Дэмиан Лэниган - Стретч - 29 баллов

• Название: Стретч - 29 баллов
• Автор: Дэмиан Лэниган
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-86471-354-6

Фрэнк Стретч — неудачник, недотепа, кандидат на вылет, ниже классом всех своих друзей. Вы ведь тоже наверняка считаете, что ваши друзья преуспели в жизни больше вас, и, возможно, вы даже правы. Разница между нами, однако, в том, что я разработал систему, которая доказывает мои предположения.

Я долго подпитывал тайную уверенность, что если захочу, то смогу опередить кого угодно, надо лишь включить свои мозги. Наверное, почти все так думают, по крайней мере, почти все мужчины.

В области «правильных поступков» я целиком доверяюсь здравомыслию женщин. В отличие от мужчин они умеют избегать боли. Уж не знаю, откуда это берется — биология виновата или им вдалбливают с детства, — но если нужно облегчить страдания, я смело поддержу женщину, ибо она найдет выход из любого положения. За исключением случаев, когда речь идет обо мне самом, — тут женщины непостижимым образом сбиваются с верного курса и садят сапогом по ребрам без всякого снисхождения.

Господи, в какой кавардак превратил я процедуру ухаживания. Балл Сэди был так низок, что хоть вешайся: 23 очка, пристрастие к кокаину, амбиции, сводящиеся к пирсингу на клиторе, — ну какая из нас пара, ей-богу?

Я так же мало приспособлен к свободному рынку секса, как и к свободному рынку капитала. Они, похоже, движутся хаотично, но в унисон: все барьеры уничтожены, секс и деньги набегают как волна и потом исчезают по капризу или настроению.

Телевидение проникло в дома сквозь скалы и почву, кабели проложены по дну океанов, забравшись на такую глубину, куда даже глубоководный морской черт не заплывает, и все им мало. Их цель — превратить кожу человека в приемное устройство, глаза — в экраны, рот — в супермаркет.

Блестящая и забавная книга, полная изобретательного и злого юмора.

The Observer

Удивительно свежий роман, отличный стиль и тонкие наблюдения. Временами просто диккенсовский уровень.

The Independent

В генерации молодых писателей Дэмиан Лэниган явно претендует на роль лидера. Чрезвычайно злая и смешная сатира на современного мужчину, парадоксальным образом оставляющая ощущение тепла. Превосходно!

The Big Issue

Душераздирающе и смешно. Невозможно поверить, что дебютный роман может быть столь эффектным и зрелым.

The Mirror

Книга Пэнигана претендует на то, чтобы стать знаковой для своего поколения. Драйв в чистом виде.

FHM

У Лэнигана есть все задатки, чтобы вырасти в выдающегося романиста-сатирика. Его откровенность и злой юмор неподражаемы.

The Insight

---

68 баллов. Неплохие спортивные результаты. Кого-то они могут удивить, но для тех, кто знает, как Барт себя любит, в них нет ничего нового. Барт на полном серьезе думает, что он — классный парень. Он тащится от каждого кусочка себя и своей жизни, от химических кудряшек до воротника и чистеньких толстеньких пальчиков на ногах, от пухлого «мерса» и тигровой шкуры на кровати. При такой любви некогда быть несчастным.

Когда меня выперли из газеты, я завязал с журналистикой. Испробовав всяких временных работ, я прибился к филиалу «О’Хара» в Баттерси. Барг провел «интервью» в машине по дороге из уэнд-суордского филиала в казино. Предложив выйти на работу в тот же вечер, он высадил меня на Фулхэм-роуд, сказав, чтобы я добирался на тот берег сам. Так я угодил в официанты, в коем качестве мне пришлось пережить немало неприятных минут, обслуживая людей, которых я знал по университету.

