Реймонд Карвер - Если спросишь, где я: Рассказы

• Название: Если спросишь, где я: Рассказы
• Автор: Реймонд Карвер
• Издательство: Б.С.Г.-ПРЕСС
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93381-254-8

В данный сборник (оказавшийся последним), Карвер включил 37 рассказов, в которых сплавлены воедино горечь и нежность, ирония и сочувствие, сдержанность и горячность. А главное, чувствуется глубокое понимание тех, о ком он пишет. Его герои совсем не похожи на героев, это обычные люди, со слабостями и подчас пагубными привычками, но они необыкновенно живые и обаятельные, и так похожи на любого из нас.

---

Я нарисовал сводчатые окна. Изобразил контрфорсные арки. Навесил массивные двери. Я не мог остановиться. А телевизионный канал уже отрубился.

Я положил ручку и слегка размял пальцы. Слепой начал водить руками по бумаге. Кончиками пальцев, кивая, он внимательно изучал каждый кусочек пакета, на котором побывала ручка.

— Отлично получилось, — наконец произнес он.

Я снова взял ручку, и он вновь накрыл своей ладонью мою руку. Я опять взялся за дело. Я не художник. Но все равно я продолжал рисовать.

Моя жена открыла глаза и уставилась на нас. Она выпрямилась, ее халат был по-прежнему распахнут.

— Чем это вы занимаетесь? Ну-ка давайте рассказывайте.

Я не ответил. Ответил слепой:

— Мы рисуем собор. Вместе пытаемся его нарисовать. Нажимай посильнее, — попросил он. — Да, вот так, хорошо. Точно могу сказать, приятель, у тебя отлично получилось. А говорил, ничего не выйдет. Но ведь вышло, правда? Теперь все обретает ясные очертания. А сейчас мы попробуем кое-что особенное. Как рука — тверда, не дрогнет? А теперь нарисуй людей. Какой же это собор, если там нет людей?

— Роберт, что происходит? Роберт, что вы делаете? В чем дело? — не унималась жена.

— Все в порядке, — успокоил он ее. — А теперь закрой глаза, — сказал слепой, это он уже мне.

Я закрыл. Я все сделал так, как он велел.

— Закрыл? Только не подсматривай.

— Я закрыл.

— Вот и хорошо, только не открывай. Не останавливайся, рисуй дальше.

Мы продолжили. Его пальцы поверх моих, словно он тоже рисует. Ничего подобного в жизни я еще не испытывал.

— Наверное, хватит. По-моему, получилось. Взгляни-ка. Как по-твоему, ничего?

Но я все еще сидел с закрытыми глазами. Мне пока не хотелось их открывать. Я подумал, значит, так надо.

— Ну, что? — спросил он. — Ты посмотрел? Что там?

Я так и не открыл глаза. Я находился в своем доме. Я знал это. Но было такое чувство, что я парю в открытом пространстве.

— Что-то невероятное, — отозвался я.

Маленькая радость (Перевод О. Адамовой)

В субботу вечером она поехала в пекарню в торговом центре. Пролистав папку с фотографиями тортов, она заказала шоколадный, который больше всего нравился ее ребенку. Торт украшали космический корабль, пусковая площадка в окружении звезд и планета из красной глазури, с другой стороны. Его имя, Скотти, будет написано зелеными буквами чуть ниже планеты. Кондитер, пожилой дядька с толстой шеей, выслушал, не говоря ни слова, ее сообщение о том, что ее сыну в следующий понедельник исполняется восемь. На нем был белый фартук, похожий больше на спецовку. Тесемки врезались ему в подмышки, переплетались у него за спиной и завязаны были спереди, на его мощной талии. Он вытирал руки о фартук и слушал ее. Он продолжал рассматривать фотографии и не перебивал. Дал ей возможность сказать все, что нужно. Он только что пришел на работу — на всю ночь — и совсем не спешил.

Она назвала ему свое имя, Энн Вайс, и телефон. Торт будет готов к утру понедельника, с пылу с жару, и до праздника, который решено устроить ближе к вечеру, будет еще полно времени. Кондитер был не слишком приветлив. Они не любезничали, исключительно деловой разговор и только необходимая информация. Он заставил ее почувствовать какую-то неловкость, и ей это было неприятно. Когда он склонился над прилавком с карандашом в руках, она изучала его довольно грубое лицо, пытаясь понять, есть ли в жизни этого человека что-нибудь еще кроме пекарни. Она была матерью, ей было тридцать три года, и ей казалось, что у каждого, тем более у человека его возраста, — а кондитер годился ей в отцы, — должны быть дети, которым тоже когда-то наверняка устраивали дни рождения с тортами. Это должно было бы как-то их сблизить, казалось ей. Но тот говорил с ней сухо — вежливо, но сухо. И она оставила попытки превозмочь этот официальный тон. Она посмотрела в глубину пекарни: там стоял массивный деревянный стол, на краю которого сложены стопкой алюминиевые противни, а рядом со столом — металлический контейнер с формами. И чуть поодаль — огромная печь. По радио играла музыка «кантри».

