Кресли Коул - Разгар зимы

• Название: Разгар зимы
• Автор: Кресли Коул
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Удастся ли Эви убедить претендентов на своё сердце действовать сообща? Ведь от этого зависит их выживание в третьей книге серии «Хроники Аркан» от автора бестселлеров №1 по версии Нью-Йорк Таймс, Кресли Коул, динамичной истории о спасении, искуплении и в высшей степени беспощадной мести.

Душераздирающие решения.

Эви почти соблазнилась комфортом, что ей предложил Смерть... пока над Джеком не нависла опасность в лице двух самых кровожадных Арканов — Любовников. Ради его спасения она готова на всё, даже покинуть благоустроенную темницу Смерти, полную роскоши, материальных благ... и отголосков былой любви.

Сомнительная победа.

Оставив частичку сердца со Смертью, Эви отправляется в холодную постапокалиптическую пустошь, полную опасностей, чтобы встретиться со своими союзниками и сразиться с Любовниками и их многочисленным войском. Победить столь грозных противников можно лишь, продумав чёткий план действий, но, чтобы убить их раз и навсегда, Эви, Джек и Смерть должны объединить усилия. И ещё неизвестно, что окажется труднее: уцелеть перед лицом работорговцев, чумы, Бэгменов и остальных Арканов, или уговорить Джека и Смерть сотрудничать.

Возвращение двух героев.

Между любовью и ненавистью — тонкая грань, и Эви разрывается между чувствами к Джеку и Смерти. Сможет ли эта непредсказуемая троица одолеть Любовников, не расправившись друг с другом?

---

Полное безоговорочное поражение. Я поставила рюкзак на пол.

— Хорошо. Давай поедим. Только для того, чтобы всё это не досталось кому-то другому.

Я закинула лазанью в микроволновку и, не выпуская из рук радиопередатчик, подпрыгнула, чтобы усесться на кухонную стойку.

Арик откупорил две бутылки пива и одну протянул мне.

Причины для выпивки были все те же: вероятность скорой гибели и внутреннее смятение, близкое к состоянию «а черт с ним».

Арик прислонился плечом к косяку. Он был так высок, что едва помещался в дверном проёме.

— Uz veselibu.

— Что это значит?

— Твоё здоровье, — мы сделали по глотку, — эта встреча, видимо, очень важна для смертного, раз он рискнул оставить нас вдвоём.

— Джек доверяет мне.

— Если бы и ты могла ответить ему тем же.

Я нахмурилась.

— Зачем ты постоянно его задеваешь?

— Потому что он постоянно дает мне повод, — Арик сделал длинный глоток из своей бутылки.

— Ты называешь его пьяницей, но сейчас мы и сами пьём. Ты вообще большой любитель водки.

— Но я не ношу с собой бутылку.

— Нет. Ты просто куришь опиум века напролёт.

Изогнув губы в улыбке, он сказал:

— Вот почему тебе ничего не стоит рассказывать.

— Как, например, кто мои заклятые враги?

Он улыбнулся еще шире.

— Неужели мне не дождаться прощения?

— Всего несколько дней назад Джек был в плену у Любовников. Я до сих пор не знаю, что они с ним сделали... но могу с уверенностью сказать, что он многое испытал. Ему и без твоих выпадов пришлось несладко.

Оживление Арика сошло на нет.

— Я просто отплачиваю ему той же монетой.

— Поставь себя на место Джека. Человек со смертельным прикосновением изводил его девушку, и она понятия не имела почему. А потом забрал ее. Насильно. Чтобы ты сделал, если бы кто-то так со мной обошелся?

Выражение его лица говорило само за себя.

— В любом случае, ты ведь намного старше его, так почему бы тебе не вести себя немного более по-взрослому?

— По-взрослому? Знаешь, между играми я не старею не только физически, но и психически.

— Я не понимаю.

— Я вхожу в своеобразное оцепенение, — сказал он, глядя мимо меня, — столетия между играми проходят как один долгий сон. Игры похожи на краткое пробуждение среди ночи, вызванное ощущением угрозы и опасности, после которых я снова соскальзываю в сон.

Боже мой, его существование было ужасным. А тут ещё и я появлялась каждые несколько столетий, чтобы окончательно разрушить его жизнь. Я сделала долгий глоток.

Но я не могу и дальше чувствовать вину за поступки, совершенные другими своими сущностями. И не буду.

— Мне жаль, что так сложилась твоя жизнь. Я хотела бы, чтобы всё было по-другому. Чтобы я была другой. Но я отказываюсь расплачиваться за то, что сделала в прошлых играх.

Это словно привело его в чувства.

— Значит, отказываешься?

— В первую нашу встречу ты пронзил меня мечом. Иначе говоря, ты это начал. Ты не спрашивал, хочу ли я выйти за тебя замуж, ты велел мне сделать это. Я просто действовала по обстоятельствам.

— Я тебя понял.

Вот уж чего действительно не ожидала услышать.

— Императрица, давай начнем все сначала.

Поднеся бутылку к губам, я сказала:

— Я ещё ничего не решила.

Он разочарованно вздохнул:

— Смертный не сможет обеспечить тебя так, как я. Я предоставлю тебе дом. Неужели он думает, что ты будешь жить в том занюханном форте?

Я стала на его защиту:

— Джек планирует отстроить для меня Хэйвен.

На лице Арика промелькнула ярость. Но он овладел собой так же быстро, как делал все остальное, оставив эмоции кипеть внутри.

