Алексей Рощин - Кровь износа

• Название: Кровь износа
• Автор: Алексей Рощин
• Жанр: Научная Фантастика

Уффф!! Ну вот — я наконец-то ЗАВЕРШИЛ свою фантастическую повесть "Кровь износа". Думал сделать ее дней за десять, в итоге получилось, что я писал ее ГОД. Да-да — первая глава была опубликована в этом ЖЖ ровно 5 января прошлого уже года. Знаю, читатели были недовольны, но теперь спешу их успокоить — повесть закончена. Однако, вместо того, чтобы публиковать окончание, я решил поступить мудрее — и снова выложить ее всю целиком. Думаю, так всем будет удобнее. Даже и тем, кто уже читал предыдущие главы, я бы порекомендовал перечитать все заново — во-первых, лишний раз насладиться слогом автора, во-вторых, новая редакция, что называется, "исправлена и дополнена".

Для тех, кто не в курсе, о чем речь — краткая аннотация. Итак, повесть выполнена в популярном жанре антиутопии. Действие разворачивается на территории России, в очень недалеком будущем. Главный герой — безработный пиарщик Аркадий, в тяжелый период новогоднего каникулярного безвременья влекомый жаждой срубить деньжат по-легкому; ради этой светлой цели он соглашается выполнить сомнительное задание желтой бульварной газетенки, специализирующейся на скармливании народу баек о "конце света" — и выезжает в большой приволжский город, где, неожиданно для себя, оказывается в центре какого-то непонятного, но очень масштабного катаклизма...

Алексей Рощин, 5 января 2016 г.

* * *

Рощин Алексей Валентинович, родился 21.06.1967. Закончил МГУ имени Ломоносова по специальности «Социальный психолог». Дипломная работа была посвящена вопросу изучения «дедовщины» в армии.

В 90-е годы работал на проектах по развитию российского предпринимательства и приватизации, финансируемых USAID и Мировым Банком (МБРР). С 1999 года работает в сфере политконсалтинга, промышленной социологии. Занимался выборами на уровне от муниципальных депутатов до губернаторов и депутатов Государственной Думы РФ, а также участвовал в организации избирательных кампаний на территории Украины, Прибалтики и Средней Азии.

Известен также как журналист и блогер с ником sapojnik. Публиковался на сайтах Каспаров.ру и Газета.ру, в журналах «Эксперт», «Деньги» и «Власть».

Политическая позиция — последовательный либерализм. Выступает за децентрализацию и подлинную федерализацию РФ, передачу основных полномочий в руки местного самоуправления, прямые выборы судей, прокуроров и шерифов (начальников местных УВД).

---

И продолжил, обращаясь уже к нему:

-Мой долг — обеспечить Вашу эвакуацию, спасти ваш замечательный мозг для человечества! Я очень прошу вас максимально быстро собраться и проследовать с нами…

Самоуправство «профессора» меня разозлило, и я уже открыл рот, чтобы поставить его на место — но меня опередила Катя.

— Вы все не о том говорите! — возмущенно сказала она. — Вы здесь чужаки, одному подавай интервью, другому мозги… Послушайте, господин Гордеев, я плохо понимаю, кто вы такой, но если вы один знаете, что здесь происходит — скажите, что делать, чтобы это прекратилось! Это наш город, он гибнет. Вы же тоже наш, местный, вам не может быть безразлично, что с ним станет!

— Но, Катя… — сказали мы чуть ли не хором с профессором.

— Молчите! — гневно бросила нам она. В ее голосе уже зазвучала с трудом подавляемая истерика. — Эти люди нашли вас только благодаря мне. Скажите же, черт вас возьми, что надо сделать, чтобы остановить весь этот кошмар??

Гордеев посмотрел на нее с жалостью.

— Поздно, милая девушка, к сожалению, все поздно! –сказал Гордеев. — В последние полгода я только и делал, что бился везде, писал, доказывал… Писал президенту, депутатам, в газеты.

— Вот, и в Москву написали, в солидное издание «Час Икс», — поддакнул я.

