Василий Еловских - На Сибирском тракте

• Название: На Сибирском тракте
• Автор: Василий Еловских
• Издательство: Южно-Уральское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1968

Прозаику Василию Ивановичу Еловских исполняется пятьдесят лет. Он прошел большой жизненный путь: был токарем, офицером, журналистом, партийным работником. Разнообразный опыт дал богатый материал для литературного творчества.

Его герои живут, главным образом, в Сибири. Автор показывает глубокие перемены, происшедшие в наших селах и городах, в психологии советского человека, рисует душевную щедрость, честность и прямоту тружеников.

Рассказы написаны в разное время, отражают события далекого прошлого и наших дней, направление этих событий — к свету, к радости.

---

— Что-то ты мне очень уж свирепого человека изрисовал, — засмеялся Караваев, припоминая рыхлую потрепанную физиономию бывшего секретаря райкома.

— Какой уж был, — бормотнул Вдовин. Он вздохнул и, застегнув полушубок на верхний крючок, переминался с ноги на ногу, всем своим видом показывая, что пора и по домам.

Караваеву стало отчего-то весело. Он хлопнул Вдовина по плечу:

— Дубов давно на юг укатил. Живет там, поправляет свои потрепанные нервишки. И чего нам вспоминать его, Андрей Порфирьевич. А?..

Вдовин коротко и тихо засмеялся. Это было так неожиданно, что Михаил Михайлович замер на миг. И тут же усмехнулся про себя: «Раскрываешься… Почуял, милок, что по-новому жить можно будет».

Подавая на прощание руку секретарю райкома, Вдовин сказал:

— Слышите, волки воют? Голодно им перед весной-то. И рыскают.

Караваев не сразу вошел в дом. Он еще некоторое время бродил по дороге. Раза два останавливался и прислушивался. Заунывно свистел ветер, и больше ничего не было слышно.

ОСИПОВ

Сквозь дощатую стену конторки цеха доносится шум токарных станков. Шум однообразный и сильный, можно подумать, что работает одна огромная машина. Неожиданно в него вторгаются грубые посторонние звуки, доносящиеся откуда-то сбоку: стук-стук-стук… Через несколько секунд они исчезают.

«Опять Митька Хохлов портачит, — подумал Андрей Иванович. — Побежал, наверное, к приятелю прикурить и болтает с ним, сказки рассказывает. А в это время резец прошел всю деталь, и резцедержатель уперся в патрон. Еще бы не застучало! Экий человек!»

Начальник цеха, сидевший за письменным столом напротив Андрея Ивановича, не обратил внимания на стук и продолжал говорить размеренным басовитым голосом:

— Мы срываем план строительства нового отделения цеха…

Видя, как Андрей Иванович беспокойно заерзал на стуле, начальник цеха безжалостно добавил:

— Основная вина в этом, товарищ Осипов, ложится на вас.

«Товарищ Осипов»… Все на заводе, даже главный инженер, всегда зовут его Андреем Ивановичем; Так к нему обращался раньше и начальник цеха. Конечно, можно называть и Осиповым, дело, в конце концов, не в этом. Интересно, что начальник цеха скажет дальше.

— Да, на вас… Первые станки, которые к нам прибыли, целый месяц простояли на заводском дворе под дождем.

«Дожди-то только два дня шли, — подумал Андрей Иванович. — Да и станки-то привезли всего полмесяца назад».

— …Вы бесконечно медлили с заливкой фундамента. Я знаю, что вы сейчас скажете: не хватало цемента, а когда появился цемент, не оказалось достаточного количества рабочих рук. Но ведь вы же руководитель всех работ! Вы были обязаны своевременно сигнализировать о нехватке материалов, о том, что нет рабочих.

— Я говорил об этом.

— Кому?

— Вам много раз говорил, один раз коммерческому директору. Докладную писал.

— Мне вы говорили в прошлом месяце, когда была горячка с полугодовым планом. Цех отставал, и надо было нажимать. У меня тогда голова кругом шла, не до вас было.

— Конечно, я виновен. Но ведь я один ничего не смог бы сделать, — с некоторой робостью возразил Андрей Иванович. — И я все же много раз просил помочь мне.

— Что-то я не замечал вашей активности. Надо было не мямлить, а наступать каждому на глотку. Не знаю, впрочем, как вы беседовали с Марченко. Я за дела Марченко не отвечаю. Это надо с него спросить.

— С Марченко я только один раз говорил. Я ведь вам в первую очередь обязан докладывать.

— Что вы этим хотите сказать?

— Ну… В общем, Марченко тут ни при чем.

— А что, я, что ли, при чем? Конечно, начальник цеха отвечает за весь цех, в том числе и за новое отделение. Я занимался строительством сколько мог, но ведь у меня не одно только строительство… Не могу же я всех заменять.

«А говорун ты порядочный, — подумал Андрей Иванович. — Любую беду от себя отведешь. «Занимался строительством». Не занимался! Пыль в глаза любишь пускать».

— Не надо сваливать с больной головы на здоровую. Вы основательно завалили работу и имейте мужество во всем признаться.

— Да я признаюсь, — вздохнув, сказал Андрей Иванович. — Я ни на кого не сваливаю.

