Эдуард Скляров - Записки бывшего милиционера

• Название: Записки бывшего милиционера
• Автор: Эдуард Скляров
• Издательство: Правда Севера
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-85879-908-5

Настоящие записки, названные как «Записки бывшего милиционера», являются не литературным, а кратким документальным описанием моей жизни, и то только в той части, которая запомнилась мне самому или о которой я узнал из документов, прочих бумаг и рассказов других людей, и не только милицейского периода, которому отдано почти тридцать лет собственной жизни.

Когда задумывались «Записки…» — а это было достаточно давно, — тогда и родилось их название, и мне казалось, что милицейский период моей жизни — это самое важное и единственное, что достойно описания. Но в последующие годы в моей «милицейской» голове под влиянием новых жизненных событий и обстоятельств произошли такие переоценки всего и вся, что теперь я твёрдо знаю: милицейский период — это далеко не самое главное в моей жизни. Главным является вообще вся жизнь, со всеми её взлётами и падениями; а то, что ранее казалось мелким и незначительным, на самом деле не менее важно, чем служба в милиции. Другое дело, что какие-то периоды, какие-то события хотелось бы прожить по-иному. Но, увы, двух жизней не бывает.

---

В один из прилётов — а было это в июле 1987 года, — когда мы решили пообедать, Михаил Игнатьевич зазвал нас к себе в контору, где мы увидели стол, уже уставленный массой блюд из сёмги и лосося, от двойной ухи до кулебяк с той же рыбой. Оказалось, ждали с вертолётным визитом В. М. Третьякова (председателя облисполкома), а он с полдороги вынужден был вернуться: что-то там, в Архангельске, случилось. Одним словом, прилёт моей команды оказался очень кстати, и всё заготовленное для Третьякова хозяевам выбрасывать не пришлось.

Кстати, во время этого же прибытия в поисках браконьеров мы приземлились у одинокой часовенки, находящейся на берегу, километрах в 5–10 от Койды. Никого не нашли, но, зайдя в часовню, увидели горящие свечи, тут же, за стеклянной перегородкой, кучи денег монетами и мелкими купюрами и множество недорогих, в том числе и очень старых, икон. Несомненно, кто-то буквально за несколько минут до нашего прилёта был здесь. Но сколько мы ни искали людей, так и не нашли, хотя и спрятаться им вроде было негде: вокруг на много километров — ни деревца, ни кустика, только мох, травка да валуны. Может быть, под каким-нибудь «хитрым» валуном и прятался человек?

Завершая рассказ о направлениях работы отдела ООП, не могу умолчать и о таком участке нашей деятельности, как формирование показателей работы службы в целом по области. Речь идёт о статистике, о сотнях показателей. Представьте себе количество направлений деятельности отдела — а они почти все подвергались статистической обработке — и количество статистических показателей по каждому направлению, количество таблиц по формам, утверждённым министерством по каждому направлению работы службы, количество территориальных органов внутренних дел, которые обязаны были предоставлять эти таблицы. Всё это надо перемножить, и получится то количество показателей, которые отдел ООП должен был переработать, чтобы свести в единые, общие, с нарастающим итогом сводные таблицы по направлениям, ежеквартально или ежегодно отсылаемые в главк. При этом надо учесть, что в большинстве сельских райотделов не было ни одного работника, отвечающего по своей должности за направления деятельности службы охраны общественного порядка, а поэтому там некому было накапливать информацию и считать показатели. В результате не менее четырёх раз в год начальник такого райотдела (да и не только такого), а чаще один из его замов, «от лампочки», «с потолка» заполнял соответствующие формы таблиц и отсылал их в отдел ООП, где С. И. Финонченко — одна из наиболее опытных и добросовестных работников, — отвечающая за отчётность, после очередных безуспешных попыток всё свести в общие таблицы нередко вынуждена была откладывать их в сторону и, в свою очередь, формировать сводную отчётность по усреднённым показателям с небольшим плюсом. Единственное, что отличало эти сводные отчёты от отчётов райотделов, — в них не было таких, глупостей, как, например, количество лиц, привлечённых за мелкое хулиганство за девять месяцев, оказывалось меньше числа тех же лиц, но привлечённых за первый квартал этого же года. В отчётах с мест (из райотделов) такое бывало.

Исключение из сказанного составляли показатели, которые отражались в так называемых формах 1 и 2, заполняемых конкретными работниками по каждому зарегистрированному преступлению и на каждое лицо, совершившее преступление. Статистические карточки этих форм содержали всю информацию о преступлении: статью Уголовного кодекса, условия совершения преступления, данные о личности преступника, данные о раскрытии преступления и многое другое. Именно по показателям, отражённым в этих карточках, помимо всего прочего, оценивалась роль каждой службы в раскрытии преступлений, а поэтому каждая служба старалась отметить в них свою роль, и нередко получалось, что в раскрытии какого-нибудь заурядного преступления, например хулиганства, если судить по карточке на данное преступление, участвовали все без исключения службы конкретного отдела внутренних дел плюс службы областного УВД. Хотя фактически раскрытие такого преступления заключалось в простом задержании постовым милиционером какого-либо хулигана на улице.

