Жаклин Монсиньи - Флорис. «Красавица из Луизианы»

• Название: Флорис. «Красавица из Луизианы»
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: ТКО ACT, Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00064-0, 5-232-00062-4

Чувственная, невинная, неукротимая, немного странноватая, легкомысленная и жестокая — такова Батистина де Вильнев-Карамей, юная и прекрасная девушка-сирота.

Почти бессознательно, благодаря своей юности и несравненной красоте, Батистина соблазняет всех мужчин, которых она встречает на своем пути. Устоит ли она перед чарами самого Людовика XV, прозванного Возлюбленным, или отдастся Вильгельму-Августу, английскому принцу? Или станет любовницей прославленного маршала Мориса Саксонского? Или она влюбится в зеленоглазого незнакомца, того самого, что является ей во сне?

Удастся ли гордому, надменному маркизу Портжуа, иначе говоря, красавцу Флорису, слишком испорченному вниманием женщин, укротить эту ветреную красавицу?

Где найдет свою судьбу Батистина? В интимных королевских покоях в Компьене или в торжественных залах Версаля? А может быть, она встретит любовь на поле битвы при Фонтенуа или посреди океанских просторов, куда она устремится в поисках счастья? В Америке, где процветает работорговля? На берегах Миссисипи?

---

Легалик, похоже, нисколько не был смущен подобным нелюбезным приемом. Он стоял рядом с Батистиной, скрестив руки на груди, большой, крепкий, надежный, улыбчивый.

— Я положил вам хороший кусочек соленой говядины с оливками, парочку гранатов и налил немного мальвазии Выпейте-ка несколько глотков, это пойдет вам на пользу! — посоветовал он, не трогаясь с места и с удовольствием гладя, как Батистина облизывает пальчики Если бы Жорж-Альбер был в состоянии услышать слова помощника, он бы зааплодировал столь мудрому совету.

— Я долго была больна, сударь? — промычала Батистина с набитым ртом.

— Три дня и три ночи, мадемуазель!

— Вот как! А который сейчас час?

— Недавно пробило полночь, мадемуазель. Ветер стих, и наш караван почти не движется. И я подумал, что вам полегчает.

Батистина даже не соизволила улыбнуться в ответ.

— Несомненно, я обязана господину Вейлю, нашему многоуважаемому хирургу, тем, что за мной так заботливо ухаживали? — как бы между прочим спросила девушка, поглощая аппетитный кусок говядины.

— Нет, мадемуазель. Господин Вейль, господин д’Обинье и ваш обожаемый Жорж-Альбер находились в еще более плачевном состоянии, чем вы, на борту нет горничной, и ваш покорный слуга имел честь заботиться о вас все это время, — поклонился Легалик.

У Батистины от изумления отвисла челюсть. Ее поразили две совершенно очевидные вещи: этот бретонец раздел ее донага, а те самые опытные и нежные руки, которые дарили ей облегчение, оказались его руками! Теперь он знает все ее тело! Быть может, он даже воспользовался ее положением? Легалик стойко выдержал подозрительный взгляд Батистины.

— Ну уж это слишком! Кому же доверять, спрашивается! — воскликнула девушка, решив продемонстрировать свое возмущение.

— Ах, мадемуазель! Моряк в плавании почти никогда не ощущает себя настоящим мужчиной! Даже если его взору и открывается самый чудесный вид в мире! Он должен дождаться возвращения на берег и в порту вновь стать полноценным человеком, со всеми страстями, свойственными его полу! — насмешливо бросил Легалик, поворачиваясь спиной к Батистине и явно собираясь покинуть каюту.

Батистина понимала: ей следовало бы рассердиться в ответ на столь явную наглость, но ей были свойственны резкие перемены настроения. Она посмотрела на широченные плечи и мощный затылок Легалика. В каюте колокольчиком зазвенел девичий смех. Жорж-Альбер заворочался на подушке и недовольно заворчал.

— Тише! Умоляю вас, тише, мадемуазель! Два других пассажира спят в соседней каюте! — прошептал Легалик, поднося палец к губам.

Он сделал шаг назад, не зная, как вести себя с Батистиной. Поведение этой юной кокетки привело в замешательство бравого моряка. А наша героиня была в восторге, видя его смущение.

«Он так похож на Жеодара, в особенности когда его начинаешь отчитывать!» — подумала Батистина, пристально следя за тем, как постепенно багровеет симпатичная квадратная физиономия Легалика.

— Боже мой! Это ужасно! Я совсем о нем забыла! — воскликнула она, хватаясь за щеки.

— Вам опять стало плохо, мадемуазель? — встревоженно спросил Легалик и приблизился к девушке, чтобы принять у нее с колен поднос с остатками пищи.

Батистина с вытаращенными от ужаса глазами принялась причитать.

— Как я могла! Это так дурно с моей стороны! Забыть о бедняге Жеодаре! А ведь он, наверное, до сих пор ждет меня! — вздыхала она, искренне опечаленная своим поступком, казавшимся ей верхом неприличия и неблагодарности. Она судорожно сжимала в кулачке край простыни. Легалик огорченно покачал головой — он подумал, что проклятая лихорадка опять одолевает девушку. А та все никак не могла взять и толк, почему она, гонимая желанием поскорее скрыться от короля и Флориса, даже не подумала искать убежища у жениха, который мог бы оказать ей помощь и спасти ее.

