В. Бирюк - Прыщ

• Название: Прыщ
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Альтернативная история

Продолжение романа В. Бирюка «Зверь лютый». Наш попаданец подрос. Только вот с прогрессорством снова не очень. Ну, если разве в сексе. Нет, на этот раз не его, а он. Подрос же. Просто помните, что это — альтернативная история. Не сколько об истории, сколько о человеке в ней. Детям — не давать. Слишком много здесь вбито. Из опыта личного и «попаданского». Местами крутовато сварено. И не все — разжёвано. Предупреждение: Тексты цикла «Зверь лютый» — ПОТЕНЦИАЛЬНО ОПАСНЫ. Автор НЕ НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТИ за изменения психо-физических реакций читателей, произошедшие во время и/или в результате прочтения этих текстов.

---

— Тать! Душегуб! Имать!

Слуги кинутся. Если я шиш — запаникую, кинусь убегать-драться. Тут меня и прирежут. «Русская Правда» позволяет убить обнаруженного на дворе татя при попытке побега или оказания сопротивления. А вот взятого, повязанного татя — убивать нельзя. Его надо отвести на суд. Или спровоцировать на побег. Я эти хохмочки уже проходил в самом начале своего «Рябиновского сидения».

А пока «суд да дело», имущество моё… хоть я — покойник, хоть — в порубе сиделец… может сильно поуменьшиться. Комбинация — беспроигрышная. Мораль?

Мораль: баба-дура. Вести такие… острые разговоры, имея детей за столом… Или она решила, что раз у меня на поясе длинного железного не болтается, так меня и без масла кушать можно? Хотя, конечно — и взрослые мужики на мои заспинные «огрызки» только хмыкают издевательски. Но до оружия дело, бог даст, и не дойдёт — уж больно глупый наезд.

— Рыкса, ну-ка вспомни как мы с тобой первый раз повстречалися? Когда я тебя в погребе, за ногу Зубом прикованной, нашёл. Ты чего тогда говорила-делала?

Рыкса молчит, только багровым светит. И я воспроизвожу в подробностях нашу первую встречу. Ну, когда «привычка свыше нам дана, замена счастию она». Вот тогдашнюю «замену счастию» подробно описываю да спрашиваю:

— Так было? Так?

Наконец, она зарыдала, слёзы — в три ручья, кинулась с рёвом из-за стола вон.

— Вот так оно было, боярыня Рада. И где тут «полонянку насиловал да мучил», коли она сама раком становилась да своими же слюнями подмазывалась? Ты бы детей из-за стола отправила. Коли о таких делах спрашиваешь да честного ответа ждёшь.

А у детишек, у всех, включая Лазаря, уши красные, рты и глазёнки — распахнуты, каждое слово впитывают. Рада сама раскраснелась, разозлилась, всех из-за стола выгнала. Пересела на место сына в торец стола. Начала по иному, по-доброму разговаривать. Ошибку свою, само собой, на Рыксу сваливает:

— Ах же ж ляшка лживая! Ах же ж сором-то какой! Прости Иван, боярский сын. Я эту брехушку нынче со двора выгоню!

— Гос-с-споди! Рада, ты хоть воздух-то попусту не тряси. Бабёнка только что родила. Бабы в такое время иной раз и не такое несут… Отлежится — мозгой просветлеет. Да и не выгонишь ты её. Рыкса — вашей княгине близкая подружка. На что тебе с князем ссориться?

Сперва взвилась: молод ещё жизни учить. Но сама себя осадила, покивала, вроде успокоилась, снова начинает — уже ласково:

— А вот у тебя майна много. Лодейка полная узлов да кулей была. С Рыксиной усадьбы добро взял?

— Ну ты как девочка малая! В усадьбе были разбойники. Со своим разбойным майном. Я разбойников убил, вещички забрал. Что мечом в бою взято — то моё по закону.

Рада смотрела на меня, нехорошо улыбаясь. Чему Рада радуется? — Моей глупости! Закон, факеншит, надо знать!

«Русская Правда» позволяет забрать чужое имущество в бою («мародёрство», «хабар»), в качестве наказания («поток и разграбление»), но — не прежде украденную вещь.

Статья 29: «Аже кто познаеть свое, что будеть погубилъ или оукрадено оу него что и, или конь, или портъ, или скотина, то не рци и: се мое, но поиди на сводъ, кде есть взялъ; сведитеся, кто будеть виноватъ, на того татба снидеть, тогда онъ свое возметь, а что погибло боудеть с нимь, то же ему начнеть платити».

Смысл: запрещается самовольно отнимать краденые вещи, предлагается идти на свод. Свод заключался в том, что владелец украденной вещи должен указать, у кого он ее приобрел, тот возвращает первому деньги и указывает на третьего; на третьем свод кончается. Третий отдаёт деньги второму, украденное — опознавшему, а свои деньги ищет уже сам с помощью свидетелей.

Сказано: на того, третьего, пусть бы он и купил вещь у неизвестного лица, «татба снидеть», он и будет отвечать за кражу. Да ещё и со штрафом:

Статья 28: «Аче кто конь погубить, или оружье, или портъ, а заповесть на торгу, а после познаеть въ своем городе, свое ему лицемь взяти, а за обиду платити ему 3 гривны».

Закличь, или заповедь на торгу запрещает принимать краденую вещь или беглого раба.

