Леонид Платов - Птица Маук

• Название: Птица Маук
• Автор: Леонид Платов
• Жанр: Научная Фантастика

Одной из наиболее увлекательных загадок Арктики в течение долгого времени была так называемая «Земля Санникова». Еще совсем недавно, в мае 1946 года, в научных кругах была высказана новая догадка по поводу появления и исчезновения этой таинственной земли.

Предлагаемая вниманию читателя киноповесть «Птица Маук» написана по мотивам научно-фантастического романа академика В. А. Обручева «Земля Санникова». Сюжет сценария значительно изменен по сравнению с сюжетом романа.

Общая научная редакция киноповести осуществлена академиком В. Обручевым, консультация по вопросам истории материальной культуры — доктором исторических наук В. Никольским.

---

Ведь онкилоны безгранично верили в его доброту и могущество. По существу, они были детьми и доверяли ему, как дети доверяют взрослому.

Мог ли он теперь отступиться от них, оставить на произвол судьбы? Мог ли отказаться от единоборства с Маук?..

ГЛАВА ВОСЬМАЯ ЗАВЕЩАНИЕ ГОРЮНОВА

Группа зевак сидит на корточках перед входом в пещеру. С напряженным любопытством они смотрят на вход, задернутый меховой шкурой.

Рау вытягивает шею, поднимается на цыпочки, пробует заглянуть внутрь, колеблется. Каждый раз, когда он делает движение к пещере, оттуда вылетают осколки камня, и он поспешно отскакивает.

Онкилоны возбужденно переговариваются:

— Что делал Горюн?

— Ходил по горам, собирал камни.

— Новое колдовство?

Нерхо, стоящий среди зевак, пожимает плечами. Несмотря на то, что он признанный друг Горюна, Нерхо так же мало осведомлен, как и все, и очень обижен этим.

— Никого не пускает к себе. Не пускает даже меня.

Рау, которого просто сводят судороги от любопытства, выталкивает вперед Кеюлькана.

— Пусть пойдет Кеюлькан. Он любит Кеюлькана больше всех.

Много лет назад Кеюлькан, сын Нерхо, был в числе мальчиков, обреченных в жертву Маук. Сейчас это подросток, хорошо сложенный, широкоплечий, с очень живым, открытым лицом и порывистыми движениями.

Откинув шкуру, прикрывающую вход, он быстрс входит в жилище Горюнова.

Посреди пещеры возвышается груда осколков. Здесь есть кремний, есть обсидиан, кварц. Но Горюнов, повернувшись спиной к бесполезным камням, рисует что-то на земле. Он погружен в такую задумчивость, что не слышит шагов Кеюлькана.

Некоторое время Кеюлькан стоит неподвижно, с детским любопытством следя за тем, как Горюнов, бормоча непонятное, рисует, стирает, снова рисует. Но что же это? Кеюлькан вытянул шею. Показалось или на самом деле это запретные очертания птицы? Горюнов оглянулся, поспешно стер рисунок, встал.

— Я ждал тебя, Кеюлькан.

Он плотнее задернул шкуру у входа, вернулся на свое место, сказал вполголоса:

— Нужна твоя помощь.

Кеюлькан нетерпеливо подался вперед.

— Я собираюсь на охоту, — продолжает Горюнов. — Она опасна.

— Я с тобой.

— Нельзя.

— Я понесу твой лук.

— Нет, я пойду без лука.

— Тогда топор.

— Я не возьму топор.

Кеюлькан недоверчиво усмехнулся.

— Охота не на зверя, — коротко поясняет Горюнов, — Охота за камнем!

Рука Кеюлькана крепко сжимает рукоять кинжала— он догяпывается, о каком камне идет речь.

— Представь, я умер. Меня нет…

Кеюлькан отрицательно качает головой, не спуская с Горюнова глаз.

— Но я также могу умереть, как и все. Если умру, сохрани этот бивень. Это очень важно, Кеюлькан!

— Зачем он?

— Я сумею после смерти говорить с другими людьми, — просто отвечает Горюнов.

Кеюлькан широко раскрытыми глазами смотрит на бивень. Нет предела могуществу Горюна!

— Закопай его в надежном месте, которое я тебе указывал, навали камни, чтобы легко было найти потом.

Кеюлькан старается не упустить ничего.

— Кто должен его найти?

— Не знаю. Когда-нибудь за ним приедут. Разыщут остров, разроют курган из камней. К тому времени, Кеюлькан, остров будет пуст. На нем не будет ни лесов, ни озер, ни людей. Туман, висевший над ним, рассеется. И люди, проходящие мимо на больших лодках, увидят его и подойдут к нему. Кто же расскажет им О нас? О Кеюлькане? О Нерхо? О Маук?

Кеюлькан встал, сказал решительно:

— Я сделаю, Горюн.

— Хорошо, Кеюлькан.

Мальчик вышел из пещеры. Зеваки бросились к нему.

— Ну!

Лицо Кеюлькана непроницаемо:

— Молчал, сердился на меня…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ У ПОДНОЖИЯ СВЯЩЕННОГО КАМНЯ

Догорают уголья костра. Похоже, будто засыпающий зверь лениво жмурят светящиеся во тьме глаза. Видны фигуры лежащих вповалку онкилонов.