— Все бесполезно! Все изношено на 80, 90, 100%, кругом рухлядь, барахло — но они никогда ни о чем не хотели слушать… И даже сейчас не хотят, я думаю. Надо мной смеялись. Остановить ТЭЦ мне не дали. Я предупреждал, кричал. Под Новый год я уже не знал, что делать — пошел и расклеил по подъездам собственные листовки, что наш район попадает в зону затопления, что надо эвакуироваться…

— Вы в своем районе клеили? — с любопытством спросил я. Во мне уже проснулся репортерский азарт, диктофон я давно уже вынул из кармана и держал в руке. «Славный получается сюжет! — думал я. — Безумный инженер по ночам клеит рукописные призывы к эвакуации на двери подъездов!»

— А как реагировали жители? — спросила Катя.

— Никак, — слабо улыбнулся Гордеев. — Один раз чуть не побили — ну, наверно, просто пьяные были.

— А, и дверь вам тоже благодарные соседи разукрасили? — догадался я.

— Да постойте же! — спросил с беспокойством проф. — О каком затоплении вы сказали? Неужели…

И он безумным взглядом обвел комнату. Потом вскочил, подбежал к окну и стал непонятно зачем вглядываться в темноту.

— Вы лучше скажите, где у вас чай, — спросил я. — Газа ведь наверняка нет, а чай, я вижу, теплый! Вы как это делаете — по-инженерному, трением?

— Пойдите на кухню, — отмахнулся Гордеев. — Там должно быть еще на чашку...

— Катюша, — попросил я, — а не плеснешь нам чайку, а? Там на кухне…

— Да стойте же! — громыхнул проф. Он наконец оторвался от вглядывания сквозь оконное стекло, видимо, поняв, что все равно ничего там не увидит. — Какое затопление?? Неужели это то, о чем я подумал?

— Да. Вы правы, — спокойно отвечал ему Гордеев.

— Средневолжская ГЭС… — прошептал проф. — Но нет, не может быть! Плотина должна устоять! Это немыслимо, Александр Степанович!

— На плотине уже авария, разве вы не поняли?

— Да откуда вы знаете?!

— Да вы что, не видите? — взорвался инженер. — Эта часть города запитывается от ГЭС! Все вырубилось два часа назад!!

Проф перестал метаться по комнате и, словно обессилев, рухнул на диван рядом с Катей. Спросил:

— Когда исчезло все освещение?

— Да часа два, — ответил я. — Сколько мы сюда добирались?

— Два часа. Два часа! — снова оживился «профессор». — Если плотина рухнула, здесь бы все уже затопило! Значит, авария не настолько серьезна!

— Волна идет модуляциями, — повторил Гордеев странную фразу профессора. — Разрушения еще не закончились…

— Подождите, — вдруг влезла в разговор Катя (на кухню за чаем паршивка и не подумала сходить). Она вообще как будто очнулась от ступора. — О чем вы все сейчас говорите? Какое затопление?

Вздохнув, я сам встал и пошел на кухню, по дороге объясняя:

— Насколько я понял, у этих двух фриков очередная завиральная идея, Катерина: они думают, что тут есть рядом какая-то плотина какой-то ГЭС, и вот она якобы вот-вот рухнет, и все, хе-хе, водохранилище, которое за ней, притечет сюда. Это ж будет что-то вроде цунами, да, проф? — прокричал я из кухни.

На кухне я увидал забавное сооружение: на специальной, явно самодельной подставке стояла крохотная кастрюлька с водой (даже не кастрюлька, а ковшик) — а под ней горели две свечки — грея таким образом воду.

Благодаря тем же свечкам найти заварку, ложку и сахар тоже не составило труда.

Катя в комнате ахнула.

— Но там выше по реке действительно есть плотина, это все знают… правда… как она может рухнуть? Что за чушь?

— Вот именно! — сказал я, возвращаясь из кухни и помешивая чай в стакане. — Все-таки надо, я считаю, знать меру. Хотя звучит грандиозно.

