Пол Андерсон - За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести

• Название: За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Амбер, Лтд, Сигма-пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-85949-058-5

Без издательской аннотации.

---

— Ты правда решил уходить? — спокойно спросил он.

Лицо Кенри потеплело.

— Да, — сказал он. — Извини, но… Да.

— Я видел, как это делали другие, — заметил Волден. — Они даже процветали, большинство из них. Но, мне кажется, они не были особенно счастливы.

— Кто знает…

— Следующее путешествие Флитвинга будет, вероятно, прямо на Ригел, — добавил Волден. — Мы вернемся позже, чем через тысячу лет. Здесь уже не будет никакой Звездной империи. Даже твое имя будет забыто.

— Я слышал об этом полете, — голос Кенри зазвучал глуше. — Это одна из причин, почему я остаюсь.

Волден с вызовом поднял глаза.

— Чего хорошего в этих Звездах? — спросил он. — Я наблюдал двенадцать тысяч лет человеческой истории, и в хорошие времена, и в плохие. Теперешнее время хорошим не назовешь. А дальше будет еще хуже.

Кенри не ответил.

— Эта девушка не твоего круга, сынок, — заметил Волден… — Она Свободная Звезда. А ты обычный работяга томми.

— Предубеждение против нас основано не на расе, — ответил Кенри, стараясь не встречаться взглядом с отцом. — Оно культурного свойства. Для них космонавт землянин — то, что надо.

— Пока — да, — согласился Волден. — Но сейчас оно постепенно становится расовым. Возможно, нам всем придется на время покинуть Землю.

— Я войду в ее круг, — сказал Кенри. — Одолжи мне твой значок.

Волден вздохнул.

— Нам придется переоснастить корабль, чтобы увеличить тау-фактор. У тебя впереди еще шесть месяцев. Раньше нам не отчалить. Надеюсь, что ты еще передумаешь.

— Возможно, — согласился Кенри, в душе сознавая, что говорит неправду.

— Вот, — Волден протянул маленькую желтую петлю из шнура. — Приколи себе к пиджаку. — Он достал большой бумажник. — А вот тысяча декардов твоих денег. В банке у тебя еще пятьдесят тысяч, но смотри, чтобы эти не украли.

Кенри прикрепил символ. Казалось, он тянул его вниз, словно камень, привязанный на шею. От большего унижения его уберегла автоматическая умственная реакция.

— Пятьдесят тысяч декардов… Что же купить? Астрогаторы обязательно вкладывали деньги в серьезную, недвижимую собственность…

Потом он вспомнил, что собирается остаться на Земле. Эти де карды должны ему послужить при жизни. А деньги имеют способность растворить накипь предубеждений.

— Я, наверное, вернусь завтра, — сказал он. — Спасибо, папа. Спокойной ночи.

Кенри вышел в темноту, царящую над Землей.

* * *

В первый раз ни один из них не испытал особого потрясения. Капитан Саралпин сказал Кенри:.

— У нас новая пассажирка. Она на Лэндфолле, это на Иштаре. Ты не против, если мы ее заберем?

— Пусть она там остается, пока мы не будем готовы к отправке. А зачем это ей проводить месяц на Мардуке?

Сералпин пожал плечами:

— Не знаю и знать не хочу. Но она хорошо заплатит за транспортировку сюда. Возьми пятую лодку.

Кенри заправил маленький межпланетный катер и отчалил с Флитвинга, ворча про себя. В это время Иштар находился на другом конце Сириуса, и даже по ускоренной орбите туда можно было добраться лишь за несколько дней. Это время он провел за изучением Общей Космологии Муринна, эта книга никогда не попадала ему в руки, хотя ей было не меньше 2500 лет. С тех пор, как пала Африканская империя, наука практически не продвинулась, подумал он, и сегодня на Земле существовало убеждение, что все основные вопросы уже разрешены. Вообще природа Земли — конечна, следовательно, горизонты науки также должны иметь пределы; спустя несколько столетий, за которые исследования не обнаружили ни одного явления, которое не было бы теоретически прогнозировано, интерес к науке был утрачен, что в итоге превратилось в догму.

Кенри не был уверен в справедливости этой догмы. Он слишком много видел в космосе, чтобы доверять способности человека познать его целиком. В сотнях различных областей: физике, химии, биологии, психологии, истории, эпистемологии существовали вопросы, на которые Девятикнижие не давало количественного ответа; но когда он пытался сказать об этом землянам, его слова вызывали лишь пустую, высокомерную улыбку… Нет, наука — это социальное явление, и она не может существовать, когда общество в ней не нуждается. Но ни одна цивилизация не существует вечно. Однажды у людей вновь появятся вопросы.