«Фрэнк, а ты-то как здесь оказался?» Что нужно понимать следующим образом: «Как же это тебя, баклана убогого, угораздило так тормознуться?» Пусть из них получились безграмотные тупицы, но прямые вопросы с подковыркой они задавать умели. Мужики особенно. К счастью, когда я попал в «О’Хара», мои сверстники уже переросли этот уровень заведений и мне не пришлось сочинять байки про недописанный киносценарий. Месяцев шесть назад меня перевели в менеджеры. Ура! Теперь в мои обязанности входило снимать кассу и выставлять вон не в меру буйных. По субботам, особенно после международных встреч по регби, начиналось хоровое пение спортивных гимнов. Я не мешал, корча утомленно-довольную мину. Но к моменту, когда, набравшись, парни начинали тыкать членами в десерт, мне, как менеджеру, приходилось вмешиваться и выкидывать придурков за дверь. Однако следует признать за «вуебками» два достоинства: они никогда не лезут драться и всегда платят по счету. Английское воспитание в кругах среднего класса, очевидно, допускало прилюдное погружение гениталий в шоколадный мусс, но поссориться с официантом и сбежать, не заплатив? Что вы, как можно…

Я не ушел из бара, потому что идти было некуда. Любой переход возвращал меня к Самому Главному Вопросу, нагонявшему дикую скуку: «Когда ты наконец сделаешь в своей жизни что-нибудь путное?» — и прочим бабско-материнским вопросам. Стоило мне попробовать на цыпочках подобраться к столь колючей теме, внутри немедленно оживал подросток-девственник и заклинал: «Не торопись, не сейчас, не здесь, подожди еще немного. Вот выиграешь в лотерею или откуда ни возьмись явится большая любовь на белом „феррари“, и тогда, Фрэнк Стретч, ты наконец станешь свободным и сделаешь в своей жизни что-нибудь путное».

Вдобавок я просто привык к рабочему ритуалу. Другой работы у меня не было. С возрастом становилось все глупее тешить себя самообманом, что это — все временно, что мои амбиции еще принесут плоды. Сначала мне легко было считать работу в ресторане короткой передышкой в пути. Прошло три года, и теперь даже мысль об интервью с отцом Тома в «Эмпориуме» вызывала тревогу. Расставаться с привычным порядком вещей было боязно.

В тот вечер, несмотря на похмелье и травму, я принялся за работу с ясностью в мыслях, меня тянуло на панибратство и разговоры, но, главное, я чувствовал себя в безопасности. Видит бог, я знал свою работу. Через минуту после моего прибытия приборы на столах разложили по моему вкусу, меню на грифельной доске привели в эстетичный, читабельный вид, и я решил провести мини-распродажу тошнотворного чилийского «Мерло», которого у нас скопилось слишком много. Я был хорош на своем месте. Зачем же, спрашивается, уходить?

Да, кстати. Я не мог уйти еще и потому, что был должен Барту.

История получилась трогательная, если вас трогают истории про банковских менеджеров. Мой — мистер Фрост — был добрый и нестрогий. Его первое письмо сочилось искренним сожалением. Я как открыл счет в оксфордском отделении, так и не удосужился перевести его поближе к дому. Тоном, не допускающим возражений, он «пригласил» меня на консультацию. Явившись, я обнаружил, что банк превратился в филиал «Макдоналдса». Исчезли прежние внушительность и устрашающие замашки. Персонал не прятался от шушеры (пардон, клиентов) за пуленепробиваемыми стеклами, но, нацепив нейлоновые шарфики и дежурные улыбки, сидел за столами из фальшивого тика прямо посреди зала.

Фрост прошел по серому стерильному пространству мне навстречу. Он старательно потряс мою руку и «пригласил» меня в комнату для консультаций. Я спросил, что случилось с их офисом.

— Теперь в моде открытая планировка. Мы переходим на низкие структуры.

— Это как? Переезжаете в дачные домики, что ли?

Юмор — военная хитрость Стретча, когда он нервничает.

— Нет-нет. Низкие структуры менеджмента. Сокращаем цепочку подчинения.

Значит, теперь, если кассиру понадобится новая пачка скрепок, ему уже не надо будет стучать в дверь менеджера, транжиря две бесценные секунды менеджерского времени. Я не произнес этого вслух. Низкие структуры явно действовали на Фроста угнетающе.

