Жаклин Монсиньи - Флорис. «Красавица из Луизианы»

• Название: Флорис. «Красавица из Луизианы»
• Автор: Жаклин Монсиньи
• Издательство: ТКО ACT, Крон-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-232-00064-0, 5-232-00062-4

Чувственная, невинная, неукротимая, немного странноватая, легкомысленная и жестокая — такова Батистина де Вильнев-Карамей, юная и прекрасная девушка-сирота.

Почти бессознательно, благодаря своей юности и несравненной красоте, Батистина соблазняет всех мужчин, которых она встречает на своем пути. Устоит ли она перед чарами самого Людовика XV, прозванного Возлюбленным, или отдастся Вильгельму-Августу, английскому принцу? Или станет любовницей прославленного маршала Мориса Саксонского? Или она влюбится в зеленоглазого незнакомца, того самого, что является ей во сне?

Удастся ли гордому, надменному маркизу Портжуа, иначе говоря, красавцу Флорису, слишком испорченному вниманием женщин, укротить эту ветреную красавицу?

Где найдет свою судьбу Батистина? В интимных королевских покоях в Компьене или в торжественных залах Версаля? А может быть, она встретит любовь на поле битвы при Фонтенуа или посреди океанских просторов, куда она устремится в поисках счастья? В Америке, где процветает работорговля? На берегах Миссисипи?

---

— Да, ты прав, черт побери! Ну, делать нечего! Прикончим его, и дело с концом! — и курчавый решительно выхватил огромный нож. Он уже занес руку, чтобы перерезать Батистине горло. Обезумевшая от ужаса девушка стала извиваться всем телом. Мелкие монетки выпали из ее карманов и покатились по дощатому настилу. Курчавый бросился их собирать.

— Эй! Гляди-ка! А англичанин-то богатенький! Надо его обыскать, может, где спрятал золотишко! — проворчал тот, что был поумнее. В нем заговорила природная жадность: а вдруг у пленника где-то спрятано целое богатство!

Полузадохнувшаяся Батистина с отвращением почувствовала, как руки солдата стали обшаривать карманы куртки и штанов. Парень вертел ее и так и сяк. Он ощупывал ее очень тщательно. В конце концов он запустил свою грязную лапу ей между ног и тотчас же отдернул руку, словно бы обжегся.

— Ну, нашел что-нибудь? — спросил кудрявый.

— Слушай… Ну и дела! У англичан-то нет… Ох, черт! Им отрезают, что ли… — блеял «великий ум», с откровенным изумлением глядя то на компаньона, то на пленника.

— Да что ты там мелешь? Ты спятил, что ли? — спросил второй.

— О-т-пу-сти-те ме-ня, я же жен-щи-на, — еле выдохнула Батистина.

— Что там еще вякает этот сопляк?

— Похоже, он промяукал, что он — женщина! — ответил кудрявый и тоже сунул руку Батистине между ног. От этого прикосновения ей сделалось жарко и противно. Кучерявый быстрее пришел в себя, чем его «умный» компаньон, оказавшийся на поверку увальнем-простаком, и разорвал на Батистине мундир и рубашку.

— Черт побери! Действительно, девка! — Он с изумлением и восхищением уставился на юную роскошную обнаженную грудь Батистины.

Она перевела дух. Сейчас эти люди ее отпустят. Она им все объяснит. Но тут девушка увидела, как дезертиры обменялись многозначительными взглядами и подмигнули друг другу. Они подхватили ее под мышки и уложили на доски.

— Это ведь военный трофей, не так ли? Кому начинать? — спросил «умник».

Батистина забеспокоилась. Ей явно угрожала новая опасность, она это чувствовала. Но какая? Что все это значило? Они должны были уже давно развязать путы, но что-то не торопятся… Батистина зашевелилась и попыталась подняться. Ей было стыдно лежать вот так, с обнаженной грудью, перед ними. А они не отказывали себе в удовольствии смотреть на нее во все глаза и при этом сально хихикали.

Вновь загремела канонада. Мимо пронеслись десятки лошадей…

— Сыграем-ка на нее в кости! — предложил кучерявый.

Батистина задрожала.

«Они хотят сыграть на меня в кости? Но для чего?», — подумала она с ужасом.

Мерзавцы уселись прямо у ног Батистины. Ждать ей пришлось недолго.

— Ага! Я выиграл! Мне и начинать! — воскликнул кучерявый, радостно потирая руки и вновь извлекая свой ужасный нож.

— Эй, ты! Давай-ка побыстрей! Не очень-то возись, а то еще нагрянет кто-нибудь! — посоветовал «умник».

Ошалевшая от страха Батистина корчилась и извивалась на досках, тщетно пытаясь высвободить руки.

— Не беспокойся, приятель! Я тебе верный друг, так что быстро управлюсь! Тебе тоже достанется! — сказал кучерявый, приближаясь к Батистине.

В мгновение ока он перерезал путы у нее на ногах. Батистина попыталась было брыкаться, но негодяи помогали друг другу. «Умник» крепко держал ее за лодыжки. Еще раз сверкнул нож, и все пуговицы со штанов отлетели. Кучерявый резко и зло рванул тонкую ткань, раздался треск, и Батистина осталась в одной рубашке, которая уже не скрывала ослепительной красоты нагого тела.

Дезертиры разом покраснели, дыхание у них стало прерывистым. Они буквально пожирали девушку глазами, похотливо пялились на обнаженную грудь и белый живот.