Большинство пассажиров Флитвинга составляли инженеры, у которых истек контракт на работу на других планетах, возвращавшиеся домой. Немногим из больших кораблей доводилось перевозить Звездных аристократов. Когда он приземлился на Лэндфолле, там шел дождь с пузырями, и он пошел по мокрым улицам к веранде городского общежития, где ему была уготована неожиданность. Его пассажирка оказалась молодой очаровательной женщиной. Он кивнул ей, скрестив, как полагается, руки на груди, и ощутил смущение и скованность. Он был аутсайдер, неполноценный, космический скиталец, а она — одна из тех, кому принадлежит Земля.

— Надеюсь, лодка не покажется вам слишком неудобной, Фриледи, — промямлил он, ненавидя себя за покорность тона.

Ему следовало сказать: — Ты, никчемная, безмозглая тварь, мы поддерживаем жизнь на Земле, и тебе надо на коленях благодарить нас за это. — Но вместо этого он еще раз поклонился, и помог ей погрузиться в тесную каюту.

— Я это выдержу, — рассмеялась она. Она была слишком молода, понял он, и еще не успела усвоить высокомерные манеры, свойственные ее классу. На ее волосах мелкими драгоценными камнями поблескивали капли иштарского тумана. Взгляд голубых глаз, устремленный на его смуглое лицо, был вполне дружелюбным.

Он рассчитал на компьютере орбиту для возвращения на Мардук.

— Это у нас займет двадцать четыре дня, Фриледи, — сказал он. — Надеюсь, вы не слишком торопитесь.

О, нет, — ответила она. — Я только хотела посмотреть на эту планету прежде, чем улететь.

— Он спросил себя, во сколько ей это обойдется, и почувствовал неясную досаду, что кто-то может выбрасывать деньги на обычный туризм, но лишь кивнул головой.

Вскоре они были в космосе. Он вышел из своего отгороженного занавеской отсека, поспав несколько часов, и застал ее уже на ногах, — она перелистывала книгу Муринна.

— Я здесь ничего не понимаю, — призналась она. — Он когда-нибудь использует слова, где меньше двадцати букв?

— Он очень заботился о точности, Фриледи, — пояснил Кенри, приступая к завтраку. Импульсивно он добавил: — Мне бы хотелось с ним познакомиться.

Она окинула взглядом библиотеку, на полках которой с обыкновенными книгами соседствовали микроиздания.

— Ваши люди, должно быть, много читают, не правда ли? — спросила она.

— А что еще делать в длительных путешествиях? — ответил Кенри. — Можно, конечно, заниматься каким-нибудь ремеслом и готовить товары на продажу, но все равно остается много времени для чтения.

— Меня удивляет, что у вас такие большие команды, — заметила она. — Вам, несомненно, не нужно столько народа, чтобы управлять кораблем.

— Конечно, Фриледи, — подтвердил он. — Между звездами корабль летит сам. Но когда мы прилетаем на новую планету, работы хватает на всех.

— Еще, наверное, дело в компании, — предположила она. — Вы же летаете с женами, детьми и друзьями.

— Да, Фриледи. — Его голос стал холодным. Какое ей до всего этого дело?

— Мне нравится ваш Таун, — заметила она. — Я туда раньше часто ходила. Он такой странный, старомодный. Это как будто кусочек из прошлого, который сохраняется веками.

Конечно, хотелось ему сказать, конечно, такие, как ты, приходят к нам поглазеть. Вы там шляетесь пьяные, подглядываете в наши дома, а когда мимо проходит старик, рассуждаете, какой перед вами смешной старый хрыч, даже не понижая голосов, а если торгуетесь в магазине, и продавец лишь старается получить с вас нормальную цену, думаете про себя, что мы, томми, зациклены на деньгах.

— О да, мы бываем очень рады, что вы навещаете нас, Фриледи.

Она, кажется, обиделась, и мало говорила в последующие часы. Через некоторое время она ушла к себе, в тот отсек, который он выделил для нее, и он услышал, как она играет на скрипке. Это была старинная мелодия, старше, чем сам звездный мир, и все же она казалась новой, нежной и искренней, заключая в себе все, что хорошо и дорого человеку. Он в точности не знал, что это за музыка… Потом она замолкла. Ему захотелось произвести на нее впечатление. У китов были свои мелодии. Он достал гитару, ударил по струнам и дал простор своему воображению. Потом он начал петь.