Картинка получается такая: разбойники Ярёмы Зуба — «краеведы», разбойничали в здешних местах, примерно — от Мологи до Ржева. Завтра Гвездонь вынесет награбленное Зубом на торг. Местные, может быть, опознают что-то своё. Пойдёт этот пресловутый «свод». Гвездонь укажет на меня, я — на Рыксу, она — на покойника Зуба. Гвездонь продавать будет не своё — моё, на продажу даденое. Фактически — он приказчик. Рыкса — почитай, голая, Зуб — мёртвый. Кроме как с меня — ни с кого ничего взыскать нельзя. Так ли, иначе — а на меня «татба снидеть», шмотки отберут, да ещё «3 гривны за обиду» по каждому случаю. Просто потому, что с других взять нечего. Это — не по закону, это — по жизни. Причём, «Правда» так интересно толкует, что компенсировать нужно не только конкретную украденную вещь, а все, которые были вместе с ней украдены или испорчены, хоть бы их у меня и не было.

Круто. Попал. То-то Рада так радостно улыбается. Вот же зараза… Только… «эксперт по сложным системам» — это тебе не хрен собачий! И я начинаю радостно улыбаться ей в ответ. Умный я, соломки подстелил. «Акт купли-продажи» — называется. Навык социалистического общества эпохи застоя — иметь бумажку. Закреплён и развит в условиях демократии. Как говаривал Жванецкий: «- А вот справка. — Тьфу! — Плевательница».

— Ох, и умна ж ты боярыня, светлая головушка у тебя. Светлая, да не всё высветила. По осени пришёл в ту усадьбу её хозяин, муж бедняжки Рыксы. С дружиной своей боярской, с вещичками разными. Его там разбойники убили. Муж стал покойником, майно его — Рыксино. Она — наследница. А уж она, не разбойнички, имущество — мне отдала. В оплату. За корм, за защиту да заботу, за труды мои разные. Об чём есть грамотка. Вот это, от Рыксы имение, мой человек завтра на торг и понесёт. На тех вещах — татьбы нет.

Хорошо, что сказала — а то влетел бы. Чистое от криминала — Гвездонь здесь толканёт, сомнительное — за Зубцом, в Смоленских землях. В чужой волости — свода нет.

Мой ответ ей… туфта, лепёж. Да, грамотка есть. Но документ имеет силу при наличии двух свидетелей. У меня там был один Сухан. Только она этого — не знает. Есть ряд тонкостей при вступлении в права наследования юной вдовы с маленьким сыном. Но в таких мелочах… она не уверена.

«Наезд»… завис. Улыбка у Рады как-то увяла. Лобик нахмурила, морщинка появилась. А я продолжаю дальше… разочаровывать.

— Вот говоришь ты, что меня тут не знает никто. Ан нет. Есть у меня поручитель. Земляка на торгу встретил. Гвездонь из Елно. Мы там с ним дела вели, подтвердить мои слова он может. А его здешние купцы давно знают. Что ж ты, Рада, честнáя боярыня — видишь, да не разумеешь? Мы ж ним на твоём дворе полдня в крик рядились, а ты и не заметила?

Моя куча узлов и баулов — не позволяла просто извиниться и закрыть тему. Жаба-то — многих за горло берёт. Такое богачество, на собственном подворье… а не взять! Способность признавать собственные ошибки, отдавать схваченное, хоть бы и чисто в виртуальных рассуждениях — не является сильной стороной рода человеческого. Как, впрочем, и человекообразных предков наших. Про неизвлекаемый кулак с кашей — я уже…

«Я не херувим, но чту уголовный кодекс» — поэтому стараюсь в нём понимать. Но боярыня упорно пыталась капитализировать свои собственные познания в юриспруденции.

— А остальное-то?! Оно ж татями да душегубами у людей взятое!

— Всё может быть. Шишы ж речные. Только… А закличь на торгу был? А? Да и как человеку узнать вещь свою, когда она у меня в рогожку завёрнутая лежит? А на торг это майно не понесут. По крайней мере, здесь, в Твери. Или ты княжеских ярыжек на свой двор звать будешь? Так тебе с этого прибыли… бабушка надвое… А вот убыток… образуется точно.

В довольно обширной пустой и тёмной трапезной осталось четверо: мы с Радой и Резан со старухой-служанкой на другом конце стола. Рада судорожно пыталась придумать какой-то ход для спасения своего плана отнятия у меня товарных активов, нервно кусала губы, теребила какую-то блестящую ладанку у себя на груди.

Надо помочь женщине. Дать выйти из тупика «без потери лица». А то она упрётся, «понесёт по кочкам» как взбесившаяся кобыла. Просто сдуру, «назло», себе в ущерб.

— Дозволь глянуть. Экая занятная вещица.

Я наклонился к ней, разглядывая взятую в ладонь ладанку. Цепочка была довольно длинной, но боярыне пришлось наклониться ко мне навстречу. А я, перекинув цацку из одной руки в другую, и продолжая чуть-чуть тянуть к себе, просто малость провёл ладонью. Вправо и вниз. За отворот богатого летника. Туда, где из-под ткани одетых на ней рубах, чуть выступал крупный сосок.

— А-ах!

Чуть слышно. Мне в лицо. На том конце стола — слуги сидят. Но они видят только мою левую. Темновато, далековато. Хозяйка с гостем ведут добрую беседу. Без крика, без драки. Наклонились друг к другу, видать — приязненно разговаривают. Что у нас общение уже не только в акустике да мимике, но и в моторике с тактильностью….