Комната для консультаций была размером с кабинку туалета. Мы присели за крохотный стол, неуклюже толкая друг друга коленями.

Фросту было на вид лет тридцать пять. У него следующий расклад:

Итого: зарплата 30 тысяч в год с неплохой пенсией; «счастлив в браке»; угасающий интерес к работе; скучный типовой дом без единой книги; «мондео» или «вектра», в худшем случае — «ровер б»; гибкое тельце (в сквош во время обеда играет, что ли?); весь круг знакомых связан с банком (половина очков приходится на коллег по работе); неплохой, но серенький человечек; последний показатель приближается к нулю. Менеджеры банков, в отличие от участковых врачей, а вместе с ними — учителя и полицейские перестали быть «столпами общества» десятки лет назад. Ныне они — рабы сектора услуг, которых замечают, лишь когда они приносят плохие новости: «Вас обокрали, у вашего малыша Джонни — дебилизм, вы — банкрот».

Для обсуждения годилась только сфера  . Фрост вполне мог оказаться еще одним прилежным мужем, который вспахивает свою ниву при выключенном свете, никогда не меняя позиции, с монотонностью метронома ровно тринадцать раз за финансовый год. Однако оставалась зыбкая вероятность, что он — местечковый секс-террорист, свингер, садомазохист, который каждый вечер облачается в латекс и цепляет на мошонку прищепки. Удушающий уют — купленный в кредит широкоформатный телевизор и кухонные занавески с фестонами — уже многих мужиков до этого довел. Несмотря на неясность в данной сфере, балл у Фроста был значительно выше моего, а это главное.

В тот день Фрост был непохож на самого себя. Привычный иронично-снисходительный тон сменился вымученной сверхофициальной учтивостью. Он обращался ко мне, как к восковой кукле.

— Спасибо, что приехали к нам, мистер Стретч. Надеюсь, что наша консультация принесет полезные плоды обеим сторонам и незакрытые вопросы будут решены к обоюдному удовлетворению.

Я уставился на него в изумлении:

— Вас что, по сценарию говорить заставляют?

Он смутился.

— Э-э… вроде того. Любые консультации по пересмотру порядка ведения счета клиента теперь начинаются с открытого, честного изложения намерений. Это — часть перенацеливания банковской стратегии на нужды клиента.

У меня, наверное, был очень глупый вид.

— Да. На нужды и запросы. Именно. Вечно я забываю про «запросы».

Я спрятал мои подозрения за маской безразличия. Попробуйте при случае — иногда помогает.

— Ага. Понятно. Нельзя ли поподробнее о пересмотре порядка?..

Для овоща, угодившего в суп, я вел себя вызывающе. Фрост порылся в толстой кипе бумаг, которую принес с собой. Неужто сценарий потерял? Может, подсуфлировать?

— Вы, видимо, не читали писем, которые мы вам присылали?

— Ну-у, как же… читал. Но я не помню всех подробностей.

Фрост сдался:

— Ладно. Я заметил, что в среду к исходу рабочего дня на вашем счету наблюдался дебетовый баланс в размере… (эффектная пауза) одной тысячи двухсот двадцати двух фунтов и семнадцати пенсов.

— Так много? Вот черт!

— Я также заметил, что счет не был в плюсе вот уже семь месяцев. За девять лет ваших с нами отношений ваш счет ни разу не находился в плюсе дольше трех недель подряд.

Все, что он говорил, было правдой, но я оказался совершенно не готов к бою, и мне нечем было крыть. В таких ситуациях знания — сила. «Ваши с нами отношения» тоже меня слегка задели. Я прикинулся дурачком:

— Но я не превышаю овердрафт. Как правило.

Фрост взял себя в руки и наконец посмотрел мне в глаза.

— Гм. Как правило. Кстати, банку спустили новые директивы — мы должны гармонизировать стандарты обслуживания счетов и структуру расходования средств среди клиентской базы.