Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 11

• Название: Наш Современник, 2005 № 11
• Автор: Журнал «Наш современник»
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2005

Литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал

«Наш современник», 2005 № 11

---

Антиутопия идеалиста

Думаю, сегодня стоит восстановить в памяти и весь контекст появления радикального сахаровского проекта «обустройства России». Ничто еще не предвещало скорой катастрофы Августа 91-го года. Да, статью 6-ю из Конституции СССР уже вымарали. Прибалты, гамсахурдии и снегуры при тайном попустительстве «архитектора перестройки» протрубили «суверенитеты», хотя не допускали и мысли, чтобы Госплан СССР снял взбунтовавшиеся республики с материального довольствия. «Региональный хозрасчет» все богател и богател думкой. Многопартийность расцветала пышным ядовитым пустоцветом. На поверку же было всего две партии: за обновленный социализм и целостность страны и — «против Центра» и за «рынок». Этнократы тоже — обеими руками — были за рынок, но без «инородцев». Кооператоры оптом скупали табак и мыло, которые и впрямь исчезли с прилавков. Ельцинская камарилья требовала немедленно делить союзную казну и «вооружения». Между тем заводы пока работали, пассажирские самолеты из Внукова взлетали по расписанию, курорты заполнялись отдыхающими, в театрах — аншлаги… Но все как-то зыбко, неладно, неправдоподобно, и почему-то всеми завладело, словно леший попутал, чувство: впредь, что бы ни было, «хуже, чем теперь», быть не может. В стране воцарилось безвластие.

Нобелевский лауреат и «культовая фигура» диссидентов всех мастей Андрей Сахаров едва ли разделял благодушие большинства сограждан. Судя по его тогдашним интервью, он испытывал острую тревогу за судьбу перестройки и гневался на «реакционные силы». Возможно, как раз к этому сроку академик окончательно проникся своей избраннической миссией. Упреждающим ответом на надвигающуюся грозу и был его проект Конституции Союза Советских республик Азии и Европы (Евро-Азиатский союз). И хотя в преамбуле было сказано, что цель нового союза суверенных республик — «счастливая, полная смысла жизнь» и все, какие есть, духовные и материальные блага для сограждан, — сахаровская Конституция, увы, несла заряд прямо противоположного свойства. Дело не в том, что в ней был какой-то «изнаночный» нехороший подтекст, который вышел бы всем нам боком, стань она и впрямь Основным законом новой страны. Нет, сами основополагающие концепция, пафос и утопическая конструкция новой «государственности» делали его проект «ликвидаторским» по отношению к «империи» и — безжалостным к живым чаяниям миллионов людей, а нисколько не созидательным и не достославным. Эта Конституция была насквозь пронизана «правозащитной» одержимостью, духом голого отрицания всего исторического наследия Российской империи, а тем паче «сталинизма», как скверны. Хорошо сознаю жесткость и нелицеприятность своих слов. Стоило ли сегодня, за давностью, бросать тень на идеализм Сахарова, его гражданскую непреклонность? Мол, где «наивность» и прекраснодушие, там-де нет места злому умыслу. Тем более что сахаровский проект, невостребованный, теперь интересует разве что историографов перестройки. Пусть так, но поделюсь и другим своим соображением. Хотя у нас есть Конституция 93-го года, в которой на бумаге много каких свобод и прав декларировано, но, сдается мне, что обретаемся-то мы в суровой юдоли сахаровской «конституции». Это как? — тотчас всплеснут руками законники. Попросту многие одиозные сахаровские идеи нашли воплощение в «текущем» законотворчестве либеральной власти, неприкрытой целью которой является полная ликвидация социального государства в России и отступление вспять, в «манчестерский» капитализм. Новые элиты, олигархи и «пятая колонна» пользуют сахаровское конституционное наследие с большой выгодой. Сахаровский конституционный проект — неоценимая «хартия вольностей» для березовских, удельных князьков и разного рода конфедеративных «короедов» «на местах», но никак не для бедолаг-разночинцев! Сахаровским почитателям 80-х годов, демократам улицы, так ничего и не обломилось.

Конституционная антиутопия идеалиста Сахарова, будь она не отчасти, а сполна воплощена, неотвратимо расколет Россию на куски, пресечет бытие великороссов как великой нации. Да, полноте, мог ли Андрей Дмитриевич, горячий заступник всех обиженных на свете, что-то такое себе позволить или помыслить, при его-то уме и русской сердечности? Давайте рассудим не предвзято, а «построчно», положив перед собой текст проекта сахаровской Конституции, где все написано — черным по белому — его рукой…