Начальник цеха метнул на него быстрый, недоверчивый взгляд, опустил голову и заговорил тихим голосом:

— Издан приказ директора завода, в котором отмечено, что все сроки строительства сорваны. Меня предупредили. Вы переведены на должность мастера второй смены. Придется вам передать дела Алексею Игнатьевичу. Вот приказ директора.

Андрей Иванович медленно читал приказ, а в голове бешеным потоком проносились мысли: «Он пытался убедить меня в том, что в срыве строительных работ виновен только я. Он знает, что виновен и он. Знает, но не хочет в этом признаться. А у директора, наверно, все свалил на меня. Там никаких свидетелей не было. И сейчас он боится, чтобы я не пошел к директору жаловаться на него. Если бы он вызвал меня только для того, чтобы сообщить о переводе на другую работу, то показал бы приказ — и все. Ведь о недостатках в ходе строительства столько говорилось за последние дни. Но он непременно хочет и в моих глазах обелить себя».

— Желаю вам, Андрей Иванович, всяческих успехов на новой должности, — доносился до Осипова басовитый голос. — Мастером все же поспокойнее, и опыт в этой работе вы имеете значительный. Не связывайтесь больше со стройкой, паршивое это дело, я вам скажу. Все будет хорошо, дорогой Андрей Иванович. Поверьте мне, все будет хорошо.

Начальник цеха похлопал Осипова по руке и посмотрел на него весело, с улыбкой. Видимо, он уверился в том, что сумел убедить Андрея Ивановича, и сейчас, довольный, хотел напоследок расположить к себе старика. Андрей Иванович еще больше нахмурился, встал и мрачно проговорил:

— Мне все давно ясно, я пойду.

Он увидел, как в глазах начальника цеха появились тревожные огоньки и снова зло сжались его тонкие, острые губы.

Подходя к двери, Андрей Иванович услышал:

— Немедленно сдавайте дела Алексею Игнатьевичу.

Алексей Игнатьевич работал мастером второй смены. Это был подвижной, говорливый, с большим самомнением человек средних лет, несколько похожий по характеру на начальника цеха. Значит, с ним Осипов поменялся местами.

И вот Андрей Иванович, понурившись, медленно идет по широкому заводскому двору. По обе стороны дороги стоят длинные, тощие деревья, на верхушках которых виднеются редкие темно-зеленые, почти черные от заводской копоти листья. Эти деревца посадили прошлой осенью. «Что бы им не расти нормально? — думает Андрей Иванович. — Земля хорошая, почти чернозем, регулярно поливают водой. В прошлом году рабочие, наверное, поспешили и в лесу попортили корни».

Ведь вот странно: сегодня у него неприятный день, был очень нехороший разговор с начальником цеха. Казалось бы, все думы должны быть сосредоточены на этом, а тут какие-то деревья лезут в голову.

Андрей Иванович надвигает на глаза кепку и уже более быстрым шагом идет по асфальтированной, местами побитой дороге к проходной. Асфальт здесь появился после войны, а раньше была страшно пыльная, в дождливое время грязная дорога. Тогда приходилось все время смотреть себе под ноги, а сейчас можно идти и думать.

Осипов снова со всеми подробностями вспоминает беседу с начальником механического цеха Авениром Львовичем Остолорским. Какой все же скользкий это человек! А ведь с образованием, энергичный и с виду интеллигентный. Он всегда гладко выбрит, по утрам от него пахнет одеколоном «Красный мак». Таким одеколоном дочка Андрея Ивановича Таня смачивает волосы, когда идет в клуб.

Какую сегодня Остолорский сцену закатил, выгораживая себя! Нет, Андрей Иванович не пойдет просить, чтобы его оставили на старой должности, у него есть своя гордость: не нужен — не надо. И жаловаться на Остолорского не пойдет, а то еще могут подумать, что он, Осипов, оправдывает себя и хочет свои недостатки свалить на другого. Со временем все поймут, что скрывается у Остолорского за приличной внешностью. Уже сейчас в цехе говорят о его неуравновешенности. Иногда нашумит там, где достаточно было бы дельное слово сказать. Вчера Миша Бешенцев, ученик слесаря, дернул доску, на которой вывешиваются объявления и приказы. Доска сорвалась со стены конторки и упала. Начальник цеха с полчаса ругал Мишу, называл его хулиганом. А Миша вовсе не хулиган. Он очень молодой веселый парнишка, и у него все время руки чешутся: то девчонку за косу легонько дернет, то в товарища скомканной бумажкой запустит. Как школьник… Шутит, а злого дела никогда не сделает. Мишке надо было сказать посерьезней — и хватит.

А на днях Остолорский вел при Андрее Ивановиче беседу со слесарем Виктором Николаевым. Это известный на заводе хапуга, он только и норовит ухватить работенку полегче да поденежней. От «невыгодной» работы отказывается, находя для этого всякие предлоги. Надо бы основательно взяться за Николаева и по-настоящему поругать его, чтобы не позорил честь рабочего человека. А Остолорский только сказал: «Нехорошо, товарищ Николаев. Наша задача — налаживать производство, двигать его вперед, а не за копейкой гнаться». И лишь после того, как Никита Андреевич, председатель цехового комитета, поставил о Николаеве вопрос на профсоюзном собрании, начальник цеха изменил свое отношение к нему и тут же дал ему выговор за нарушение трудовой дисциплины.