Кондитер закончил печатать бланк заказа и закрыл папку. Он посмотрел на Энн и сказал:

— В понедельник утром.

Она поблагодарила его и поехала домой.

В понедельник утром именинник вместе со своим одноклассником шел в школу. Они передавали друг другу пакет с чипсами, и именинник пытался выведать у приятеля, что тот подарит ему на день рождения. На перекрестке именинник сошел с тротуара, не посмотрев по сторонам, его тут же сбила машина. Он упал на бок, голова в канаве, ноги на мостовой. Глаза мальчика были закрыты, но ноги его судорожно двигались взад-вперед, словно он пытался через что-то перелезть. Его друг бросил чипсы и закричал. Машина отъехала примерно футов на сто и остановилась посреди дороги. Мужчина за рулем оглянулся, выжидая. Он увидел, что мальчик неуверенно встал на ноги. Его слегка покачивало, будто пьяного, но он был цел. Водитель прибавил газу и уехал.

Именинник не плакал, но и говорить он не мог. Друг спросил: ну и как ему, когда сбила машина, на что это похоже? Но он ничего не ответил. Он пошел домой, а друг в школу. Но уже дома, рассказывая о происшествии матери — та сидела рядом с ним, держала его за руки и спрашивала: «Скотти, солнышко, ты уверен, что у тебя ничего не болит?» (и думала, что все равно нужно вызвать врача), — именинник вдруг откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и обмяк. Разбудить его ей не удалось, и тогда она бросилась к телефону и позвонила мужу на работу. Ховард сказал ей, чтобы она сохраняла спокойствие, — главное спокойствие, — вызвал скорую, и сам поехал в больницу.

Праздник, конечно, отменили. Ребенок остался в больнице с легким сотрясением мозга и в состоянии шока. Его вырвало, и в легкие попала жидкость, которую обязательно нужно было откачать в тот же день. Теперь казалось, что он очень крепко спит — но это не кома, подчеркнул доктор Фрэнсис, увидев тревогу в глазах родителей, не кома. В одиннадцать вечера, когда мальчик, казалось, просто отдыхал от рентгена и всяких исследований и дело было только за тем, чтобы он проснулся, Ховард уехал из больницы. Они с Энн находились там с полудня, и он отправился домой принять душ и переодеться.

— Я вернусь через час, — сказал он.

— Хорошо, — она кивнула. — Я тут побуду.

Он поцеловал ее в лоб, они пожали друг другу руки. Она сидела на стуле возле кровати и смотрела на сына. Ждала: вот сейчас он проснется, и все станет хорошо. И тогда можно будет расслабиться.

Ховард ехал домой. Он поймал себя на том, что несется по мокрым темным улицам на огромной скорости, и притормозил. До этого момента его жизнь шла гладко, и все в ней его радовало — колледж, женитьба, еще год в колледже, чтобы получить степень, это важно для бизнеса, раннее партнерство с инвестиционной компанией. Отцовство. Он был счастлив и, до сегодняшнего дня, удачлив — он и сам это знал. Родители были живы, братья и сестры устроены, друзья по колледжу нашли свое место в жизни. До этого момента ему удавалось избегать настоящего горя, этой неведомой силы, которая может искалечить или уничтожить человека, если ему изменит удача, если что-то пойдет не так. Он въехал на дорожку и припарковался. Левая нога вдруг начала дрожать. Он минуту посидел в машине, пытаясь осмыслить ситуацию, без паники. Скотти сбила машина, и он в больнице, но он поправится. Ховард закрыл глаза и провел рукой по лицу. Он вышел из машины и направился к двери. В доме залаял пес. Телефон звонил и звонил, пока он отпирал дверь и наощупь искал выключатель. Он не должен был уезжать из больницы, не должен был.

— Проклятье!

Он схватил трубку:

— Я только что вошел!

— Вы не забрали свой торт, — сообщил голос на том конце провода.

— Что-что? — переспросил Ховард.

— Торт, — сказал голос, — торт за шестнадцать долларов.

Ховард прижимал трубку к уху, не понимая, о чем речь.

— Какой еще торт. — Господи, о чем это вы?

— А то ты не знаешь, — сказал голос.

Ховард положил трубку. Пошел в кухню и налил себе виски. Позвонил в больницу. Но там ничего не изменилось; сын все еще спал. Пока набиралась ванна, Ховард намылил лицо и побрился. Только он вытянулся в ванной и закрыл глаза, как снова зазвонил телефон. Он с трудом выбрался из ванны, схватил полотенце и побежал к аппарату, ругая себя: «Дурак, дурак!» — за то, что не остался в больнице. Но когда он снял трубку и прокричал «Алле!», на том конце не раздалось ни звука, а затем трубку повесили.

В больницу он вернулся чуть за полночь. Энн по-прежнему сидела возле кровати. Она посмотрела на Ховарда, потом перевела взгляд на сына. Глаза его были закрыты, голова забинтована. Дыхание было спокойным и ровным. На капельнице, стоявшей в изголовье кровати, висела бутылочка с глюкозой, от которой к руке мальчика тянулась трубка.