставлю обратно аккуратно на ее место на стеллаже, я завожу сканер:

«Отсканирую» — говорю я сам себе — «а потом распечатаю, буду работать, не касаясь оригиналов».

* * *

Тем не менее, все не так-то просто. Изгаженный котами сканер (хоть я его и протирал тщательно тряпочкой) при включении в электрическую сеть заискрил, свет в архиве вдруг отчаянно заморгал, и в этот момент мне на доли секунды даже показалось, будто странные изображения из вуду, лежавшие передо мной на столе, нарисованные на бумаге — ожили, стали объемными и на время покинув пространство бумажного листа, стали летать в воздухе, переплетаясь и искря.

* * *

Итак, как бы я не старался, но помеченный многократно котами сканер был уже не жилец, потому как с тех пор как я его заставил работать, и он, протертый мною, перестал благоухать кошачьими «метками», с тех пор он вновь стал объектом надругательства и был основательно перемечен снова. Мне, скрепя сердце, при всей моей любви к кошачьм вдруг неожиданно ощутив к ним лютую ненависть, пришлось скатиться со своего постамента и пойти к заместителю Виктора Петровича — просить цифровой фотоаппарат чтобы снимать свои дела на фото.

Фотоаппарат же, в отличие от сканера, был в превосходном состоянии, хоть такая техника и перестала продаваться уже года три назад, но фотик выглядел как новый — о нем в архиве явно пеклись и хранили, в отличие от сканера надлежащим образом.

Почему фотоаппарат хранился более аккуратно, нежели сканер — мне стало ясно тут же, как я его подключил к компьютеру — старички не скачивая хранили в нем на карте памяти свои фотографии. Там было много чего — снимки из сауны, довольно откровенные, какие-то ветеранские встречи, выступления в каких-то школах перед зевающими скучающими школьниками, обнимания с цветами со старшеклассницами.

Но все это я пропускаю.

Отсняв все нужные мне документы я перебрасываю их в компьютер, после чего отсеиваю некоторые плохо получившиеся кадры, перепроверяю — на все ли бумажки у меня есть снимки, немного «играю» сними меняя яркость и контраст. Какое-то время думаю — оставить ли все в цвете, или же некоторые документы можно перевести в черно-белый формат?

В конце концов решаю оставить все как есть — в современных условиях — нелепо копеечно экономить место на жестком диске.

* * *

Итак, минут через сорок фотоаппарат возвращается владельцам, радостно его перехватывающим и тут же начавшим снимать местных кошек, после тут же на ходу скидывая фотографии в какой-то лэптоп.

— Андрюха! — вдруг окликнул меня заместитель Виктора Петровича когда я уходил от компании веселеньких, немного поддавших старичков — а ты того… молодец!

— Эт как это? — нарочито шутливо переспрашиваю я, хотя последнее, что мне хочется сейчас делать — это кому-то вежливо-услужливо подыгрывать.

— Прежде, чем вернул фотик — стер в нем все свои рабочие снимки!

Я улыбаюсь.

— Сразу чувствуется — воспитание, КГБ-шные гены!

И опять мне не остается ничего, как натужно улыбаться:

— Да что вы! Это я просто так — по привычке, не по причине конспирации…

— Да уж — да уж — говори мне — заместитель Виктора Петровича смеется, после чего отворачивается от меня к товарищам, как раз разливающим по рюмкам коньяк, и я, поймав момент, прибавляю шагу, чтобы вернуться к себе на рабочее место.

* * *

Уже дома, ночью, мне снится странный сон — мне снится, будто я встретил Сестру, с которой мы гуляем в каком-то залитом солнечным светом, но очень неухоженном парке, проходя мимо каких-то открытых, загаженных мусором склепов. Парк вообще, не смотря на распустившиеся на кустах цветы и полеты вокруг тут и там шмелей, не смотря на благоухание цветов на газонах покрыт повсюду прошлогодней гнилой неубранной листвой и слоями гниющего мусора.

Я иду, по ходу распекая Сестру, припоминая ей то, что она говорила мне иногда во время своих нечастых, но очень эмоциональных приступов ревности:

— Помнишь, ты обещала мне, что убьешь меня, если я заведу шашни с какой-нибудь другой?

— И что?

— Помнишь, какие устраивала сцены?

— Я была влюблена, я была в неадеквате…

Когда же мы проходим мимо очередного пустого открытого и загаженного склепа Сестра вдруг обхватив меня сзади руками заталкивает меня внутрь. В этом склепе из какой-то большой и вонючей щели на меня набрасывается какая-то омерзительная старушенция, в руках у которой был шерстяной клубок и спицы — и в три счета обвивает меня нитями, пока Сестра, проявляя не дюжую силу меня держит.