— Ну, не ломайся, красотка! Небольшое изнасилование никогда еще не причиняло вреда девчонке! Только на пользу пойдет! Подумаешь, делов-то! — глухо проворчал кучерявый, придавливая девушку своим телом.

«Изнасилование? А что это такое?» — спрашивала себя Батистина, борясь из последних сил. Она стукнулась головой о балку, вернее, ее стукнули. На несколько секунд она оглохла и ослепла от боли. Придя в себя, она почувствовала, что все вокруг плывет и качается, словно на палубе корабля.

— Пощадите!

— Да мы не делали ничего плохого! Подумаешь, уж и развлечься нельзя!

— Мы только пошутили! — отчаянно вопили дезертиры.

Железные руки схватили обоих за горло и яростно сшибли две головы.

Батистина, избавленная от объятий, вызывавших у нее отвращение и даже тошноту, тихонько застонала.

— Негодяи! Мерзавцы! Подлецы! — гремел знакомый Батистине голос. Раздались жуткие крики. Батистина открыла глаза и увидела, как Эрнодан де Гастаньяк надавал таких пинков под зад дезертирам, что те вывалились наружу и исчезли.

Батистина с трудом поднялась. Она вдруг почувствовала, что стало легче дышать: Жорж-Альбер, неизвестно откуда взявшийся, вытащил у нее кляп изо рта. Он гордо бил себя кулачками в грудь, давая понять Батистине, что именно ему она обязана спасением.

— Жорж-Альбер, мой дорогой Жорж-Альбер! Что бы я делала без тебя! — прошептала девушка, лаская своего верного друга, а тот, утвердительно кивая головой, верещал на своем языке:

«Что правда, то правда!»

Батистина приблизилась к Эрнодану. Юноша стыдливо отвернулся — он был ослеплен матовым свечением, исходившим от изумительной атласной кожи, едва прикрытой обрывками рубашки.

— Боже! Какой ужас! — промолвила Батистина, выглянув в проем.

Умиравший от любви и нежности Эрнодан подставил плечо под золотистую головку. Он не знал, к чему относилось это восклицание, — перешедшее в стон: то ли к двоим негодяям, валявшимся с разможженными черепами под деревом, то ли к множеству трупов английских и французских солдат, вперемешку лежавших по всей поляне, покрывая траву.

«Красные мундиры» опять отступали, их преследовала французская кавалерия.

— Это ужасно! Отвратительно! Господи, какой кошмар! Я ненавижу войну, Эрнодан! — промолвила Батистина и зарыдала на плече у юного капитана. Она полагала, что в его присутствии ей нечего стесняться — не в первый раз Эрнодан застает ее в слезах, должен уже привыкнуть. — О-о-о-о! Я так несчастна! Мне надоело… Я сыта по горло проклятой войной, дрянными сражениями, всякими другими мужскими делами… Я хо-чу до-мой! — жалобно причитала Батистина.

Девичьи нервы не выдержали перегрузки, и теперь она плакала в три ручья.

— Моя душенька… Дорогая… Не волнуйтесь! Успокойтесь, Бога ради! Мы поспели как раз вовремя, прежде чем эти типы… Мы не дали совершить им гнусное злодеяние… — шептал Эрнодан, укачивая Батистину, словно малого ребенка.

— Да вот уж гады, так гады! Вытворять такие мерзости с милой барышней! Да как они посмели! Послушайте-ка, капитан! Пожалуй, следовало бы у них кое-что отрезать и затолкать им в глотку, чтобы подавились! — гудел Лафортюн, не сводя глаз знатока с полуобнаженного тела Батистины.

— Ну, приятель, твои комментарии никого не интересуют! — воскликнул возмущенный Эрнодан. — Пойди-ка лучше да посторожи, а то вдруг забредет сюда пара-тройка англичан ненароком!

— Посторожи! Легко сказать! Я ведь не обезьяна, чтобы торчать на дереве среди ветвей, капитан! — возразил Лафортюн, а Жорж-Альбер, отличавшийся гораздо большим чувством такта, чем толстый рейтар, уже открыл дверцу и выскочил из шалаша. Лафортюн решил, что спорить бесполезно, и отправился вслед за Жоржем-Альбером. Они устроились, как сумели, на последней ступеньке возле шалаша, не имея ни малейшего желания участвовать в преследовании несчастных англичан. Лафортюн вытащил из кармана комок жевательного табака и принялся смачно его нажевывать, с удовольствием сплевывая сквозь зубы черную слюну. Жорж-Альбер, пораженный столь вульгарными манерами, закатил глаза.

— О, Эрнодан! Чего хотели от меня эти люди? — продолжала всхлипывать Батистина, удобно устроившись на широкой груди молодого капитана.

Эрнодан выглядел все более смущенным. Он густо покраснел и не смел шелохнуться. Батистина еще ведать не ведала, какой соблазнительной женщиной она была, сколько в ней было очарования, способного вскружить голову любому мужчине. Даже самые явные ее недостатки становились в глазах представителей противоположного пола достоинствами и только усиливали ее необыкновенную привлекательность.

У Эрнодана бешено колотилось сердце. Он не отрываясь смотрел на Батистину, на ее длинные золотистые волосы, ниспадавшие очаровательными локонами на высокую, безупречной формы грудь.

— О, моя дорогая! Эти негодяи хотели воспользоваться вашей беззащитностью, но… Моя душенька, вам уже лучше? — лепетал Эрнодан, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не наброситься на Батистину и не занять место дезертиров.

— Да… Да… мне кажется… — прошептала Батистина, вытирая распухший носишко о кафтан своего верного рыцаря.