Семен Кирсанов - Гражданская лирика и поэмы

• Название: Гражданская лирика и поэмы
• Автор: Семен Кирсанов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1976

В третий том Собрания сочинений Семена Кирсанова вошли его гражданские лирические стихи и поэмы, написанные в 1923–1970 годах.

Том состоит из стихотворных циклов и поэм, которые следуют в хронологическом порядке.

---

«ИНОСТРАНЕЦ»

Знаете,
                где станция
«Площадь Революции»?
Там вот
              иностранца я
увидал на улице.
Не из тех,
                которые
ради интереса
шлются к нам
                        конторами
кругосветных рейсов.
Не из тех,
                  что, пользуясь
биржевым затишьем,
ищут
               вплоть до полюса,
где поэкзотичней.
Мой шагал
                    в дубленой
шубе из овчины,
а глаза
              влюбленные,
и не без причины!
Смуглотой
                  румянятся
скулы южной крови.
Был
         мой «иностранец» —
черно−
            угле−
                     бровый!
Он идет,
             приглядывается
к людям на панели,
видит,
         как прокладываются
под землей туннели,
видит,
          как без до́лларной
ростовщицкой лепты
обгоняем —
                    здорово! —
сроки пятилетки.
И горят
              глаза его,
потому что чувствует:
это все
             хозяева
по снегу похрустывают;
это те,
             что призваны
первые на свете
солнце
             коммунизма
встретить на рассвете!
Все тебе тут
                     новое,
книги не налгали,
и лицо
              взволнованное
у тебя,
           болгарин!
По глазам
                 угадываю
мысль большую
                             эту:
хочешь ты
                    Болгарию
повести к расцвету!
Будущность
                    могучую
родине подаришь!
По такому
                  случаю
руку дай,
                  товарищ!

СТО СОВЕТСКИХ

Стадион
         в Кортина дʼАмпеццо.
Тут нам
            общей песней не распеться.

Под навесом неба
                                лиловатым —
тут простого люда
                              маловато.

Сотни флагов
                        плещутся на мачтах,
лампионы бьют
                        в каток для матча,

и уселись,
               в замше, в выдре, в лире,
те,
           что горести не знали в мире.

А по льду,
                    что жидкой сталью налит,
телом всем
                       наскальзывая на́ лед

красные и желтые
                               несутся,
и тогда
                полы трибун трясутся,

и тогда,
            глазея и зверея,
как на галереях
                           Колизея,

стадион ревет,
                         как в бурю берег,
вскакивает, машет:
                              «Браво, швериг!»

Но недолго длится
                           это «браво»:
в хор вступают
                         на трибуне справа.

Это мы, туристы,
                        сто советских,
мы дружнее
                    избранных и светских.

А за нами —
                     стадион «Динамо»,
миллион болельщиков
                                     за нами,

все, кто влазит
              на столбы и крыши,
все, кто ищет,
                       где видней, где выше,

Гоним шайбу
                  взглядами к воротам,
и очки встают
                         на досках счета!

А за нами,
                в толпы вырастая,
смотрит стоя
                        публика простая

и стучит в ладони:
                              «Руссо! Браво!» —
вместе с нами
                        на трибуне справа.

ПОМНЮ…

Помню дни,
                  помню дни дорогие,
помню молодость
                              металлургии.
Помню первый чугун
                                  со счастливым
африкански-графитным
                                           отливом…
Помню искренность радости,
                                                 помню
искры строк
                 о построенной домне,
красоту ее помню
                                и смелость,
и другой красоты
                           не хотелось —
только кокса в разгаре
                                     и плеска
змей проката
                       и яркого блеска
длинных рельс,
                       по которым поедем
в коммунизм,
                    к нашей полной победе.
Я дивлюсь
                  стародавнему снимку,
той исчезнувшей жизни
                                         в обнимку,
тем ночевкам
                     на стульях райкомов,
тем девчонкам,
                        еще незнакомым,
и любви —
                   это ж было любовью,
смехом губ,
                     удивленною бровью,
тем желанным
                       на стройку повесткам,
первой гордости —
                           нашим,
                                        советским!
Помню первый
                        объезженный «газик»,
разукрашенный красным,
                                          как праздник.
Были мы
                посчастливее Форда —
краску свежую
                          гладили гордо,
руль вертели
                      и хлопали дверцей
с замиранием
                       в радостном сердце,
и пешком,
                   гололедицей скользкой,
шли глазастой толпой
                                     комсомольской…
Помню дни, —
                         никогда не забыть
отзвеневшие
                        в дальних событьях,
но вернуться готовые
                                    завтра,
так как это
                   не сказка,
                                     а правда.
Пусть вернутся,
                            начнутся скорее,
никогда,
            никогда
                         не старея!

ПАЦИЕНТ

Врач пациенту
                          держит речь:
— Забудьте о заботе.
После обеда
                         надо лечь
без мысли о работе.

Смотрите,
                  никаких целин
и вышек на заводах.
Вам нужен
                 лишь пенициллин,
спокойствие и отдых.

А пациент
                уже лежит
давно на верхней койке,
и сердце
               с поездом спешит
в Сибирь, к далекой стройке.

И словно не было
                               и нет
температурной вспышки,
и он
        уже не пациент,
а человек на вышке.

ЭТИ ДНИ

Это слово без адреса,
это всем на планете!..
Если есть чему радоваться, —
только счастью на свете,

миру, жизни без робости,
без тревоги, что завтра
Землю дымные пропасти
искалечат внезапно…

А Земля ведь красавица
в чистом золоте хлеба,
и горами касается
удивленного неба,

и так правильно вертится,
и покрыта морями,
небеса ее светятся
и другими мирами…

Отовсюду доносятся
мысли нашего века:
пусть нигде одиночество
не гнетет человека!

И должны быть распутаны
споры мирною мерой —
ведь встречаются спутники
над земной атмосферой,

и без злобы соперника,
а как доброму другу,
жмет простая Америка
гостю русскому руку.

Эти дни удивительны!
Видишь, в облаке месяц.
Там лежат наши вымпелы
на задуманном месте.

Мы еще их потрогаем
на далеких планетах
и не скажем с тревогою
о небесных приметах…

Ведь исчерчен дорогами
реактивными воздух,
и уже недотрогами
нам не кажутся звезды.

Никакой високосности
мы страшиться не будем.
Высоко — в высокосмосе —
будет место и людям,

и любви человеческой,
и надеждам, и встречам…
Будет день человечества
нескончаем и вечен.

Пусть, как письма без адреса,
строчки встретятся эти.
Знаю:
             есть чему радоваться
человеку на свете!

ЧЕЛОВЕК В КОСМОСЕ!