— Аркадий! — укоризненно сказал проф, обращаясь ко мне. — Ведь мы с вами весь этот жуткий вечер! Вы видите, что теория господина Гордеева подтверждается самым зловещим образом! Вы же ради нее и приехали!! Как вы можете…

— Вижу, что в городе происходит черт знает что, — сказал я, прихлебывая горячий сладкий напиток. Это было блаженство! — Но это провинция, господин… э-ээ… швейцарский шпион. Вам, иностранцам, не понять. В российской провинции всегда все наперекосяк, — сказал я, обращаясь уже к Кате. — Поэтому я и предлагаю: Катя, поехали со мной в Москву! Это единственный нормальный город во всем этом дурдоме!

— Позвольте, да кто вы такой??

Взбешенный инженер упер в меня свой дрожащий палец.

— Разве я не представился? — удивился я. — Извольте — я… Олег Папашин, московский корреспондент (черт знает, почему вдруг я решил представиться чужим именем!) У меня и визитка имеется, сейчас…

— Послушайте, Папашин! — заревел инженер. — Вы же видите всё. Вы же сами из города. ТЭЦ взорвалась! Мост рухнул! С утра два авиакрушения, один древний боинг пытался сесть на лед там ниже по течению, спасти удалось только 8 человек! В аэропорту, слава богу, четыре лайнера просто не смогли подняться в воздух. Три — три!! — схода с рельс на жд, два товарных и один пассажирский! На 8 вечера говорили про 38 погибших и двести раненых! А еще — утечки газа, два саморазрушения многоэтажных домов… Это что всё, случайность, по-Вашему??

— И еще кран упал на стройке, — добавил я. — Мы сами видели.

— В город введены войска! Комендантский час! Света нет практически нигде, не работает сотовая связь и интернет!! — продолжал Гордеев.

— Да вы хорошо осведомлены, — удивился я. — Но откуда?? Опять Ваши фантазии?

— Вы уже смешны со своим недоверием, — бросил проф.

— Я современный человек! — возмутился я. — И в бабушкины сказки про всякие «волны», извините, не верю! И не поверю никогда! Телевизор не работает, интернет не работает — а этот человек вам рассказывает все с такими подробностями. Откуда? Неужели вы не понимаете, что он фантазирует??

Инженер повернул ко мне древний радиоприемник. И нажал кнопку. Приемник ожил.

— Эх вы, Папашин…

Черт, про приемник я как-то не подумал.

— Хватит болтать, — сказал Гордеев. — Сейчас полночь — я включу на 5 минут, послушаем новости. И сразу уходите! Я надеюсь, что еще не поздно…

— «Радонеж-Поволжье»? — кивнул я на приемник.

— Что?

— Слушаете, говорю, «Радонеж-Поволжье»?

— А? Нет, — рассеянно сказал Гордеев. — Какой еще «Радонеж»… «Свободу», конечно. Только все время подстраивать надо — волну, зараза, не держит…

Пока он крутил ручки настройки, я смотрел на Катю и профессора. Они трогательно сидели на краешке дивана, как воробьи на жердочке, и лица их, в дрожащем свете свечей, были хмурыми и озабоченными.

-… положение остается напряженным… — сквозь привычный вой глушилок послышался гнусавый голос диктора. — В городе продолжаются беспорядки, периодически слышны взрывы. По данным нашего корреспондента, все это больше всего похоже на взрывы бытового газа. Удивляет отсутствие официальных сообщений о ЧП по федеральным каналам — есть предположения, что население не хотят беспокоить в канун Рождества… гуманитарная катастрофа… режим секретности…

Звуки стали уплывать, и инженер снова принялся ожесточенно крутить ручки настройки.

— Какой-то бред! — не выдержав, сказал я. Меня никто не поддержал.

Вдруг сквозь шипение эфира вплыло совсем отчетливое, словно на усилении:

«А! Внимание! Сообщение-молния!! Как только что сообщили по данным спутниковой разведки… постойте, я не верю своим глазам… именно в данную минуту происходит разрушение плотины Верхневолжской ГЭС… Это невероятно! Если это террористы — как они заложили такой объем взрывчатки? Это невероятно! Со спутника видно плохо — в Поволжье облачность. Но… Но… Плотина полностью разрушена! О! Это грандиозно! Гигантская волна идет на город!!»