Для службы ООП в этих карточках, кроме показателей, касающихся всех служб без исключения, были и свои специфические показатели. Например, количество преступлений, совершённых в общественных местах (отдельно — на улицах), количество преступлений, раскрытых патрульно-постовыми нарядами, и так далее.

Количество правонарушений, в том числе преступлений, совершённых в общественных местах, в том числе на улицах, по сути, было главным показателем для нашей службы, и поэтому квалификация места, где было совершено преступление, вызывало всегда бурные дискуссии. Ведь, согласитесь, лестничная клетка многоквартирного дома, являющаяся общественным местом, это совсем не такое же общественное место, как, например, городской парк культуры. Понятно, что патрульно-постовые наряды не могли и не должны предупреждать какое-то хулиганство дяди Васи на лестничной клетке, но должны предотвращать такое же преступление, совершённое в парке культуры. Отсюда и внимание к тому, как отмечаются в карточках общественные места. Наш отдел, естественно, старался не допустить отнесения к таким общественным местам, к примеру, общих кухонь коммунальных квартир, а службы и руководители внутренних дел равнодушно, а то и отрицательно настроенных к службе ООП, наоборот, относили к общественным местам всё подряд, в том числе и упомянутые кухни.

То же самое творилось и с уличной преступностью. К примеру, школьный двор — это просто общественное место или это улица как отдельный вид общественного места? Вроде всё понятно, двор — не улица. Но находились «мудрецы», которые заявляли: «А в ограде школьного двора имеются дыры, и люди используют двор для прохода через него, а значит, это уже улица». Простым людям всё это может показаться бредом, но советская и, наверное, нынешняя российская «палочная» система оценки работы милиции (полиции) фактически заставляла и заставляет заниматься этой дурью на самом серьёзном уровне. Не будешь этого делать — моментально окажешься на последних строчках рейтинговых таблиц. А отсюда соответствующая оценка и твоей службе, и отделу ООП в целом, и тебе как его руководителю. Вот за этот участок работы отвечала С. И. Финонченко, и именно её ежедневной «мелкой» работе с учётными карточками и таблицами и, как следствие, неплохим показателям личный состав службы охраны общественного порядка был обязан и благодарен за это.

И последнее. Рассказывая о своей работе в милиции, хотел бы упомянуть о контактах с работниками областного управления Комитета государственной безопасности СССР, с которыми по характеру работы в качестве начальника отдела ООП областного УВД мне довольно часто приходилось общаться. В их областном управлении была служба общественной безопасности, руководители которой нередко звонили, приезжали ко мне, а чаще приглашали к себе, когда надо было обсудить совместные или параллельные мероприятия по поводу каких-либо событий. Как правило, это были знаменательные даты для страны и празднования по этим поводам или визиты в область особо важных персон (VIP). В то время под этими VIP-ами подразумевали не современных богатеев или «лиц с первых рядов» (то бишь элементарных уголовников), а руководителей и различных деятелей союзного значения.

Нередко комитетчики приглашали меня для проведения занятий с их работниками по милицейским темам. В годы моего депутатства они занимались мной уже как лицом, которое находится в оппозиции к власти (имеется в виду ельцинский режим). Опекали в этот период они меня довольно плотно, что подтверждалось обязательным пощёлкиванием переключателей в телефонных трубках в служебном кабинете и у меня дома. Зная технические возможности комитетчиков, я удивлялся такой демонстративной прослушке. И нередко у меня возникала мысль, что такое откровенное перещёлкивание делалось с одной целью — предупредить о прослушивании. Кстати, об этом же говорили и мои коллеги-депутаты, с которыми я был солидарен в отношении происходящего.

С приходом бывшего председателя КГБ СССР В. В. Федорчука в декабре 1982 года на пост министра внутренних дел СССР во всех областных и краевых УВД и в республиканских МВД комитетчики стали создавать спецотделы, то есть то же самое, что было на всех более-менее крупных предприятиях страны, где функционировали так называемые первые спецотделы. Естественно, эти спецотделы стали создавать свою агентуру в службах и по графикам «отрабатывать» их руководителей. Такую отработку прошёл и я, что совсем нетрудно было обнаружить по назойливым «топтунам», которые несколько дней подряд ходили за мной с утра до ночи, особо-то и не маскируясь.

Был случай, когда я уже был депутатом, но ещё продолжал служить в милиции. В один из дней, когда я около 8 часов прибыл в гостиницу «Юбилейная» за москвичами, приехавшими в очередной раз проверять работу моей службы, и уселся в фойе в их ожидании, вдруг увидел выходящего из лифта своего работника в гражданской одежде, который, не заметив меня, покинул гостиницу. Минут через десять-пятнадцать из того же лифта вышел хорошо знакомый мне комитетчик. Он увидел меня и на какую-то долю секунды впал в замешательство, видимо, от неожиданности. Быстро справившись с этим своим проколом, он поздоровался со мной и удалился из гостиницы. Уверен, что минут за десять-пятнадцать до этого у него был разговор обо мне и об отделе ООП с моим сотрудником.