Со шкур в углу поднимается человек. Очень медленно и осторожно переступает через спящих и зажигает факел от костра. Это Горюнов.

Приблизил факел к лицу Нерхо. Тот спит, раскинув мускулистые руки, спокойно, мерно дыша. Рядом — его изделия: полуобработанный камень, недоконченные гарпуны, наконечники для копий.

Кто-то заворочался во сне. Горюнов замер прислушиваясь. Нет, почудилось.

Освещая себе дорогу факелом, он углубляется в коридор, стены которого украшены магической росписью.

Быстро сменяются, проплывая по стене, картины первобытной охоты. Горюнов идет, почти не останавливаясь. Над ним возникает то ветвистый рог убегающего оленя, то горбатая спина кабана со вздыбленной шерстью. Пятно света чуть задевает их и скользит дальше.

В перспективе длинного мрачного коридора удаляется, раскачиваясь, огонек. Остановился. Подняв факел, Горюнов рассматривает рисунки. Высоко на стене — черное распластанное крыло.

Если бы краска сохранилась лучше, а камень не потрескался так! Этот нарост над крылом, рядом с хищной головой… Не может быть, чтобы художник приделал его случайно. Горюнов мысленно продолжает незаконченный штрих, дорисовывает изображение птицы. Да, получается голова. Вторая голова! Догадка об этом появилась у Горюнова недавно. Но если догадка верна, то все мгновенно становится на свое место. Заполняются пробелы в истории онкилонов. Понятным делается, почему зловещая птица была обнаружена другими исследователями — предшественниками Горюнова — также в мифологии тунгусов, остяков и якутов. Находится объяснение и для непонятных слов мифа: «Догнала в сопровождении мертвых».

И главное — сейчас это важнее всех других открытий — на острове есть железо. На острове должно быть железо!

Свет факела уперся в стену. Груда беспорядочно набросанных камней. Тупик? Нет. Здесь должен быть выход. Он был раньше. Потом онкилоны завалили его камнями.

С лихорадочной поспешностью Горюнов расшвыривает камни, расчищая себе путь.

В просвете между камнями открылось ущелье. Клубясь, ползут струи дыма из расщелин. Впереди — и очень близко — знакомые очертания скалы.

Итак, первая часть гипотезы оправдалась. Коридор с магическими рисунками вывел Горюнова, как он и ожидал, на дно ущелья, к самому подножию Птицы-Камня.

Почти над ухом послышалось прерывистое дыхание. Преследователь. Кто же это? Ну, в бой! Поединок ради железа на самом пороге тайны!

Горюнов поднимает факел над головой. Совсем рядом из-за камня поднимается во весь рост Кеюлькан.

— Зачем, Горюн?

— Я же говорил, охота будет опасной.

— Не ходи… Ее жилище там… Ее костры горят… — Мальчика трясет мелкая дрожь.

Ведь, на взгляд онкилона, Горюнов совершает величайшее святотатство. Все, что касается Маук, находится под строгим табу — запретом. Даже пребывание здесь, в преддверии зловещего ущелья, наказывается смертью.

Горюнова растрогало волнение его маленького друга. Ласково, но решительно он отстранил его, шагнул к пропасти.

Голова Горюнова скрылась за камнями.

— Лук! — кричит вслед Кеюлькан. — Ты не взял даже лук!

Мучительна борьба между чувством жестокого страха перед Маук и самоотверженной привязанностью к Горюнову.

— С одним копьем против Маук!..

Кеюлькан схватил лук, решительно полеа следом за Горюновым.

Обрыв. Кеюлькан спускается по узкой трояинке.

Дно зловещего ущелья — наиболее глубокая впадина в кальдере. Это Тартар онкилонов — жилище мертвых. Земля растрескалась от внутреннего жара. Из расщелин клубится дым. Горюнов идет, пытливо приглядываясь к земле под ногами, иногда вонзает в нее копье. Кеюлькан, державший лук наготове, идет сзади, тревожно озираясь по сторонам.

— Зачем идешь? — ворчит Горюнов. — Сказал: не ходи.

Зубы Кеюлькана стучат от страха.

— Нельзя не ходить, — бормочет он. — Может ударить тебя в спину…

Вспыхивают призрачные огоньки по краям ущелья.

Кеюлькан все чаще оглядывается. Может быть, на него действуют испарения, ядовитый дым? Глаза расширены, пальцы нервно сжимают лук. Что-то начинает мерещиться Кеюлькану. Пейзаж вокруг меняется, делается причудливо-фантастическим. Столбы дыма — не дым вовсе, а хоботы огромных призрачных мамонтов. Порыв ветра — столб упал, хобот изогнулся, преграждая путь. Вскрикнув, Кеюлькан закрыл глаза:

— Мамонт!

Горюнов оборачивается:

— Где, Кеюлькан? Это дым.

Кеюлькан открыл глаза. И вправду — дым.

Идут дальше, преодолевая крутой подъем. Над ними нависла Птица-Камень. Под ногами осыпаются камни, перекатываются в ущелье.

Кеюлькан боязливо оглядывается. Камни ли это? Нет. Это серые медведи, вставшие на дыбы. Они только притворяются камнями. Кеюлькан поспешно кладет стрелу на тетиву.