— Если ты чего-нибудь пожелаешь, просто скажи мне. И ты это получишь. Скоро ты сама в этом убедишься.

Я напряглась. Он имел в виду подарок, о котором упоминал? Туза в рукаве? Я почти боялась узнать, что это было.

Что, если Арик мог закончить игру? Расстроить механизм?

— Дэво никогда не будет понимать тебя так, как я. Как может только другой Аркан.

Арик заменил мою бутылку на новую, потому что эту я ее уже опустошила.

— Возможно. Но мы связаны другими узами, — я подумала о ленте, которую он хранил все это время, той, что сейчас лежала у меня в кармане. Вспомнила о нашей общей тоске по дому.

— Так же, как и мы. Мы связаны узами брака, — Арик отставил бутылку и подошёл ко мне, — я считаю тебя своей. Ты не представляешь, какое бесчисленное количество раз в день мне приходится бороться с желанием прикоснуться к собственной жене.

Огонь в его глазах только начал разгораться. Сейчас его взгляд напоминал не столько сияние звёзд, сколько восход солнца.

Неужели придет время, когда я совсем уже не смогу вспомнить, как выглядит восход солнца?

Он пахнул так по-рыцарски: дождём, сталью и мужчиной. У меня подкосились ноги. Когда он был без доспехов, я всегда улавливала нотки хвои и сандалового дерева.

Он втиснул бедра между моими коленями и, приблизив своё лицо к моему, сказал:

— Если бы ты знала, что творится у меня внутри... меня переполняют чувства, которых я никогда не испытывал, за все двадцать веков своей жизни.

Я тяжело сглотнула. Так как не знала, хотела ли я услышать то, что он собирался сказать.

Его глаза светились все ярче и ярче. И когда пламя охватило их полностью, он прохрипел:

— Я люблю тебя, и ты меня любишь.

Не в силах отвести взгляд от его губ, я вспоминала, как целовала их мягкий изгиб.

— С чего ты взял?

Мой голос прозвучал как-то отстраненно.

— Моя жестокая Императрица защитила меня прежде, чем покинуть наш дом. Твоя забота говорит о многом, — его лицо озарила гордость, — от каких врагов ты защищала меня, маленькая жена?

Я растерянно ответила:

— Я не знаю, ясно? Ты сам говорил, что всегда был мишенью.

Он прижал губы к моему лбу, словно в благодарность. А когда отстранился, подарил мне настоящую улыбку: не самодовольную усмешку, не скупую полуухмылку. Такую я видела всего несколько раз.

И она была сокрушительной.

Я задрожала.

— Признай, когда ты после моего отравленного поцелуя тянулся к противоядию, то думал, что я дала тебе смертельную дозу.

— Признаю. Но когда я очнулся, то поплатился за свои сомнения.

— Поплатился? Поплатился? Той ночью ты разбил мне сердце! И даже не заметил — или не захотел заметить — как мне было больно!

— Когда я понял, что твое увлечение смертным не прошло, то решил... проверить чувствуешь ли ты что-то столь же сильное и ко мне.

В ту ночь он тоже меня проверял!

— И что, если бы я поддалась?

Его рот слегка приоткрылся, словно он мечтал об этом прямо сейчас.

— Не могу поверить, что говорю такое, но я даже рад, что этого не случилось. Ты сказала, что возненавидишь меня. Тогда я тебе не поверил, но верю сейчас. Мне не стоило ставить тебя в такое положение.

— Проверка – не оправдание. В принуждении ничего хорошего нет.

Он отстранился от меня и запустил пальцы в волосы.

— Тогда научи меня, что хорошо. Я неопытен в семейной жизни, но ты знаешь, как быстро я учусь. Я сумею стать таким, как ты хочешь.

— Не думаю, что этому можно научиться. Это должно быть частью твоего естества, частью тебя самого.

— Воспитание и прошлое определили мой характер, но я готов меняться. Вступая в каждую новую игру, я приспосабливался, и даже к разным эпохам.

Эпохам? Как он это выдерживал? Находясь так близко, я почти физически ощущала его тоску. Чувствовала мучительное одиночество, что его переполняло.

Я вспомнила его дом — музей безжизненных коллекций. Вот почему он так трепетно относится к своим сокровищам, этим пережиткам прошлого, потому что это всё, что у него есть... всё, что он когда-либо надеялся иметь.

— Арик, возможно, бескорыстие тебе чуждо. Ты даже сексом со мной хотел заняться с умыслом. Что если бы я не заметила, что ты был без презерватива? — это вспоминание распалило мою ярость. — Ты действовал у меня за спиной... хотел обмануть меня.

— Я и не думал тебя обманывать, sievā. Не было никакого умысла.

— Этой беременностью ты распланировал всю мою жизнь и даже не удосужился мне об этом сообщить.

Он снова подошёл ближе и положил руки на стойку по обе стороны от меня.

— Между мужьями и жёнами так было заведено на протяжении тысяч лет. Тогда я решил, что если на нас снизойдет такое благословение, то это только к лучшему.

Потому что его представления о браке и семейной жизни почерпнуты из другой эпохи.

— Ты обвиняешь меня в расчетливости, хотя знаешь, что для того, чтобы что-то просчитывать, я слишком неопытен в этих делах, — его скулы зарделись, — когда я впервые увидел тебя обнажённой в своей постели, то едва мог говорить... не то что строить планы.