Легалик положил руку Батистине на лоб — вопреки всем опасениям, лоб был холодный. Легалик пощупал у девушки пульс, и сердце ее зачастило при прикосновении мужской руки…

Батистине вдруг неодолимо захотелось, чтобы руки, нежившие ее во время болезни, любовно коснулись ее тела сейчас. Молодой помощник капитана задул свечу в ночничке, чтобы юная путешественница могла наконец уснуть, но та вдруг схватила внушавшую ей доверие руку и прижала к груди. Батистина загадочно улыбалась в ночи. Она была твердо уверена, что сможет отомстить за себя единственно доступным слабому полу способом! Будучи еще совершенно неопытной, Батистина внезапно осознала, что именно отдаваясь другим мужчинам, она и сможет отомстить ненавистному Флорису! Она издала звонкий, хрустальный смешок, перешедший в тихий стон.

— Ах, я так плохо себя чувствую! Господин Легалик, останьтесь еще ненадолго! — вздыхала и охала маленькая притворщица. Она откровенно забавлялась и ломала комедию, как многоопытная интриганка. Она смотрела сквозь опущенные ресницы на силуэт Легалика, вырисовывавшийся на фоне окна, через которое в каюту потоком лился лунный свет. Вдруг Батистина задрожала с головы до пят: уже знакомый ей жар разгорался во всем ее теле. Разумеется, Легалик был сделан не из камня и не из дерева, чтобы спокойно созерцать столь соблазнительное зрелище, какое представляла собой эта дразнившая его девчонка. Он склонился над Батистиной, а затем робко и нерешительно присел на краешек постели. Кокетка с восторгом отмстила про себя, что дыхание у него участилось и сделалось прерывистым.

— Вам опять стало хуже, мадемуазель? Вы очень страдаете? — неуверенно произнес он.

— О да! Ужасно! — прошептала Батистина, подумав, уж не перестаралась ли она, так как Легалик схватил с ночного столика компресс из трав и приложил ей ко лбу.

Словно невзначай, маленькая бестия откинула простыню и одеяло, сделав вид, что умирает от жары, и обнажила розовую грудь с острым соском. Она решила во что бы то ни стало заставить Легалика забыть роль сиделки, из которой он никак не мог выйти из-за сильнейшего чувства долга. Батистина очень хотела узнать, охватит ли ее то же самое ни с чем не сравнимое блаженство, которое она испытала в объятиях Флориса в ту единственную безумную ночь. Сможет ли другой мужчина доставить ей такое же наслаждение? Она подумала, что только тогда, когда испытает это чувство вновь, воспоминание о Флорисе перестанет причинять ей боль, а ненависть утихнет Подчиняясь неосознанному порыву, Батистина хотела сжечь в своем сердце все дотла.

Легалик робко провел ладонью по затылку и плечам девушки. Его ласковые пальцы скользнули вдоль спины, легко коснулись груди… Казалось, он заколебался и не осмеливался на большее. Такое поведение не понравилось Батистине.

— Дорогой… Дорогой господин Легалик… Мне так стыдно, что я лежала перед вами обнаженная, когда была без сознания… Какой ужас! Боже мой! Что вы подумаете обо мне! — прошептала юная соблазнительница, решившая довести моряка до белого каления.

И она добилась своего! Пыл, с коим Легалик набросился на нее, забыв про роль лекаря, поразил Батистину. Бывшая секунду назад нежной, робкой и нерешительной, рука его стремительно скомкала и сорвала с нее простыню. Он рухнул прямо на Батистину и придавил ее своим телом. Пуговицы и позументы мундира впились в девичью грудь, но Батистине это понравилось.

— Я сгораю от желания с того самого момента, когда впервые увидел вас в Бордо! Я мучительно хочу вас! Я болен, я одержим вами! Видеть вашу несравненную наготу было для меня истинной пыткой все эти три дня и три ночи! Но, клянусь, я не воспользовался вашей слабостью! — рычал Легалик.

Теперь он, видимо, решил наверстать упущенное. Его рука скользила по ногам Батистины раздвигала их, ласкала… Тело девушки трепетало в ожидании наслаждения. Ей нравились любовные утехи, и в эту ночь она не торопясь изучала себя и любовника, обдумывая и оценивая каждое движение. Она оставалась спокойной, сохраняла трезвость и ясность ума, была внимательна и демонстрировала блестящие способности к обучению. Как прилежная ученица, она подчинялась всем желаниям мужчины.

Легалик был опытным, внимательным и веселым любовником. У него были полные, нежные и теплые губы. Он взасос целовал Батистину, не отрывался от ее рта, посмеивался и покусывал ей губы, ушки и грудь. Батистина вспомнила вкус соленого поцелуя на юте. Она вся напряглась и подалась навстречу партнеру, ни на минуту не переставая ласкать его трепещущее от желания тело, расстегивала пуговицы, раздвигала рубашку… Она уткнулась носом в волосатую мужскую грудь. Легалик тоже зарылся лицом в золотистую копну волос и вдыхал пьянящий запах Батистины. Вдруг он вскочил и принялся торопливо срывать с себя одежду. Тело Батистины призывало его. Он неистово, почти грубо овладел ею. К своему великому удивлению, Батистина не почувствовала боли, а только испытала удовольствие. Легалик шептал Батистине на ухо страстные слова любви, она отвечала ему тем же. Он заглушал поцелуями стоны, которые могли бы перебудить всю команду.