Если бы Андрей Дмитриевич был великим ученым-ботаником или генетиком, а не физиком-теоретиком и одним из «отцов» советской водородной бомбы, хоть на миг представьте, «потянул» бы он на роль новоявленного Джефферсона российской демократии? Думаю, «ботанику» напомнили бы, что его компетенция — «тычинки и пестики», а сочинение конституций — занятие, «выходящее из круга его понятий» (как писал Н. Данилевский). Что из того, что Сахаров был известным диссидентом и автором трактата «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе»! Так ведь рассуждающих о высоком новых «чаадаевых» среди шестидесятников при «застое» развелось больше, чем брокеров в 90-е годы. А сочинительство «философических» трактатов было распространенным хобби и в среде западных интеллектуалов-физиков после того, как они изловчились расщепить атомное ядро. «Яйцеголовые» корифеи оказались у всех на виду. Если уж человек способен рассчитать критическую массу атомного взрыва, то с такой-то головой запросто можно привести в порядок воззрения общества на социальные, цивилизационные и «глобальную» проблемы. «Маленько покумекаем и выправим дефект!..» Как тут не вспомнить ироничного Владимира Высоцкого. «Лирикам-гуманитариям» надобно было как-то пособить. Вокруг крупных мировых имен физиков создалась «магическая» аура интеллектуального всемогущества. А некоторые из них так и впрямь уверовали в свое призвание «волхвов». Занятная аналогия: шахматисту Каспарову наскучили шахматы, и он, не долго думая, решил употребить свой Божий дар «стратегического мышления» на черно-белой доске в мире большой российской политики. Метит, конечно, сразу в ферзи. А Сахаров, оставив физику, подался в нашенские пророки «конвергенции». А когда пугливые глупцы из партноменклатуры переусердствовали, осаживая его инакомыслие, и вовсе заделался заядлым диссидентом. Тогда «правозащитное» движение было еще внове, оскорбительны были бы даже намеки, что им ловко и цинично манипулируют извне. Сахаров же превратился в главного «протагониста» — наравне с Солженицыным — советского «тоталитаризма».

Как и всякий дилетант, он иной раз попадал впросак. Так, например, Андрей Дмитриевич сердечно поздравил путчиста Пиночета, якобы защитившего «демократические свободы» от посягательств социалиста Альенде… А КГБ, словно испытывая перед ним трепет, сотворил академику грандиозный пиар на весь мир, вместо того чтобы оставить строптивца в покое. А чтобы отвадить от него западных корреспондентов, новоявленного «Аввакума» сослали в «закрытый» Горький. В «самиздате» стали распро-страняться сахаровские произведения, не содержавшие никаких откровений. Но гэбэшники с тупым усердием «лепили» из него аятоллу российского диссидентства. «Вздорный старик!» — только и сказал бы о нем сметливый Остап Ибрагимович. Думаю, Лубянка и внушила Сахарову ненароком «мессианский» комплекс.

Когда Горбачев вызволил его из ссылки, Сахаров тотчас стал знаменем перестройки и кладезем «идей». Между прочим, при всем своем знаменитом простодушии, Андрей Дмитриевич как-то верно подметил и обмолвился не без юмора, что Горбачев его скрытно «ангажировал» как «коверного» в своих далеко идущих замыслах и политических постановках, до которых он был большой мастак. Знаменитое эпатажное выступление Сахарова на Первом съезде Советов было втихомолку «срежиссировано» Горбачевым. Рыбак рыбака… Но когда страна вошла в полосу политических междоусобиц, Сахарова заносило все дальше в радикализм. Повергнуть змия «тоталитаризма» даже ценой «роспуска» СССР — это цена уже не казалась ему чрезмерной. Тогда-то мы и увидели «другого», нетерпимого и деспотичного Сахарова. Его прожект Евро-Азиатского конфедеративного союза — плод политической одержимости, экстремизма и обыкновенного дилетантизма. Конечно же, это был «любительский» экзерсис в заповедные области конституционного права.

Отчего же Андрей Дмитриевич вдруг пришел к хладной мысли, что Союзом ССР придется пожертвовать? «Потому что мы отталкиваемся от имперского насильственного объединения и не можем его… не можем…, — с раздражением говорил он в интервью обозревателю „Литгазеты“ Григорию Цитриняку.

— Демонтировать?..

— …да, демонтировать частично. То есть надо полностью, а затем из кусков сложить некое новое целое». Печник разбивает русскую печь, потому что плохая тяга. И собирает из старых кирпичей новую, исправную и ладную. Нечто подобное «теоретик» Сахаров вознамерился поделать с СССР — державой, простиравшейся от океана до океана, где только протяженность магистральных энергетических сетей составляла сотни тысяч километров, а предприятия в разных частях страны были связаны мириадами кооперативных связей. Страну — наследницу Российской империи, где до перестройки жили, не зная, как теперь стало ясно, особого лиха, сто с лишним национальностей, — Сахаров обещал избавить от «чудища» однопартийной системы и государственной собственности на средства производства. А спросил ли он благословения у 280 миллионов сограждан? Наверное, это ему и в голову не пришло. Потому что он, Андрей Сахаров, точно «знал», что делать: «Начинать надо, повторяю, с полного демонтажа имперской структуры». То, бишь, резать по живому.